— Те, кто решили убить моего ребёнка, лишили тебя возможности иметь детей, — произносит, а по моим щекам уже текут несдержанные слёзы. – Я готов поверить, что твой сопляк был не в курсе всего этого, но Ник сделал это осознано. Поверь, я знаю это точно, — его рука поднимается к моей щеке и заботливо стирает с неё слёзы, затем то же самое проделывает и с другой. – Я обещаю тебе. Он за это заплатит.

— У меня больше не будет детей… — шепчу, глядя на стену. – Ты отбираешь единственного моего ребёнка. За что мне всё это?! – спрашиваю его, пытаясь прокричать, но у меня нет сил и эмоций. Только пустота. – Зачем ты так со мной поступаешь, если знаешь, что отбираешь у меня последний шанс на счастье? Я люблю своего сына, Райнер. Так за что?

— Всё просто, кошка, — выдыхает он, и я чувствую, как его руки обвивают меня в попытке поддержать, что не свойственно ему, но он зачем-то это делает. - Я не хочу потерять своего сына, доверив его тебе. Ты иногда бываешь настолько глупой, что выпила то, что чуть не убило Дэвида и покалечило тебя. Ему безопаснее со мной. У меня, в отличии от тебя, сына никто не отберёт. И я знаю, на что способны мои враги, а ты нет. Да, и просто так, я бы тебе его тоже не отдал… Он слишком ценен для меня.

— Ненавижу! Ненавижу тебя, — шиплю, глядя на него с такой злостью, что будь кто-то другой на его месте, испугался бы и отдал моего сына, но не Райнер. Он непробиваемая скала моего несчастья. – Ненавижу Ника! Дилана! Эту грёбанную жизнь! Я ненавижу всех вас! Почему я? Почему в ваших играх я — главная пешка? Почему только я должна страдать? Почему только я принимаю все удары?

— Поверь, ты не одна страдаешь, — тихо произносит, прижимая меня к себе, пытаясь унять мою очередную волну истерики.

— Я хочу быть со своим сыном! – произношу, подняв на него умоляющий взгляд, готовая ради возможности хотя бы иногда видеть Дэвида, убить кого-нибудь, вновь встать на колени перед Райнером, отказаться от чего-нибудь… готова на всё!

— Ты можешь быть с ним, если выберешь мою сторону и из пешки превратишься в королеву. Главную фигуру на шахматной доске. Ты ведь так любишь говорить? – спрашивает Хартманн, и я согласно киваю. – Я сделаю из тебя сильную личность, Амалия. У тебя всё для этого есть, — проговаривает и, наклонившись, целует меня в уголок губ. И этот поцелуй… он не такой, как другие. Он нежен, но жесток тем посылом, что несёт в

себе. Он быстрый, но до жути долгий, потому что на всю жизнь. Он лёгкий, но тяжелее поцелуя я никогда не испытывала. Он несёт в себе любовь этого жестокого мужчины и ненависть хорошего человека, что кроется в образе зверя.

— Что я должна делать? – задаю вопрос, решительно стерев слёзы с лица.

— Играть по моим правилам против всех. Против жизни, Амалия. Против всех, кто тебе дорог, потому что никто из них не примет твоего выбора, — изрекает Райнер.

— Я согласна! – произношу и в подтверждение киваю головой. - Только обещай, что Дэвид в конце останется со мной.

— Обещаю! В конце ты останешься с Дэвидом.

Глава 24

— Привет, — говорю в трубку, стоит собеседнику принять звонок.

Смотрю в окно, пытаясь сохранить спокойствие и безмятежность, которую тренировала последний час перед зеркалом. Признаюсь, давалось мне это очень сложно. Райнер то и дело подходил и недовольно мотал головой, выслушивая мою очередную истерику и то, как я мечтаю скрутить шею Нику и бывшему лучшему другу.

— Мэл? Ты… — шепчет Дилан удивлённо, вжав тормоза.

— Да, — устало вздыхаю. – Мне только сегодня вернули телефон, — жалуюсь ему, якобы всё именно так. - Представляешь, у меня чуть выкидыш не случился. Благо я вовремя приехала в больницу, и нам удалось, двоим уцелеть, - в конце радостно хохочу. – Я так счастлива, что все обошлось. Даже не представляю, что бы я делала, если наш с тобой сын умер.

— Что... мм... Э-м-м…Ты… Ты это… — не может собраться друг, точно так, как предсказывал это Хартманн. - Всё в порядке? С тобой? С ребёнком?

— Да, беременность удалось сохранить, — выдаю ложь, погладив накладной животик, который мне нужно будет теперь носить вне дома. - Всё уже в порядке. Ты извини, что звоню тебе, но меня вечером выписывают, а забрать некому. Ты не мог бы? Просто не хочу звонить родителям и беспокоить их. Ты ведь понимаешь, что они начнут волноваться и опекать ещё сильнее.

— Да… Конечно, — задумчиво тянет Дилан. - Диктуй адрес.

— Я тебе его смс скину, Ди! Жду тебя! – восклицаю так радостно, что мои челюсти начинают скрипеть от изобилия противоречащих эмоций.

— Хорошо, — отвечает и выключается прежде, чем я успеваю выкрикнуть, что жду его, чтобы убить.

Опустив телефон, ещё несколько секунд смотрю на пейзаж за окном больницы, в которую меня перевезли несколько часов назад, дабы спутать следы Милону, если тот решит проверить мои показания. В моей медкарте я числюсь всё ещё беременной, но эта карта фальшивая. Об этом знают: я, Райнер, врач, которого мужчина подкупил и самую малость запугал, и его жена, медсестра этой клиники. Официальная и настоящая моя карта лишь в той больнице, где я родила Дэвида. Райнер уверил меня, что его друг, владелец этой клиники, сохранит всё в тайне и его работники тоже. Оказалось, Николсон, врач, что вёл меня и был другом Хартманна… И если бы не его непонятная ненависть к Милону, то он бы никогда не провернул ничего такого.

— Я была убедительна? – спрашиваю Райнера, повернувшись к нему.

— Ты гениальная актриса, — произносит сидящий на моей кровати мужчина, хлопнув в ладоши. - Я знал, что не ошибся в тебе, Амалия. Иди ко мне… — подзывает меня пальцем, и я подхожу, потому что иного выхода у меня уже нет. Я дала обещание и в этот раз на кону что-то большее, чем репутация моей семьи и карьера отца. – Кошка, я редко кому это говорю, но я рад нашему с тобой сотрудничеству.

— Когда я увижу сына? – спрашиваю его вместо ответа.

— Как только первый акт будет сыгран, — отвечает, взяв меня за руку и потянув на себя, заставляет сесть к нему на колени. - Нам нужно заставить их заволноваться, начать

нервничать, придумывать новый план и совершать ошибки, — свободной рукой заправляет мои волосы за уши, следя за каждым своим движением, как маньяк за жертвой. - У них нет времени на новый идеально придуманный план, поэтому ошибки будут, и я этим воспользуюсь.

— Почему между тобой и Милоном война? – спрашиваю, игнорируя его ласки и приставания, потому что они больше меня не волнуют. Они перестали иметь какое-то значение, словно передо мной уже не тот мужчина, которого я когда-то полюбила. Его прикосновения жёсткие, чужие, мерзкие и их хочется скинуть, но в то же время рядом с ним я чувствую себя спокойнее и в безопасности. Я не понимаю, что со мной, что я чувствую, и как должна себя вести.

Я хочу знать ответы на все свои вопросы, но он не отвечает ни на один. Разве я не имею права знать, за что страдаю? Не имею права быть в курсе всех подробностей неизвестной мне войны? Как можно играть во что-то, не зная правил, условий, предыстории? Даже пешка, начиная свой путь, знаете о том, какие ходы на поле были совершены и к чему они привели…

Райнер сказал что хочет, чтобы я стала королевой, но не даёт мне и роли пешки… Кажется, этот мужчина тоже не понимает что делать, и как ему быть.

— Кошка, я расскажу тебе скоро обо всём, но сейчас не время, — произносит, прекратив приставания. - Они уже идут за тобой и будут пасти тебя повсюду. Будь аккуратна и не выдавай себя. Все должны думать, что ты беременна и дальше. Это обеспечит безопасность Дэвиду и поможет нам с тобой отомстить врагам, — договаривает и отпускает мою руку, что тут же погружает меня в холод.

— Мне страшно, — признаюсь, быстро схватив его за руку. – И обидно. Я хочу мести для человека, про которого думала, что знаю лучше всех. Я считала его другом, и он был таковым всю мою жизнь. Мне страшно и больно от того, что меня предал именно он.

— Поверь, предательство друга не худшее, что могло случиться, — сжимает мою руку в знак поддержки, печально улыбнувшись, словно понимает меня. - Когда предают родные, и ты желаешь мести им… Вот тогда тебе становится невыносимо. Но это проходит, когда ты понимаешь, что больше нет того человека, которого ты знала раньше. Он исчез… Растворился в своей подлости и коварстве.

Глава 25

— Давай помогу, — предлагает Дилан, забирая из моих рук единственную сумку, в которой фальшивые документы из моей выписки. Эту сумку я «случайно» должна буду забыть в машине, тем самым дать Дилану и Милону пищу для дальнейшего плана.

— Спасибо, — благодарю его и иду за бывшим лучшим другом следом к машине, которую он припарковал недалеко от входа в больницу. – Ты как все эти недели был? – задаю вопрос, который не был в плане Райнера, но мне так интересно, что делал этот лжец, пока я чуть не умерла.

Интересно радовался ли он, пока меня лишили возможности иметь ребёнка. Веселился ли, пока я и Дэвид, чуть не умерли? Спокойно ли спал, пока у меня отбирали всё?

Смотрю на него сзади и мечтаю задушить, несколько раз дать молотком по голове, пока на полу не останутся лишь его мозги, распотрошить его, исцарапать, уничтожить и забрать самое дорогое, что у него когда-нибудь было. Но не сейчас, потому что это не по плану Райнера. А я вынуждена сейчас делать лишь то, что сказал Хартманн, если хочу увидеть сына.

— Искал тебя, — отвечает Ди, усадив меня в машину и сев в неё сам. - Мы с Ником обыскались тебя. Все больницы обзвонили, но нигде тебя не было, — рассказывает и, заведя машину, выруливает со стоянки клиники. - Допустили даже мысль, что Райнер похитил и теперь ты его заложница,… Хотя я думал, что ты могла и сама к нему побежать и опять влезла в то болото.

— Нет, мы не встречались, — нагло вру, смотря ему прямо в глаза, потому что мне не стыдно больше врать ему. Он врёт мне – я ему. Всё честно. - И в эту звонили? – спрашиваю парня, которому раньше доверяла больше всех, которого считала своим самым близким человеком, а он оказался подлым змеем.