Эммануэль Ласт - Моя Женщина

Он же как баба… даже трогать противно!

По глазам вижу, что испугался, но все равно вякает напоследок гадкое «не ожидал от тебя».

Интересно, а Вера знает, что он голубой? Не потому ли ушла… или ушла не она?

Голову разрывает от вопросов. Я ничего не понимаю и только злюсь, и, когда Костя уходит, поворачиваюсь к Вере.

Она стоит, зажмурившись и прикусив нижнюю губу. Лицо багровое и я вижу, как учащенно бьется жилка на шее. Желание обнять и прижать к себе, успокоить, усиливается и я делаю шаг.

Но в ответ Вера вжимает голову в плечи и я, вдруг отчетливо понимаю, что мои объятия, да в целом поддержка ей не нужны.

И я ей сейчас тоже не нужен.

Выдыхаю какую-то банальность и выхожу следом за Вериным мужем. У меня к нему есть мужской разговор.

Догнал голубца тремя пролетами ниже.

Лифт, конечно, опять не работал. Заметив меня, Костя замедлился и руки дернулись, словно он не знал, куда их деть. Я тоже остановился, только площадкой выше, и засунул руки в карманы, потому что точно знал, кем хочу их занять.

Так мы и стояли, разглядывая друг друга. Я сверху, он снизу — какая ирония!

— А ты, оказывается, редкостная сволочь, Константин…

Брови его полезли вверх, рот округлился до возмущенного «о», но вразумительного отвела я так не получил. Собственно, на то и был расчет.

Сошел на ступень ниже — руки сжались в кулаки. Костя спустила на две.

— Как вы смеете!

Как просто за интеллигентностью прятать слабость. Если бы я был на месте Кости и обнаружил на своей кухне другого мужчину, мне бы хватило минуты, чтобы решить вопрос.

Или там все не так просто?

— Зачем пришел? — спрашивать у Веры бессмысленно, а знать хотелось.

Значит, придется давить стручка.

— С какой стати я должен перед вами отчитываться!?

— Кто она для тебя, запасной аэродром?

— Вера моя жена! — крикнул высоко, как баба срываясь на фальцет. Снял очки и сложил в карман, а я улыбнулся.

Такой кулаками махать не будет, только пугает.

— Нет, была бы жена, сидел на моем месте на той кухне. Думаешь, наиграешься и она от безысходности тебя назад примет, чтобы перед детьми разыгрывать счастливых отца и мать?

Костя побелел лицом. Я, конечно, рисковал — не так много знал о Вере и ее жизни, чтобы строить предположения, но попал.

В точку с первого раза.

— Вера моя жена, и вы глубоко заблуждаетесь, если…

— Может быть по паспорту, она твоя жена. Но женщина она моя, — перебил грубо и подошел к Косте вплотную.

Отступать ему было некуда и он вытянулся, собрался пружиной, с вызовом глядя мне в глаза.

— Еще раз увижу тебя рядом, Новый год будешь в больнице встречать.

Сердце в груди билось ровно, уверенно. И хотя я слышал, как щелкнули костяшки, когда Костя сжал руки в кулаки, удара не последовало. Дрожали крылья носа, брови нагоняли страх и ужас, но мужского поступка не последовало.

— Еще посмотрим! — он просочился мимо и засеменил по ступеням.

Но смотреть было не на что.

Подстилка, а не мужик.

Я растер лицо руками и запрокинул голову. Что же происходит? И как угораздило Веру связаться с этой слизью болотной…

Нет, однозначно, женщины существа не просто загадочные, непостижимые! Как можно выйти замуж за голубого, да еще и детей от него родить? Куда она смотрела? Чем думала!

Моя женщина…

И все же слова вырвались непроизвольно. Жалко стало, когда увидел выражение на лице и холодную собранность. Так выглядит человек, который боится потерять лицо в присутствии чужого. Стыд замешанный на чувстве собственного достоинства — жгучая смесь. А если это еще и женские эмоции — держитесь все, кто вокруг.

Проходя мимо ее квартиры, прислушался. Вроде, тишина. Не хватало еще, чтобы Вера из-за этого урода расплакалась, хотя чего еще можно ожидать от женщины, пережившей подобное унижение.

Я подавил желание постучать в дверь и поднялся к себе. В кармане завибрировал телефон — Ведьма. Перевернул смартфон экраном вниз и откинулся на постель.

Не сегодня, Кошечка, не сегодня…

Вера умылась холодной водой и, как была, в одежде легла на кровать. В груди саднило от не пролитых слез и унижения, свидетелем которого стал Игнат.

Закрыла глаза и живо увидела, как он загородил ее собой. Пусть не словом, но жестом защитив от несправедливо брошенных слов. И, ничего не попросив взамен, не играя на ситуации, ушел, оставив в одиночестве.

А Костя?

Боги, как он ее обозвал! Женщину, которая больше двадцати лет хранила ему верность! Которая даже намеки на ухаживания других мужчин не принимала.

И тут же напомнила себе — почти обозвал. Мысли по кругу вернулись к Игнату. Вера потерла глаза и уткнулась лицом в покрывало. Пусть он вел себя, как подросток в пубертате, она все равно была ему благодарна.

Удивительно, как сквозь маску равнодушия и бравады уже не в первый раз проступало что-то доброе, мужское и Вера терялась, не зная, чему верить, своим глазам или ощущениям.

В любом случае, с ним явно было что-то не так и, проваливаясь в сон, Вера с присущим женщинам любопытством гадала, что именно…

Когда-то в прошлой жизни…

Уже у двери понял — что-то не так. Ключ вошел легко, но замок не провернулся. Потянул ручку на себя и дверь подалась навстречу легко, бесшумно.

И ее стон оглушил, дезориентировал.

Никогда не забуду подрагивающий в такт ободок черного кружева на тонкой лодыжке, который увидел первым. И новый стон, и запрокинутую от удовольствия голову…

Какой-то упырь тр*хал на кухонном столе мою жену. И она стонала и кончала под ним.

Не помню, как вцепился в урода, дернул на себя, разворачивая лицом. Чтобы по-мужски, не падалью бить со спины, а начистить рожу и заставить…

Удар в солнечное сплетение выбил дух и, не в силах вздохнуть, я привалился к стене. За ним пришел еще один, в скулу по касательной и на свежевыкрашенные стены брызнула кровь.

— Тормози, ты же его покалечишь!

— Насть, не лезь, — и я пытаюсь сфокусировать взгляд на силуэте женщины, которую люблю. За длинными темными волосами не видно тела, но я знаю, что она голая. И только черная полоска кружева переместилась с щиколотки вверх, прикрыв то, что я считал только своим.

— Анастасия… — хриплю и заставляю себя выпрямиться.

Новый удар сбивает с ног. Не могу собраться и вываливаюсь в прихожую, больно ударяясь спиной о вешалку.

— Аааа! Руслан, твою мать! Оставь его в покое!

— Может, мне еще чаю ему налить?

Я бросаюсь вперед и подныриваю ему под корпус, но только на шаг сдвигаю с места. Спину простреливает удар — локоть вбивает меня в пол и от боли я на миг теряю сознание.

— Все! Все, я сказала! Иди, я сама с ним поговорю!

Слышу ругань, шлепки… и поцелуи?

Кровь течет по губам и я переворачиваюсь на спину. Жду, что моя женщина подойдет, поможет встать, но нет. Чужая, холодная она стоит в проеме и кривит красивые губы.

Ей противно. Я вижу, но ничего не могу с этим поделать. Протягивает полотенце и я беру, вместо того чтобы швырнуть ей в лицо.

— В больницу даже не думай соваться. Про полицию, надеюсь, тоже отдельно говорить не надо?

Я молчу, но мое согласие ей и не требуется. Откидывает волосы за спину, высокая полная грудь смотрит с вызовом, словно насмехаясь.

— Ты моя жена…

Морщится опять, будто я сказал что-то смешное, подходит ближе, садится на корточки рядом, но не трогает.

Она никогда больше ко мне не прикоснется.

— Игнатик, миленький, ну, какая я тебе жена? Или ты все забыл?

Забыл… забыл, как сватался, как дарил цветы и обещал в будущем подарить весь мир. Забыл, какие на вкус твои поцелуи и стоны… все забыл…

— Папы наши счастливы, бизнес процветает, на Арене скоро вырастет новый торговый центр… ты, кстати, чего так рано вернулся?

И я смотрю на нее и не понимаю, как такая красивая девушка может быть такой жестокой?

— Хотел…

Она проследила за моим взглядом, увидела брошенный на пол букет и пакет из ювелирного дома. Улыбнулась, прикладывая руки к груди:

— Ооо, ты такой милый…

Она всегда так говорила. И целовала в нос, обнимала за шею и пищала, как девчонка, радуясь новому подарку.

Но сегодня для меня все приобрело другой смысл. Я вдруг увидел и ее, и Руслана в новом свете.

— Ну как же! Это мой друг еще со школы, ты что, ревнуешь? Ооо, ты такой милый…

— Су-у-ука… — хриплю и тянусь к ней свободной рукой.

— Я бы на твоем месте сто раз подумала, — не боится.

Встает и, пододвинув стул, садится верхом, упираясь подбородком в спинку и широко разведя ноги.

И у меня на этом шоу лучшее место.

— Почему?.. — не могу смотреть на нее, но и глаза закрыть тоже. Хочу увидеть хоть тень эмоции, хоть что-то…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Я тебя не люблю, — сказала тихо и плечами повела так спокойно, а у меня все вздрогнуло внутри.

Треснуло и замерло в ожидании.

— Брак у нас с тобой династический, сам понимаешь. Папа просил быть милой и за это обещал полный карт бланш, — улыбается хищно, словно я для нее никто.

А я и есть никто. Даром, что диплом MBA — что ей мои успехи в бизнес науке, если я не могу вот так же заставить ее кричать, разложив на столе.

— Я… хочу… развод…

— Да, пожалуйста, только есть один момент… по брачному контракту все здесь принадлежит мне.

— Ты изменила, — сиплю я, подтягивая ноги к животу и поднимаясь.

— А ты меня вынудил. Скажу, что любовник из тебя так себе, что не стоит, а мне надо! Я молодая, красивая…