Чуть свет Юлька умчалась с подругой на озеро. Возле нашего посёлка было небольшое озерцо, подпитываемое родниками, и поэтому не превращающееся в болото, но оно так густо заросло травой у берегов, что было пригодно лишь для художников да поэтов, изредка появляющихся на его берегах и черпающих в нём вдохновение. Девчонки же наши туда бегали для уединения и откровенных разговоров, подальше от младших братьев-сестёр да бдительных матерей.

Я встала, приготовила завтрак, и неспешно принялась за уборку. Протёрла кругом пыль, сходила в палисадник за свежими цветами, поставила их в красивую вазу на кухонном подоконнике. Ужина не предполагалось, поэтому я решила ограничиться приготовлением обеда из двух блюд: при необходимости можно будет мясо под картофельной стружкой – мою любимую «медвежью лапу», подать вечером к столу.

Тревожные мысли не отпускали меня ни на мгновение. Я жутко нервничала, не зная, как пройдёт знакомство с Юлькой. Она тогда ещё, после окончательного развода с Олегом, дала вполне ясно мне понять, что никакого другого мужчину, кроме папы, не пустит ни в наш дом, ни в нашу жизнь. Я тогда с пониманием отнеслась к чувствам дочери, тем более что чувствовала свою прямую вину в том, что семья разрушилась, и Юлька теперь не сможет видеть папу так же, как и раньше – каждый день дома. И потом, все долгие годы своей холостяцкой жизни, ни разу не приводила мужчин в наш дом, стараясь не травмировать Юлькину психику. Впрочем, каких-то особенных жертв со своей стороны я никогда в этом не видела: положа руку на сердце, ни одного из тех немногих мужчин мне и не хотелось видеть в своём доме.

Но сейчас ситуация была кардинально другая. Виктора я не только хотела видеть в доме, я хотела видеть его в своей жизни. За то недолгое время нашего знакомства я настолько прониклась им, настолько прикипела к нему душой и телом, что разлука с ним виделась мне чем-то сродни конца света. То есть совершенно нереальным для возможности пережить сей факт.

К вечеру я заметно успокоилась, решив отпустить ситуацию и просто быть приветливо-ласковой как с дочкой, так и с Виктором. Юлька, нагулявшись и насекретничавшись с подружкой, пребывала в состоянии заметной эйфории: видимо, разговоры сплошняком крутились вокруг мальчиков.

На удивление, наше вечернее чаепитие прошло довольно гладко, Юлька была прохладно-любезна, но всё же не дерзила Виктору, а тот лишь улыбался, то и дело поглядывая на моего колючего ёжика.

Выпив свой чай и съев изрядный кусок торта, Юлька упорхнула в свою комнату, оставив нас с Виктором наедине.

- Она всегда такая ершистая? – с улыбкой спросил меня Виктор.

- Не принимай на свой счёт, - чуть смущённо ответила я, - просто она очень болезненно пережила наш с мужем развод, и сейчас довольно ревностно относится ко всем особям мужского пола, появляющихся в зоне видимости возле меня.

- А их было много? – приподняв бровь, задал Виктор провокационный вопрос.

- Поэтому и не было ни одного, - тут же парировала я, рассмеявшись, - ты первый, кого я пригласила к нам в дом.

Удовлетворённо хмыкнув, Виктор поднялся из-за стола:

- Наверное, мне пора уже. Чай был просто восхитительным, - улыбнулся он мне, и мы вместе вышли на крыльцо.

Проводив его, я вернулась в столовую и снова села за стол, погрузившись в размышления.

Чем больше я думала, тем яснее становилось для меня, что Виктор – тот самый единственный, тот самый «мой» мужчина, который не только раскрыл чувственную сторону интимной близости, пробудив тайные желания тела, но и в обычном общении оставляет ощущение «родственной души»: с первого дня нашего с ним знакомства ни разу не возникло сколько-нибудь серьёзного разногласия между нами, и даже в спорных мелочах как-то удавалось расходиться столь гладко, что и незаметны они были, эти разногласия.

И сегодняшний вечер был сродни лакмусовой бумажки: как оно всё пройдёт? Сможет ли Виктор остаться на должной ноте в отношении Юльки, или скатится до «сюсюканья»? а может, откровенного игнора моей дочки? Но всё прошло именно так, как я и мечтала: ровно, спокойно, и – взаимно-вежливо.

И в конце концов мелькнула в сознании неожиданная мысль: я хочу быть с этим мужчиной, чего бы мне это ни стоило. Я хочу быть красивой, желанной, в конце концов – слабой и оберегаемой женщиной рядом с сильным мужчиной. И захотелось вдруг того самого домашнего тепла и уюта, который создать может лишь женщина. И захотелось создать этот уют именно для Виктора: печь пирожки по выходным, варить борщи, изобретать разные салатики и даже – впервые в жизни – захотелось насолить огурцов и помидор, к чему я с рождения была равнодушна.

Только вот его категоричный отказ оставаться на ночь в моём доме немного обескураживал. Возможно, был неудачный опыт совместной жизни? Или так держится за свою свободу, что даже и не пытался начинать? Любые попытки выяснить это он пресекал на корню, и это было, пожалуй, единственное, что неприятно царапало душу при общении с Виктором.

***

В воскресенье ко мне приехали подруги из города, и мы собрались отдохнуть и искупаться на дальнем озере. Доехав туда на машине, мы расположились на песчаном берегу и лениво переговаривались, лёжа под тёплым летним солнышком.

Виктор позвонил, когда я уже окончательно разморилась, накупавшись в тёплом озере, и лежала, подрёмывая, в тени деревьев: солнышко уже припекало довольно сильно, грозя серьёзными ожогами.

Шутя пожурив меня немного за то, что не пригласила его с собой, Виктор предупредил, что снова уезжает в командировку, но через пару дней вернётся. Получив от меня клятвенное заверение, что я не буду без него сильно скучать, он пожелал мне хорошего отдыха, и мы попрощались.

Девчонки кинусь с расспросами, кто это такой у меня появился – мужчина, от одного разговора с которым мои глаза заискрились таким счастьем, какого они никогда раньше и не видели.

Я рассказала подругам, особо не вдаваясь в подробности, как появился Виктор в моей жизни и что я наконец-то ощущаю себя по-настоящему счастливой и желанной женщиной. Но призналась, что знакомы мы всего-то ничего – несколько недель, и пока ещё всё очень зыбко, но я очень и очень мечтаю… Смущённо я замолчала, а девчонки и не стали допытываться, о чём именно я мечтаю: это было, видимо, столь явно написано на моём лице, что они лишь по-доброму рассмеялись в ответ и потащили меня, тёплую и разморённую, снова в озеро. Подняв шумную тучу брызг, мы влетели все втроём в воду, весело плескаясь и радуясь, как дети.

***

Виктор уехал в командировку. Он звонил каждый день, интересуясь моими делами и самочувствием, и между делом спрашивал про Юльку – как продвигаются её отношения с Максимом. Звонил вплоть до вечера среды, а потом неожиданно пропал. Ни в четверг, ни в пятницу звонков от него не было.

Я буквально не находила себе места, хотя и пыталась всеми силами уговорить себя, что так уже было однажды, и, возможно, ему просто неудобно, некогда, и вообще – нет связи. Но всё внутри сжималось от боли каждый раз, как только в голову закрадывалась мысль, что Виктор просто исчез. Вот так вот – без объяснения причин и выяснений отношений. Исчез – потому что что-то всё-таки я сделала где-то не так…

Наступила суббота. Юлька собралась с подружками на озеро и я, упаковав их всех четверых в свою машину, поехала на дальнее озеро. Туда, где ещё в прошлое воскресенье так славно отдыхала с подругами и делилась с ними историей о Викторе. Сердце снова защемило от воспоминаний, и я сглотнула вставший в горле ком: не хватало ещё перед девчонками разрыдаться…

Припарковав машину на берегу, я вышла размяться и подышать свежим, «озёрным» воздухом. Девочки, шумно суетясь и преувеличенно громко смеясь, вытащили вещи из машины и убежали устраиваться на берегу, а я решила прогуляться по лесочку у озера.

Шагая по тропинке вдоль озера, я не сразу сообразила, что вибрирует и поёт мобильник в моём кармане. Выхватив телефон дрожащей рукой, я буквально выдохнула:

- Привет! – и почувствовала, что сейчас расплачусь: настолько были в последние дни напряжены нервы.

- Привет, - спокойно произнёс Виктор в ответ, - что-то случилось?

Я смешалась, ощутив так знакомую мне прохладу в его тоне:

- Нет… То есть – да… Ты не звонил… - пролепетала я, чувствуя, как начинает гореть от стыда моё лицо: оправдываюсь, словно девчонка сопливая, и в то же время готова расплакаться от счастья, слыша его родной голос.

- И – что? – так же спокойно спросил Виктор.

- Ну… Ты звонил-звонил, а потом вдруг… Пропал… - заговорила я, но он меня вдруг перебил:

- Я разве обещал тебе позвонить?

- Нет… Но я подумала… - совершенно обескураженная, я остановилась посреди тропинки и уставилась на шершавый ствол берёзы, растущей прямо у тропы.

- Давай ты не будешь «думать», хорошо? – резко проговорил Виктор, но уже в следующее мгновение тон его заметно потеплел, - Послушай меня. И постарайся запомнить. Ты – моя женщина. Я хочу быть только с тобой. Но! Я –  не мальчик, который играет чувствами понравившейся девочки. Я не могу и не буду сидеть возле тебя каждый день, держа твою руку в своей и пожирая тебя влюблёнными глазами. Поэтому давай договоримся: если я не обещал позвонить - ты не ждёшь. Не нужно напрасных ожиданий и пустых упрёков. Это - понятно?  – строго спросил Виктор, и я сквозь слёзы, сбегающие по щекам, рассмеялась в ответ:

- Понятно, конечно! Прости меня, глупую! – да, я всё-таки расплакалась. Видимо, очень долго копилось во мне стремление сдерживать себя, быть сильной, быть твёрдой, нести ответственность за всё вокруг. А рядом с Виктором я наконец-то начала чувствовать себя просто женщиной, которая может позволить себе иногда слёзы.

- Так, а теперь, собственно, к делу, - тут же проговорил Виктор, видимо, не услышав слёз в моём голосе, - Ты сейчас где?