От этой картины в моем желудке все перевернулось и к горлу подкатила тошнота.

– Минуточку.

Я отошла в сторонку, и меня стошнило в какие-то кусты. От появившегося запаха меня чуть снова не вырвало, но я быстро отступила прочь.

– Какая гадость, – содрогнулся Джером.

Я вытерла рот тыльной стороной ладони:

– Да, сырые яйца в комплекте с табаско не особо хорошо перевариваются. Но теперь мне гораздо лучше. – Чистейшая правда. – Бежим. – Я помчалась к тропинке, которая огибала парк и вела к нашему району.

– Ты когда-нибудь думала, что слишком много от себя требуешь? – спросил Джером, поравнявшись со мной.

– И это я слышу от мистера «Я поступил в Университет Невады на футбольную стипендию»? – Хотя этот университет был его мечтой, я втайне надеялась, что он выберет колледж поближе. Было сложно отпускать кого-то из братьев. Мне хотелось, чтобы они всегда были рядом. В безопасности. Я так обрадовалась, когда он решил вернуться домой на летние каникулы. – Нет, не думаю, что слишком много от себя требую. Нужно делать все возможное, чтобы быть лучшим, верно?

– Наверное.

– Наверное? Да ты всегда так говоришь. Эта цитата годами была приклеена к двери твоей спальни. Так что не говори мне это «наверное». Кроме того, – я указала назад на кусты, – это не имело никакого отношения к моему упорству, и ты это знаешь. Я даже не устала. Это все из-за напитка, который мне не следовало пить и остатки которого до сих пор у тебя на рубашке.

– Согласен. – Мы пробежали еще несколько ярдов. – Почему ты это сделала?

– Что сделала?

– Выпила. Ты знала, что мы не будем.

Но я не знала, что Брейден не будет.

– Как тогда, когда знала, что вы не станете целовать случайного незнакомца? Но вы это сделали. Все, даже Натан, и мне пришлось рассказывать следующим четырем встречным, будто я думаю, что влюблена в свою собаку, и спрашивать их, знают ли они, где мне могут помочь.

Он так неистово загоготал, что на секунду даже пришлось остановиться.

– Наказание было смешным, а испытание легким. Вот почему мы все это сделали. А ты почему отказалась? Не понравился незнакомец, которого мы для тебя выбрали?

– Типа того.

Вообще-то незнакомец был довольно симпатичным, но я боялась, что он не заинтересуется мной. Мои братья были крутыми. Привлекательными. Высокий рост. Атлетическое телосложение. Глубокие серые глаза. Многие девчонки считали их сексуальными. Уверена, девушки, которых они поцеловали в тот день, еще долго это обсуждали.

Я же была… девчонкой-сорванцом. Тогда в торговом центре, в день «Поцелуй случайного незнакомца», на мне был спортивный костюм с баскетбольной тренировки, волосы были грязными и забранными в хвостик, а губы потрескавшимися. Я не решилась поцеловать случайного милого парня, ведь его после этого могло стошнить.

– Он бы не справился с моим великолепием, – громко заявила я, хотя знала, Джером ждал ответа получше.

– Не многие могут справиться с твоим великолепием.

С тех пор как он прекратил смеяться, мы перешли на шаг, и теперь я набрала темп.

– Это предполагаемое оскорбление я приму за твое согласие со мной. А теперь давай пошевеливайся. Хватит расслабляться.

– Да, тренер.

Когда мы вернулись домой, я чувствовала себя липкой, ноги были словно резиновые, но зато легкие полностью раскрылись и адреналин наполнил все тело. Это была одна из причин, почему я бегала, – я ощущала кайф.

Как только моя голова коснулась подушки, я моментально вырубилась и спала как убитая – без единого сна.

И это была вторая причина.

Глава 2

Видимо, дождь шел всю ночь. Не то чтобы я его слышала, просто в парке было очень сыро и слякотно. Но, как сказал Джером, это идеально подходило для грязного футбола.

Моя команда собралась в круг, и Джером взглянул на меня:

– Откройся для паса. И, Чарли, в это время лучше бежать задом наперед.

– Позаботься о своей технике, а я позабочусь о своей, – рявкнула я.

– Это был просто совет.

– Я умею играть.

– Да, Джером, Чарли умеет играть, – передразнил Гейдж, пихнув меня плечом. – Не указывай ей, что делать.

– Гейдж!

Из всех братьев он был мне самым близким, единственным, кому я спускала подобное с рук. И все из-за его неотразимой улыбочки, после которой я не могла на него злиться.

– Ладно, давайте сделаем это.

Джером хлопнул в ладоши, и мы заняли свои позиции. Счет был семь: семь, до конца игры оставалось пять минут. Мои носки пропитались грязью, руки соскальзывали с колен, стоило на них опереться, но я собиралась поймать этот мяч. Я ушла от захвата, и Джером передал мне идеальный пас. Я приняла его и побежала. Кто-то схватил меня сзади за футболку, но я высвободилась, едва не поскользнувшись на мокрой траве.

Когда между мной и оранжевыми конусами не осталось защитников, я начала комментировать свою игру:

– Она преодолевает лужу и несется к очковой зоне. Тачдаун! – Обернувшись, я подняла мяч в воздух, как трофей. – О да! Мы лучшие!

– Хватит паясничать, – буркнул Брейден, поднимаясь с земли. – Это раздражает.

– Умей проигрывать, – прокашляла я себе под нос. Он, как и мои братья, ненавидел проигрывать.

Брейден схватил меня и потрепал костяшками пальцев по голове.

Запахи мокрой травы, пота и грязи заполнили мой нос.

– Фу! От тебя воняет. Отпусти меня.

– Это запах победы.

– Скорее поражения.

Он вывел меня из равновесия и бросил прямо в лужу с грязью. Я приземлилась на руки, и грязь забрызгала мне все лицо.

– Ты покойник.

Я запрыгнула ему на спину, со всей силы упираясь коленкой в поясницу, и у него вырвалось нечто среднее между криком и смехом. Спрыгнув на землю, я прямиком отправилась к боковой линии, нашла его толстовку и вытерла ею лицо. Затем вернулась обратно на поле, где столпились некоторые ребята, включая двух моих братьев – Натана и Джерома.

– Чего стоите? Давайте уже покончим с этим.

Джером с Натаном смерили меня взглядами. Подойдя ближе, я заметила, что один из ребят, Дейв, разговаривает по телефону.

– Какая необходимость прямо сейчас звонить подружке? Ведь самый разгар игры, – упрекнула я, и Дейв посмотрел на меня, но его взгляд был рассеянным.

– Замолчи, Чарли, – шикнул Натан. – Что-то не так.

Еще несколько ребят присоединились к толпе.

– Что случилось? – спросил Брейден, встав прямо за мной.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Меня заткнули.

Через плечо Брейдена я увидела, как у стартовой линии Гейдж подкидывает мяч вверх. Он поймал мой взгляд и развел руки, как бы спрашивая, почему так долго, в ответ я лишь покачала головой.

Наконец Дейв положил трубку и сказал:

– Мне нужно идти. Это моя бабушка.

– Ты объяснил своей бабушке, что у нас самый разгар игры?! – возмутилась я.

– Она умерла.

– Ох.

Вокруг раздались стоны и соболезнования. Дейв пребывал в шоке, его взгляд был стеклянным.

– Сколько ей было? – спросила я.

Он рассеянно провел рукой по плечу:

– Семьдесят с чем-то. Точно не знаю.

– Что случилось?

– Год назад у нее обнаружили рак. Мы знали, что это произойдет. Только не знали когда.

– Отстой. – Я потерла руки и осмотрелась. Все просто молча стояли, не зная, что сказать. – Что ж, может, закончим игру?

Брейден толкнул меня локтем в бок:

– Что? Он немного забудется. Осталось всего пять минут. Мы не можем вот так все бросить.

– Чарли, – произнес Джером своим официальным отчитывающим тоном старшего брата, а Натан с Брейденом взяли меня за руки и оттащили от всех.

– Какое большое де… – Брейден зажал мне рот рукой, не дав закончить предложение.

– Уж кто-кто, а мы-то должны это понимать, – тихо сказал Натан. – Прояви хоть каплю сочувствия.

Я укусила Брейдена за палец, и он меня отпустил. Теперь вырваться из их лап не составило особого труда.

– Что я должна понимать о какой-то даме, которая проиграла борьбу с болезнью?

Брейден протянул руку – наверное, снова хотел закрыть мне рот, – но я отошла от него.

– Тс! – шикнул Натан, оглядываясь через плечо. – Ты должна понимать, что…

– Ладно. Неважно. Передайте Дейву мои соболезнования, – бросила я и, развернувшись, побежала по тропинке вокруг парка – все дальше и дальше.

Почему я должна была понимать, через что проходит Дейв? Потому что у него, как и у меня, кто-то умер? У нас были совершенно разные ситуации. Моей маме было всего тридцать один, когда она умерла. Я едва ее знала. Мне достались какие-то жалкие шесть лет. Шесть лет, которые я даже не помню.

Стеснение в груди затруднило дыхание, и стало тяжело бежать. Это меня дико разозлило. Мне никогда не было тяжело бегать. Я заставила себя бежать дальше, пока не привела дыхание в норму. На это ушло некоторое время.

Вся вспотевшая, домой я вернулась далеко за полдень. Брейден стоял у нас во дворе. Его влажные после душа золотисто-каштановые волосы выглядели черными. Он был выше моих братьев, из-за чего казался немного тощим, но широкие плечи выдавали в нем спортсмена.

– Привет, тебе лучше? – поинтересовался он.

– А ты пахнешь лучше? – в ответ с улыбкой спросила я.

– Это значит «да»?

– Я в порядке. Похоже, во мне живет придурок, какое открытие.

Брейден напрягся. Он ненавидел слово «придурок». Так мы называли его отца. Ну, так называл его Брейден, а мы все соглашались. Это слово принадлежало только его отцу и было слишком серьезным оскорблением, чтобы предназначаться кому-то еще.

– Дейв в порядке?