— Ты ж турок!

— Значит я неправильный турок!

— Это точно!..

Она поднялась на локте и долго всматривалась в его лицо. Вспоминая, заново привыкая.

— Слушай, а у тебя глаза не карие… Они ореховые какие-то?!

— Ну наконец-то заметила, — рассмеялся он, откинувшись на подушку.

— Да? Мне казалось, что у тебя карие глаза?!

— У мамы глаза карие, у отца — зеленые, а я вот таким получился ни туда ни сюда!

— Хорошеньким получился, — чмокнула она его в нижнюю губу. — Есть хочешь? — потому что сама-то умирала от голода.

— Угу!

— Это я хорошо спросила, а мне же нечем тебя покормить. Если б кое-кто не сделал сюрприз своим приездом, то я бы что-нибудь приготовила! А теперь что делать?

— Что ни хлеба ни сыра нет?

— Не-а, — покачала она головой, состроив извиняющуюся рожицы. — Слушай, давай съездим в мексиканский ресторан, он только открылся, там вкусно и быстро. И еще о нем наверняка еще никто на стройке не знает.

Она еще так мало знала о турках!

— А ты откуда знаешь? — сказал он нарочито небрежно.

— А меня юрист туда водила. Она местная.

— Мммм… так не хочется вылезать… — он уткнулся носом в ее плечо и втянул в себя воздух вместе с ее запахом. Еще немного повалялся, но чувство голода победило. — Ладно — поехали! — решительно сказал он, легонько шлепнув ее по мягкому месту.

Открытый чемодан лежал прямо на проходе.

— Ты что всю одежду привез?

— Летнюю. Я же тогда зимой не брал летнюю одежду. А заодно мама настояла, чтобы мы вплотную занялись шопингом, немного меня приодела. Сказала, хватить ходить оборванцем.

Она рассмеялась:

— А мне нравилось!

— Это же вообще не твой стиль?

— Ну и что! Я к нему привыкла!

— Ну такой я тебе больше подхожу, — улыбнулся он, наклоняясь к чемодану. — Кстати, вот!

Протянул ей небольшой легкий сверток.

— Подарок из Турции.

Она разворачивала его трясущимися руками. Ну что такого-то! Чего так нервничать.

Внутри оказался тонкий палантин нежного цвета между персиковым и беж.

— Я не умею выбирать подарки. Мама помогла, сказала, что это чистый хлопок из какого-то там района Турции — я в этом не разбираюсь. В нем летом не жарко, зимой не холодно. Мама просто не знает русские зимы, — хохотнул он.

Она накинула палантин прямо на голое тело и прижалась к нему:

— Спасибо!

— Да, не за что, — отмахнулся он. Все-таки не любил он душещипательные моменты: либо отмахивался, либо отшучивался — это она уже за ним заметила.

Ресторанчик действительно был уютным. Не успели они усесться за стол, как к ним тут же подскочил официант в пончо и раздал меню. Она уткнулась в папку, изучая ассортимент. Так увлеклась этим занятием, что не заметила, как к их столику подошла компания из пяти человек.

— Hello, Valeria!

Только услышав свое имя, она подняла голову и обомлела: Айдан, Мехмет, директор московского офиса, координатор проекта из Стамбула и еще одна женщина, в которой она сразу опознала турчанку, но которую видела впервые.

Во попали!

Пока Айдан представлял их с турчанкой друг другу (только они не были знакомы), мужчины уже сдвинули столы. Ужин обещал быть «очень веселым»! Оказывается, госпожа Пинар только прилетела сегодня, собственно вместе с Дэнизом одним рейсом. Она лукаво улыбалась им обоим и говорила, что рада, наконец, познакомиться со знаменитой Валерией, о которой в стамбульском офисе уже легенды ходят, уж слишком она требовательна и пунктуальна в работе. Лере, конечно, комплимент польстил, но она никак не могла перекинуться даже словом с Дэнизом, которого мужчины оттерли на противоположный край стола. Ужин действительно прошел очень весело, много шутили, вспоминали курьезные случаи из жизни русско-турецкого офиса, а их было не мало.

— Я совершенно не ожидала, что об этом месте знают на стройке! Оно же только открылось! — сокрушалась она по дороге домой.

— Ты недооцениваешь турков, — улыбнулся он.

Так их отношения перестали быть тайной для всего начальства разом.

И все равно Лера настаивала на конспирации. Она еще не была готова встретить волну интереса-осуждения-разговоров-сплетен.

* * *

Прикосновения. Они выдали их, потому что никто не прикасается друг к другу так, как это делают любовники… или… влюбленные?

Шутливые тычки ее кулачка в его грудь в ответ на какую-нибудь из его шуток, заканчивающиеся поглаживанием того же места на его груди ее пальцами, как будто извиняясь за грубость. Его рука задерживается на ее талии, оказавшейся там «исключительно», чтобы чуть отодвинуть ее с его пути. Но рука задерживается там чуть дольше положенного, пальцы чуть сжимаются, передавая ей, что это не просто прикосновение, что он ждал его, ему оно необходимо. Вот правильное слово: необходимо! Этим двоим было необходимо прикасаться друг к другу, маскируя их в офисе под совершенно невинные жесты.

В тот день Дэниз заглянул к ней перед обедом:

— Пойдем в пиццерию на обед?

— Дэээээээнь!!! — она как-то назвала его Дэнькой, так и прицепилось.

— Ну пойдем, мне так хреново, заказчик все нервы вымотал! Пойдем, посидим в тишине и спокойствии хоть полчаса!

Она не могла устоять перед этими умоляющими глазами.

— Но смотри, ненадолго!

Она почти физически чувствовала на себе взгляды окружающих, когда они выходили со стройки. Пицца была все так же превосходна, настроение немного поднялось. Вот только возвращаясь, она опять чувствовала на себе пристальные взгляды.

А вечером по пути домой ее водитель вдруг сказал:

— Вы, будьте осторожны, Валерия Максимовна!

— Это вы о чем, Петрович? — иногда она с трудом вспоминала, что у этого человека есть имя, все и русские и турки называли его не иначе как Петрович.

— Да, ребята в гараже поговаривают, что у вас отношения с этим красивым турком, видели вас несколько раз в городе вместе. Только вы это… смотрите… осторожней… вон неделю назад Зою из отдела кадров заставили уволиться за отношения с Омером, ну того… из дизайнеров. И до этого деваху уволили, она правда то с одним была, потом с другим крутить начала… В общем вы поаккуратней. Говорят в компании правило есть: никаких шашней между сотрудниками.

— Спасибо, Петрович, — вздохнула Лера.

Началось!

* * *

Нервы были на пределе: заказчик изматывал так, как будто им всем платили дополнительно за то, чтобы в конец добить генподрядчика; головные офисы, московский и стамбульский, никак не могли определить пальму первенства, втягивая в свои разборки «кто главнее» всех, что естественно сказывалось на работе офиса. Она устала ругаться, устала лавировать между двумя нет тремя, а может и больше огней. А тут еще и это!

Резко дернув на себя дверь ванной, за которой слышался шум воды, она начала истерику, не обращая внимания, что он принимает душ:

— Я тебя просила! Я умоляла тебя, не показывать наши отношения в офисе!

— Что случилось? — спросил он, переступив через край ванной и спокойно вытираясь.

Его спокойствие ее еще больше взбесило.

— Что случилось?! А то, что завтра нас наверняка вызовут в отдел кадров и будут интересоваться, какие это у нас отношения!

Он зло швырнул полотенце об пол и прошел голый в комнату одеваться.

— Зачем тебе понадобилось именно сегодня идти в эту пиццерию? Она же прямо напротив стройки?!?! Ты знаешь, что людей увольняют за отношения в офисе?!

— Хватит! — сказал он сквозь зубы, и его глаза потемнели. — Сейчас я жалею, что шел у тебя на поводу с самого начала! Чего ты боишься? Объясни мне! Ты же прекрасно понимаешь, что уволить тебя не могут!

Увидев, что она открыла рот, чтобы возразить, он предупредил ее:

— Пожалуйста, только не говори, что ты всерьез думаешь, что тебя завтра могут уволить! Ты начальник отдела, как и я! Ты взрослая свободная от обязательств женщина. И я свободен! Ты незамужем, я не женат, мы выполняем свои обязанности в офисе, и между прочим очень хорошо работаем, а что мы делаем после рабочего времени — никого не касается! Нас видело все начальство! Если бы хотели — уже бы уволили! Ну даже если вызовут — вот что они у тебя спросят? Живешь ли ты со мной? И что, если ты скажешь «да»? Что будет?

— Я не хочу подвергаться такому унижению!

— Валерия, поверь мне, тебя никто не вызовет! Вот увидишь! Уж я турков знаю, я сам — турок, — он произнес это как обвинение… ей. — Чего еще ты боишься? Что все узнают, что такая хорошая девочка связалась с турком?!

— Прекрати! Не неси ерунды! Это совсем не так!

Но он был прав! И она это знала! Только очень надеялась, что звучит уверенно и правдоподобно, чтобы он этого не заметил.

— Я долго прожил в Англии, потом в Германии. Поверь, я знаю, как везде относятся к туркам. Но не ожидал этого от тебя!

— Ты неправильно меня понял!

— Тогда перестань бояться, что тебя завтра вызовут в отдел кадров, и перестань скрывать наши отношения! Кстати, по-моему, нам только что отключили горячую воду.

Вот как он так мог переключаться с одного на другое! Она тут только настроилась пострадать и выплеснуть из себя накопившееся напряжение, а он — о горячей воде! Вообще у мужчин все просто, они быстро находят решение. Женщине же важнее обсудить, что она чувствует по тому или иному поводу.

* * *

В следующие три дня их действительно никто не вызвал, как собственно и предсказывал Дэниз. Горячую воду действительно отключили, и они плюхались в тазике, чертыхаясь и поливая друг друга из чайника — вот такая почти студенческая романтика! И они действительно перестали скрывать их отношения. Не то чтобы они начали целоваться у всех на виду, но как-то постепенно для всех это перестало быть новостью. Она поняла это, когда однажды утром, зайдя в офисную кухню, собиралась сделать кофе себе и чай для Дэниза, столкнулась там с Леной, девушкой, разносившей чай-кофе. Офис-то турецкий, без чая не прожить никак!