Богдан же занялся строительством. Поначалу становилось не по себе. Нехорошие мурашки пробегали по телу, когда он заново примерялся к участку, переоформлял документацию – они с Женей внесли коррективы в проект. Мысли продать участок не возникало, второго такого в районе не найдёшь. Уникальное место. Постепенно заботы брали верх над суеверным страхом, неприятием. А потом и вовсе забылось, что изначально в доме с видом на высокие кедры и каменистый берег реки должна была жить Аришка…

     Амнезией Богдан не страдал, тоска по дочери не испарилась, да и вряд ли исчезнет, однако нужды сегодняшнего дня выходили на первый план. Детская площадка в форме пиратского корабля, панорамные окна в гостиной на втором этаже, строительство русской бани. Как без бани жить? Как отказаться от соблазна отшлёпать немного пополневший зад Женьки берёзовым веником, а потом отыметь среди пара, жары, аромата дерева, влаги, хвои и берёзы.

     К трёхлетию Усманова Артёма Богдановича подошли основательно. Достроили дом, с огромной игровой площадкой во дворе и не менее большой игровой комнатой в доме. Обустроили детскую, просторную кухню, спальню, гостиные на первом и втором этаже. Конечно же, мастерскую Жени с отдельным входом. На этом настоял Богдан. Своей семьёй, в своём доме он желал наслаждаться без посторонних глаз. Женя с готовностью согласилась.

     После празднования новоселья, Нового года, дня рождения преисполненного важности Тёмыча, Богдан и заговорил с Женей о втором ребёнке. Отрицательный резус – не приговор с анамнезом жены. Он тщательно изучил информацию, современная медицина шагнула вперёд, они могут попытаться. Рассмотреть возможные варианты. Женя согласилась, настояв на консультации в Москве. Врачи дали уверенное добро, Крош настроилась на беременность в самое ближайшее время. Прошла зима, лето, катилась осень, а желанного результата не было.

     Как-то само собой Усмановы задумались об усыновлении. Богдану решение далось легче, он знал наверняка – не биологического ребёнка можно считать своим, любить всем сердцем. Женя сомневалась, ей по-прежнему хотелось родить самой, тем более от Богдана, в этом она видела проявление высшей справедливости в адрес мужа. Но «просто на всякий случай» собрали необходимые справки, прошли формальное обучение.

Глава 65

     У жизни всегда свои планы, она не спрашивает, не уточняет, а действует. Порой на радость, порой – во зло. В этот раз случившееся радовало. Особенно Женьку. Долгожданная беременность! Справедливости ради – не прошло и года, но Крош успела известись, от всей души попереживать, нареветься ночами.

     Беременность проходила легко, не было токсикоза, пищевых капризов, необоснованных переживаний. Женя подошла к процессу ответственно, и без лишнего пиетета. Чувствовала усталость – ложилась отдыхать. Нет – распорядок не менялся. Относила обед мужу, принимала заказы – доход откладывала на отдельный счёт, планировала «расширить производство». Готовила, убиралась, занималась с Тёмычем.

     Пацанёнок рос крепким, смекалистым. В три года выучил буквы, умел складывать слоги, обещал, что вот-вот научится читать, но учёбу не слишком-то уважал. Другое дело – рыбалка с дядей Петром, когда можно самому забрасывать удочку, а иногда и спиннинг. Самый настоящий!

    Поход «в тайгу» с отцом и с Вишенкой, на целый день! И даже обедали на заимке, как охотники. Медведя, правда, победить у Тёмыча пока не получалось, боялись медведи малого, убегали, когда он в тайгу шёл.

     Кататься на снегоходе среди заснеженных степей и на квадроцикле летом, на самой-самой большой скорости, чувствуя крепкую руку отца. Ясно, Тёмыч бы сам удержался, и рулить умел, но мама будет волноваться. Увидит в бинокль, что её не послушались, сядет у окошка и будет плакать. А маму расстраивать нельзя! Она – девочка.

     Помощь на конезаводе, особенно кузнецу – безусловному авторитету в глазах крепыша. Артём Богданович уверенно держался в седле. Никто мальчишку на высокого рысака не сажал, без присмотра не оставлял, но на Ромашке – спокойной, дружелюбной, невысокой кобыле, с идущим рядом отцом, чувствовал себя настоящим, взрослым всадником.

     Навестить питомник северных ездовых собак – вот где раздолье для малышни. Играй, обнимайся с добродушными псами, всегда готовыми поласкаться, пошалить. Налопаться блинов в настоящем аиле с печкой посередине. Потом нестись на нартах, запряжённых собаками. Катал Тёмыча лично владелец питомника Кирилл, и иногда дядя Егор. С Кириллом преодолевать снежные просторы Тёмычу нравилось больше – он самый настоящий каюр, у него даже медали есть, как у героя!

     А сказки Тёме папа на ночь почитает. Обязательно! Ведь каждому ребёнку читают папы сказки, разве бывает иначе?

     За две недели до предположительного дня родов Женя отправилась в перинатальный центр, и не успел Богдан вернуться домой – сынишка оставался с няней, – огорошила звонком. Вышибла сиденье из-под задницы, выбила дыхание. Пришлось остановиться, чтобы осмыслить сказанное.

     В Абакане, две недели назад, родилась их дочь. Так-то вот! И ничего, что по всем обследованиям Усмановы ждали мальчика, а пару часов назад Крош была беременна и похожа на раздувшийся самовар с копной рыжих-рыжих, непослушно торчащих волос.

     – Жень? – Богдан посмотрел в лобовое стекло. По степи яркими пятнами рассыпаны жарки, стелется ковыль.

     – Девочка, – продолжала Женя. – От неё отказались!

     – От здорового младенца? В перинатальном центре? – не верил ушам Богдан. Ладно, обычный родильный дом, но в республиканский центр не так-то просто попасть. Обычная забулдыжка – контингент, который чаще всего и отказывается от детей, иллюзий Богдан не питал, – не станет заморачиваться прохождением врачей, госпитализацией, своим здоровьем, а тем более ребёнка.

     – Ну не совсем… – замялась Женя. – Но это не считается! – уверенно продолжила. – Она альбинос, понимаешь? И из-за этого от неё отказались. Тебе нужно вернуться, поговорить, она ведь наша, понимаешь? Наша!

     – Жень…

     – Богдан! Как же ты не поймешь? Эта девочка точно наша!

     – Хорошо.

     Боже, не станешь же спорить с женой, которой вот-вот рожать! Богдан развернулся и отправился в Абакан, не до конца понимая, что и у кого он будет спрашивать. Если девочка действительно здорова, альбинизм не в счёт, на малышку образовалась бы очередь из желающих. Здоровые младенцы и сведения о них чаще всего даже до общей базы данных не доходят – малышей разбирают на подходе. Но поехал. Вдруг? К тому же, какая бы блажь не пришла в голову Крош, волновать её Богдан не собирался.

     Правдами и неправдами удалось навести справки о малышке. Как и ожидалось, чуда не произошло. От девочки по имени Ызыгас отказались не по банальной причине альбинизма, виной всему излечимая патология сердца. Вернее,трудноизлечимая. Если удастся сделать операцию до года, и она пройдёт наилучшим образом, без осложнений, которых море разливанное в подобных случаях, потребуется несколько лет реабилитации, неустанной заботы, средств. Банально, но жизнь ребёнка решают деньги, помимо удачи и доброй воли взрослых протянуть руку помощи.

     Одним словом, «национальный» ребёнок, альбинос, с патологией сердца имел столько же шансов попасть в любящую семью, сколько популяция уссурийских тигров на увеличение в сто раз за год.

     Всё это Богдан рассказал Крош, веря, что она отступится. Настоящее безумие – рожая своего единокровного ребёнка грезить приёмным, заведомо отбирающим время, силы и средства у родного.

     – Ызыгас переводится как «трясогузка». Синичка, значит, – всё, что ответила Женя.

     Синичка вошла в их жизнь. Совсем неуверенно, робко, будто понимала сомнения Богдана. Он не мог хоронить ещё одного ребёнка, попросту не мог. Он смирился, принял свою потерю, начал дышать полной грудью. Любить всем сердцем. Позволить Крош пройти через ад, который пережил однажды, он не мог. Отказаться от безумной идеи забрать Синичку – тоже.

     Родила Женя без осложнений. Тимур Богданович Усманов появился на свет крепышом в четыре килограмма двести тридцать граммов, на твёрдую восьмёрку по шкале Апгар.

     Почему Тимур? А вот так Женька решила. Ей сам Тимур сообщил, как когда-то Артём сказал, что он Артём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

   Щекастый, кареглазый, с носом кнопкой, один в один как у Тёмыча, и торчащим, тёмным хохолком волос на макушке.

      Месяц после рождения Тимура ушёл на бюрократические трудности усыновления, ещё несколько – на решение вопросов госпитализации Синички в Москве, которой удалось добиться, как говорится, с помощь лома, какой-то матери, квоты… и денег… Всё это время дочка находилась под наблюдением врачей, Богдан Синичку навещал каждый день, через день брал с собой Женю.

     Впятером семья Усмановых отправилась в столицу. Ызыгас – теперь Светлана Богдановна Усманова, – так и оставшаяся Синичкой, преисполненный важности от новой роли старшего брата Артём Богданович, на удивление флегматичный Тимур Богданович и их родители.

      Приехав же, попали в филиал ада на земле.

Глава 66

     Женя отправилась с Синичкой в кардиоцентр, Богдан остался с сыновьями. Вопрос «где жить» не поднимался. Само собой, в квартире Богдана – удобная планировка, транспортная развязка, расположение. Если и прорастали семена сомнений, тут же гибли под спудом заботы о младших Усмановых.

     Богдан едва не рехнулся, оставшись один на один с младенцем и требующим внимания старшим сынишкой. Правда, мать ринулась на помощь, едва узнав о происходящем. Няньки из неё не вышло. Тёмыч незнакомую тётю слушаться отказывался, к тому же, отсутствие мамы и проснувшаяся ревность к брату давали о себе знать. Тимур надрывался, требуя маму прямо сейчас, здесь, немедленно. А вот хозяйственные нужды Валентина Эдуардовна взяла на себя со всей ответственностью.