– А теперь я видеть его не могу! Предатель! Жеребец проклятый! – восклицала Ирис, потрясая кулаками в бессильной злобе.

Она ещё долго металась по комнате, не находя себе места, пока не услышала стук в дверь – это Педру, вернувшись домой, вздумал провести воспитательную работу с Ирис.

А она, открыв дверь и увидев его, тотчас же выпалила:

– Я тебя ненавижу!

После свидания с Синтией Педру был настроен благодушно, поэтому не обиделся на Ирис.

Я тоже с трудом тебя выношу, – сказал он, улыбнувшись. – Но мне придётся потерпеть некоторое время, потому что у Элены сейчас живёт Фред и твоя комната занята. Я дал слово Элене, что мы с тобой попытаемся лояльно относиться друг к другу. Поэтому, будь добра, веди себя пристойно!

Ирис очень огорчилась, узнав, что в доме Элены для неё нет места, но в то же время её возмутили нравоучения Педру, и она, не думая о последствиях, пошла на него с открытым забралом:

– Чья бы корова мычала! Ты сам ведёшь себя непристойно, хуже скотины!

– Эй, куда тебя понесло, детка? – всё ещё благодушествовал Педру, не догадываясь, что имеет в виду Ирис. – Ты, пожалуйста, не зарывайся. Я обещал Элене, что мы с тобой как-то поладим.

– И не надейся! Если Элена узнает, что ты делал сегодня на конюшне, то она сама заберёт меня отсюда. Это же опасно – жить под одной крышей с насильником! Не только меня заберёт, но и Сокорру!

Педру остолбенел, услышав такое заявление. А тут ещё в поле его зрения попала Сокорру, стоявшая за спиной Ирис и готовая в любой момент прийти ей на помощь.

– А ну, пойдём ко мне, поговорим без свидетелей! – сказал он, оправившись от шока.

– Ирис, не ходи! – воскликнула Сокорру. – Я боюсь...

– А я не боюсь его! – гордо вскинула голову Ирис. – Он теперь не посмеет меня ударить!

С воинственным видом она проследовала за ним в соседнюю комнату, но стоило ей войти туда, как прежние чувства к Педру нахлынули на неё с новой силой. Поселиться в этой комнате вдвоём с ним было бы для Ирис пределом мечтаний. Она обожала запах, которым здесь была пропитана каждая вещь, принадлежавшая Педру. Она изобретала самые невероятные предлоги, чтобы строгий хозяин этого заветного пространства мог впустить её сюда хоть на минуту.

И вот теперь он сам зазвал Ирис к себе, но по какому ужасному поводу! Он был грозен, требуя от неё объяснений, он был разъярён. А Ирис смотрела на него без страха, не чувствуя в тот момент ничего, кроме обиды.

– Ты меня слышишь? – в который раз повторил Педру. – Я хочу знать, что означают все эти гнусности, все эти грязные намеки насчёт конюшни и какого-то там насилия. Ты совсем спятила, если позволяешь себе подобные мерзости?

– Мерзость и гнусность – это как раз то самое, что ты делал в конюшне с Синтией! – отбрила его Ирис. – И не вздумай отпираться, я всё видела.

– Что ты видела? – упавшим голосом спросил Педру, не сумев скрыть своего испуга.

И Ирис рассказала ему примерно то же, что и Сокорру. Педру в отчаянии схватился за голову:

– Я никого не насиловал, заруби это у себя на носу! А если ты действительно за мной шпионила и что–то видела, то тебя надо выпороть, чтобы не совала нос в чужие дела.

– Я не шпионила! Я просто зашла к Урагану, а ты... Я всегда восхищалась тобой, боготворила тебя. Я и сейчас ещё люблю тебя! Но тебе, похоже, не понять, что такое любовь. Ты никого не любишь, а только удовлетворяешь свои скотские желания. Теперь я всё поняла!..

Гнев, любовь, обида смешались в душе Ирис, и всю эту гремучую смесь она беспощадно изливала на Педру, не давая ему возможности оправдаться. Когда же от наплыва разноречивых эмоций у неё перехватило дыхание, Педру наконец смог вклиниться в её обличительный монолог.

– Я взрослый свободный мужчина, – сказал он. – К тому же, заметь, холостой! Я никому не изменяю и волен выбирать ту женщину, какую хочу. Понятно?

– А Синтия этого не хотела, она пыталась сбежать! Ты её принудил!  Педру надоело заниматься педагогикой, которая всегда давалась ему с трудом, и поэтому он брякнул со всей присущей ему прямотой:

– А хоть бы и так! Я делал это, и буду делать столько раз, сколько мне вздумается! Это моя жизнь, и ты не имеешь права совать в неё свой поганый нос!

– Я тебя ненавижу! – снова повторила Ирис, клокоча от гнева. – Ты мне за всё заплатишь, Педру!

– Что?! – вскипел он. – Ты ещё будешь мне угрожать? Да я вышвырну тебя отсюда пинками, и живи, где хочешь! Давай выметайся прямо сейчас!

Ирис, ещё несколько минут назад сама рвавшаяся из дома Педру, ставшего для неё невыносимым, вдруг поняла, что не хочет уходить отсюда и останется здесь, чего бы ей это ни стоило.

– Я передумала съезжать от тебя, – заявила она с нескрываемым злорадством. – А если ты попытаешься меня выгнать, я расскажу Алме, Элене, родителям Синтии всё, что видела сегодня на конюшне! И они запросто поверят в то, что на месте Синтии вполне могли оказаться я или Сокорру.

– Ты просто исчадие ада! – возмутился Педру. – Пытаешься решить свою проблему, шантажируя меня? Это подло!     

– А ты, я вижу, испугался! – засмеялась Ирис. – Значит, я попала в цель. Ты надругался над моими чувствами и теперь получишь по справедливости. Получишь сполна!

Педру оказался в сложной ситуации. Он ни секунды не сомневался в том, что Ирис осуществит свою угрозу. И что будет тогда? Позор! Как он посмотрит в глаза Элене, которой совсем недавно клялся в любви? И что скажет Камиле, доверившей ему такую почётную миссию у неё на свадьбе?

– Ладно, чёрт с тобой, оставайся, – процедил он сквозь зубы. – Я не хочу, чтобы твой дурацкий шантаж затронул Синтию и бросил тень на её доброе имя. Она этого не заслужила.

– Сокорру тоже может здесь остаться? – спросила Ирис.

– Да. Сокорру мне абсолютно не мешает. Пусть она живёт тут хоть сто лет! – отмахнулся от неё Педру. – Всё, на сегодня хватит. Иди спать. Но знай: уж тепер-то я постараюсь держать тебя в узде!

У Ирис достало ума не вступать с ним в новый спор, но, вернувшись к себе в комнату, она сказала Сокорру:

– Мы будем жить здесь, и теперь я буду помыкать Педру, как захочу! Он у меня вот где! – Она красноречиво сжала кулак, и Сокорру догадалась, в чём тут дело.

– Ты собираешься его шантажировать? – спросила она в испуге. – Но Педру же тебя возненавидит!

– А мне плевать на него! – вдруг расхрабрилась Ирис.– Я больше не буду бегать за ним как дурочка. А вот он будет вынужден считаться со мной, иначе я навсегда подорву его репутацию. Да-да, ещё как подорву!

Во всей этой истории для Ирис оставалась одна загадка: ей было непонятно, почему Синтия не кричала, не звала на помощь, почему так легко подчинилась воле Педру? Может, она и сама была этому рада? А Педру, может, и не врал, говоря, что он никого не насиловал, и к тому же делал это не в первый раз?

Не находя ответа на такие сложные вопросы, Ирис решила дождаться утра и посмотреть, как будет вести себя Синтия. Может, она пожалуется Алме. Или, не дай Бог, заявит в полицию, тогда Педру арестуют! Нет, такой участи для него Ирис не хотела. Если Синтия это сделает, тогда Ирис выступит на суде и засвидетельствует под присягой, что Педру виновен лишь отчасти: он только проявил инициативу. Ведь Синтия же не стала поднимать шума, а то бы Ирис непременно пришла ей на помощь и вдвоём они сумели бы отбиться от Педру.

Утром, однако, выяснилось, что Синтия не подняла шума и после всего случившегося. На работу она приехала вовремя и выглядела весёлой, счастливой, прямо искрилась вся изнутри.

Ирис поняла, что это неспроста, и без обиняков сказала Синтии:

– Похоже, я в тебе крупно ошиблась. Синтия изумлённо вскинула брови:

– Что с тобой, Ирис? В чём я, по-твоему, провинилась?

– Я вчера видела тебя с Педру на конюшне! Скажи, это было в первый раз?

Синтия залилась краской, у неё перехватило дыхание, она готова была провалиться сквозь землю под испытующим взглядом Ирис. Надо было что-то отвечать, но что тут ответишь?! А Ирис, верно истолковав эту затянувшуюся паузу, нанесла Синтии следующий удар:

– Теперь я не сомневаюсь, что ты сама этого хотела. Иначе бы Педру к тебе и не сунулся. Скажи, и давно вы вот так?..

– Ирис, перестань! – не выдержала этой пытки Синтия. – Есть вещи, о которых я не говорю даже с самыми близкими людьми. Это моя, и только моя, проблема, понимаешь?

– Мне трудно это понять. Ты что, любишь Педру?

– Нет, иногда я его ненавижу! – совершенно искренне ответила Синтия, но Ирис ей не поверила:

– А почему ж ты вчера так легко сдалась и сегодня не пожаловалась Алме на Педру?

– Потому что я взрослая женщина и сама должна за себя отвечать.

– Ну теперь мне действительно всё ясно: вы оба друг друга стоите! – подвела итог Ирис. – Совокупляетесь в конюшне, как животные!

Такой грубости Синтия не могла ей спустить.

– А ну катись отсюда, нахалка! – подступила она к Ирис. – Никто не имеет права вмешиваться в мою жизнь.

– Ты ошибаешься, – приняла вызов Ирис. – Здесь конезавод, а не придорожный мотель! Вот расскажу всё Алме, и вы оба вмиг окажетесь на улице!

– Ты думаешь, я этого очень боюсь? – усмехнулась Синтия. – Мне будет нетрудно устроиться на другую работу. А вот Педру и впрямь придётся туго. Он всей душой привязан к конезаводу. Так что у тебя есть прекрасная возможность отомстить Педру. Иди к Алме, не маячь у меня перед глазами!

Ирис поняла, что в этой схватке она проиграла Синтии по всем статьям. Даже попытка шантажа не принесла должного результата: Синтия сумела извернуться и ударила Ирис в самое больное место. А иначе и быть не могло – ведь Ирис по собственной глупости много раз изливала ей душу, рассказывая о своей давней мучительной, неизбывной любви к Педру! И Синтия умело воспользовалась её доверчивостью.