Наталия Романова - Мультяшка

- А ты? Если бы имел выбор?

- Я бы выбрал тебя, - у Миры перехватило дыхание. - Ты - мой выбор.

Простые слова, не красивое признание в любви, не предложение страсти. Простые слова, звучащие, как никогда искренне.

«Ты мой выбор», - и Мира едва не заплакала, что-то внутри пронзительно кольнуло, пробежало по позвоночнику, пустило нервные импульсы в сердце, голову, душу и взорвалось яркой вспышкой где-то в солнечном сплетении.

- Ты мой выбор, - повторила эхом, а потом ещё раз, так, чтобы услышал, поверил, остался с ней навсегда.

Губы ответили за Максима, они рассказали больше, чем он. Мира услышала, поняла, почувствовала, поверила и осталась с ним навсегда...

Дни пролетали мгновенно, быстрее проскакивали только ночи. Прошло две недели после возвращения с горнолыжного курорта и три после разбирательства со стариком. Максим согласился со стратегией, выбранной Сильвестром, они пришли к соглашению, более того, Максим Аркадьевич получил доступ к некоторым счетам и делам Мирославы, которые прежде были закрыты для него.

Если всё рассчитали верно, а Максим не сомневался в этом, то совсем скоро от состояния Мирославы останутся крохи, ради которых Мельгелову будет неинтересно даже поднять пятую точку с кресла. С делами Сильвестра всё выглядело не столь обнадеживающе, но и состояние его, как выяснилось, несравнимо с Мириным.

Глеб был посвящён в планы Максима настолько, насколько это было возможно, он предпочёл не вмешиваться, время от времени брал на себя роль исполнителя. Перед Машей пришлось извиниться, служба безопасности пообщалась с помощницей, несмотря на то, что Игнат знал всю подноготную, он предпочёл отыграть свою роль до конца. В итоге с Марии «сняли подозрения», компенсировав неудобства денежной премией, которая накануне увольнения была не лишней.

Анатолий, новый ассистент, начинал справляться с работой всё лучше и лучше, Максим Аркадьевич был доволен исполнительным парнем, по-прежнему не хватало инициативности, а в целом - отличный выбор. Маша же большую часть времени проводила в отделе финансов. На оставшееся время отработки Максим «одолжил» помощницу Глебу, у того бессменный секретарь умудрилась подхватить какой-то редкий вид ангины, и отдел остался без правой руки. Маша, как могла, нивелировала ситуацию. Решение временное, но Глеб был рад и этому. Обучать кого-то нового - уйдёт времени столько же, сколько понадобится для полного выздоровления секретаря.

Максим поднял глаза и посмотрел на дверь, там стояла Маша. Как всегда, обворожительная в своей собранности, с соблазнительными формами, копна же белокурых волос, на этот раз собранных нарочито небрежно, только добавляла чувственности. По-настоящему красивая женщина, вот только все мысли и желания Максима были обращены совсем к другой. Можно ли назвать женщиной его зефирно-карамельное чудо? Облако дурманящей ванили, пудры, с нотками пиона и хвои? Несочетаемый микс из чувства долга, потребности и острой любви.

- Маша? - улыбнулся. Маша в руках держала контейнеры с едой из соседнего ресторанчика, многие служащие там обедали, Маша не была исключением, да и Максим не гнушался бизнес-ланчами по демократичной цене.

- У меня последний рабочий день, - пояснила Маша. - Пришла попрощаться. Можно? - она выглядела неуверенной, топталась на месте.

- Конечно, - Максим встал и подставил стул к столу. - Надеюсь, на меня обед рассчитан? - с улыбкой посмотрел на женщину.

- Естественно, то, что ты любишь.

- Отлично! - довольно потёр ладони.

- Ты довольна новым местом? - через время спросил Максим.

Он сам договорился о новом месте работы, рекомендуя свою помощницу. Знакомый, догадывающийся о причинах увольнения, воздержался от личных комментариев, согласившись устроить собеседование с Марией. По всей видимости, будущий работодатель и Маша нашли общий язык. Теперь Маша время от времени бывала на будущем рабочем месте, вникая в новые служебные обязанности, а знакомый, хоть и сухо, но поблагодарил за «находку».

- Да, более чем, - Маша засияла. - Меньше командировок и ближе к дому.

- Что ж, аргумент, - Максим подцепил ролл палочками и отправил в рот, отметив про себя, что жена готовит значительно вкуснее.

Если так пойдёт и дальше, Максим окажется в незавидной ситуации, когда любая пища, приготовленная не руками жены, станет для него несъедобной. Сейчас Мира готовила каждый день, скорей всего, из-за скуки, на которую жаловалась. Что будет, когда ей наскучит готовить? Да и командировки невозможно отменить.

- Максим, - Маша посмотрела серьёзно. - Я хочу извиниться перед тобой и поблагодарить.

- За что? - поднял бровь, поморщился. Он надеялся расстаться на дружеской ноте, не обсуждая личное, не поднимая на поверхность слишком интимные, болезненные вопросы.

- Поблагодарить за всё, что ты для меня, для нас с Егором, сделал, - Маша подняла ладонь в предупреждающем жесте, давая понять, что Максиму лучше помолчать. - Я говорю не только про финансовую сторону, хотя не упомянуть твою щедрость было бы чёрной неблагодарностью. Я бы не скоро смогла позволить себе квартиру... если бы смогла.

- Не такая и квартира, - Максим отмахнулся.

Он купил Маше квартиру в обычном жилом комплексе, небольшую двушку, эконом-сегмента, держа в голове то, что Маше впоследствии придётся самой оплачивать содержание жилья. Исходил из реальных возможностей женщины и её потребностей. Двухкомнатная квартира недалеко от станции метро, в непосредственной близости от школы, в зелёном районе - показалась идеальным вариантом.

- Это квартира! Большие деньги, я понимаю это, как и понимаю, что тебе они не с неба падают. Так же я понимаю - если бы не ты, не твоё вмешательство в нашу с Егором жизнь, я бы навсегда осталась в той коммуналке. Болезненный ребёнок на руках и долги... - глаза Маши увлажнились. - И всё остальное.

- Маш, - попытался остановить излишние откровения Максим.

- Спасибо, ты был единственным, кто помог мне, единственным, кто не осуждал, не судил, не давал дурацкие советы. Единственным, кто был рядом.

- Судил? Маш, перестань, тебя не за что и некому судить.

- Ох, как ты ошибаешься. Муж изменял мне, не могу даже сказать «с первого дня нашего брака», он делал это и до, а виновата всегда была я. Для него, для его семьи, для своей. Недостаточно хороша, недостаточно умна, ленива, с плохой фигурой, запустившая себя...

- Маша, - ещё раз попытался остановить приступ самобичевания Максим.

- А ведь так и было! - перебила Маша. - Ты увидел во мне человека, не дал сойти с ума, вытащил из всего этого. Извини меня за то, что столько лет держалась за мысль, что это я тебе помогла, спасла тебя. Это неправда. Именно ты первым протянул руку помощи незнакомому человеку, а я не сразу разобралась во всём, а потом придумала себе историю большой любви.

Максим промолчал. Что он мог ответить? Он и сам не знал, что потянуло его в тот день на кладбище, где проходили похороны любовника Алёны. Он видел Машу на опознании, что-то, где-то не согласовали, и Максим столкнулся с женой погибшего. Он понял это по фамилии, которую вслух произнёс один из сотрудников, женщина не поняла ничего.

Сейчас Маша мало походила на женщину, которую тогда увидел Максим. Бледная, растрёпанная, не слишком ухоженная, с забитым, несчастным взглядом. Она нервно озиралась и кусала губы, чтобы не заплакать, не завыть, как это бывает в кино, страшно, навзрыд. Максим был слишком молод, чтобы разобраться в подоплёке происходящего в тот момент, да и в последующем. Он просто поехал в тот день на кладбище, ровно на следующий после похорон Алёны, будучи опустошённым, чувствуя усталость и боль такой силы, что едва мог дышать и стоять на ногах.

В тот день никто не подвёз вдову с ребёнком домой, что поразило Максима до глубины души, до растерзанного сердца. Поминки обошлись без вдовы. Тогда он подвёз Машу и Егора, не называя себя, зачем-то приехал через несколько дней, потом ещё через несколько. Так подбирают бездомного щенка в промозглую погоду. Только Макс ощущал себя и тем, кто подобрал щенка, и щенком одновременно.

Близки они стали не сразу и словно по обязательству. Было странно находиться в отношениях с женщиной, при этом избегая секса. Расцвела Маша позже, когда он устроил её на работу, а она, в свою очередь, уцепилась за этот шанс и показала всё, на что была способна, и сверх того, продемонстрировав потрясающую работоспособность и обучаемость.

Страсть в их отношениях была недолгой и быстро погасла. Максим постоянно ощущал довлеющую тяжесть рядом с Машей, словно она своим присутствием придавливает его к земле, распластывает, и лишь позже пришло понимание, что на чувстве вины, на бесконечных воспоминаниях о прошлом, которые невольно несла в себе Маша, невозможно построить отношения.

Да и не нуждался Максим в них, не желал. Первый брак забывался, как и уходила боль, а Маша была рядом, и ей с каждым днём оставалось всё меньше и меньше места в жизни Максима, пока не настал момент, когда его не осталось вовсе. Он понимал, что всё с самого начала было ошибкой. От той поездки на кладбище, до близости, не принёсшей той ночью и толики удовлетворения. На какое-то время всё стало хорошо, тогда Максиму казалось, Маша - та самая женщина, ему удавалось себя обманывать. Это время прошло, вспоминать об этом не хотелось совершенно.

- Я слишком всё усложняла, - продолжила Маша. - Относилась слишком серьёзно, а это тяжело. Теперь я хочу просто жить, а не строить планы на жизнь, - улыбнулась. - Я благодарна тебе за то, что имею такую возможность.

Максим посмотрел на Машу ещё раз, что-то в ней неуловимо изменилось. «Вы слишком любите усложнять». Макс вспомнил, кому принадлежат эти слова, кто смотрит на жизнь открыто и не ищет проблем там, где их нет. Дэн. Выходит, он нашёл-таки Машу, встретился с ней в свой приезд.