Наталия Романова - Мультяшка

- И этот, - перевернула страницу и указала на пункт о совместных детях.

- Эти пункты взаимосвязаны, - спокойно проговорил дед, потом посмотрел на одного из прихвостней, тот подскочил, а за ним и все остальные, и гуськом покинули кабинет.

- Дорогая, когда люди вступают в законный брак, у них вполне ожидаемо рождаются дети. Целесообразно сначала получить консультацию ряда врачей, пройти обследования и, если понадобится, соответствующее лечение.

- Я не собираюсь рожать с ним детей, - прошипела Мира. - Ты с ума сошёл?

- Уверен, у тебя возникнет такое желание, - дед спокойно смотрел на Миру, и той захотелось что-нибудь запустить в него. Что-нибудь тяжёлое.

- Чего ради? - вскочила, в глазах потемнело, зажмурилась, чтобы не заплакать.

- Для начала, ради удовлетворения физиологической потребностей молодой женщины и ради интересов семьи. И твоих личных интересов, - надавил на «личных» дед.

Мирослава тяжело вздохнула и всё-таки сделала это. Она швырнула деду в лицо талмуд из листов А4 и выскочила из кабинета, толкая на ходу одного из хитрых и склизких юристов, стоявших под дверью.

Буквально залетела в свою комнату и стала судорожно заталкивать вещи в чемодан, какие попадались на глаза, без разбора. Её гардероб ломился от избытка вещей, их не нужно было возить из города в город, из своей квартиры в «большой дом» или дом у моря. Везде её дожидались наряды на любую погоду и по любому случаю, но Мира заталкивала и заталкивала юбки, свитера, джинсы, обувь, просто, чтобы занять руки и мысли.

Отвратительно. Всё, что ощущала Мира - это брезгливость и желание отмыться. Одно дело - подписать договор с паршивым клерком, нацепить на себя свадебное платье и символ невинности - фату, изобразить радость для прессы и дедушки, а потом зажить снова своей жизнью, особенно когда Данилу выпустят. Дед никогда не нарушает данное слово, а значит, Данилу обязательно отпустят, оправдав по всем статьям и законам, если надо - обойдя их.

Другое - вступить в брак с посторонним, абсолютно неинтересным мужчиной, в полном смысле этого слова. Рожать от него детей. Заниматься с ним сексом. Нет, дед не сможет заставить её делать это. Он уже порядком потоптался в её жизни и планах, в свою постель она деда не пустит. Заниматься сексом, любовью, спатьона будет с тем, с кем лично посчитает нужным.

Схватив чемодан, дорожную сумку, набитую непонятно чем, перекинув через плечо маленькую сумочку с кредитками и ключами от своей квартиры, Мира рванула в аэропорт. Охранник молча открыл дверь вызванной машины, и её беспрекословно доставили туда, куда велела наследница огромного состояния.

«Через два часа будь в клинике», - сухо прошелестела Целестина по телефону, когда Мира уверенно шагала к кассам. Она только фыркнула в трубку и протянула паспорт в окошко, где дружелюбный кассир выражал готовность продать лучшие места на любой необходимый рейс.

Торг шёл не один час. После того, как Мира выскочила из кабинета, а плеяда юристов вернулась, всё началось заново. Максим себя продавал и продавал дорого, отыгрывая свои интересы. Чётко, цепляя нюансы, не упуская из вида любую мелочь. В договорах Сильвестра не существовало такого понятия как «мелочь».

Максим узнал о своей «чести стать законным супругом» накануне, договор же готовился заранее, на любые вопросы были готовы ответы. На любой пункт - несколько подпунктов и поправок. На любое возражение - контраргумент. Его загнали в ловушку, провернули ключ и выбросили в пучину морскую, без всякого яйца, утки, зайца и сундука. Максим Аркадьевич не был человеком, которого легко сбить с мысли или обмануть его интуицию, он отыграл пару неудобных для него пунктов и обыграл в нескольких вопросах юристов Сильвестра, при этом постоянно анализируя атмосферу вокруг себя. Ощущая нутром, как воздух становится разряженным, а сумерки сгущаются над его головой.

Мультяшка внесла сумятицу ненадолго, скорей - досадную помеху, ощущение липких рук от взгляда широко распахнутых лисьих глаз. Она побледнела, став полотняно-белой, губы мгновенно приобрели безжизненный оттенок, а потом щёки покрылись бордовыми пятнами, как и шея, и девушка выбежала из кабинета, под молчание родного деда.

Какой-то абсурд... но душевные терзания Миры мало интересовали Максима Аркадьевича, достаточно утвердительного кивка Сильвестра, говорящего, что всё в рабочем режиме, чтобы снова углубиться в изучение подпунктов и деталей.

К пятнадцати часам Целестина проговорила глухим голосом, что обед накрыт, встала и направилась в столовую. Сильвестр двинулся за ней, как и господа юристы, довольно потирающие руки.

Ещё через час Макс сидел в седане бизнес класса, на заднем сиденье с комфортом расположились хозяин и его неизменный в течении десятилетий ассистент. Они ехали в клинику. Обычно в это время врачи расходятся по домам, но не в случае, когда консультация нужна Сильвестру или кому-то из его людей, тем более - семье. Он с лёгкостью нарушал любые правила, и окружающие считали это неотъемлемой частью хозяина большого дома.

Дородный, начавший рано лысеть мужчина суетился на пороге светлого здания, рядом с которым остановился водитель. На белом халате были выбиты имя и указания, что это никто иной, как сам главный врач вышел, чтобы проводить дорогих гостей и оказать помощь по всем возникшим вопросам. Целестина обернулась в поисках Мирославы, главный врач, суетясь на полусогнутых ногах, доложил, а именно так это прозвучало, что Мирослава не появлялась.

Сильвестр улыбнулся, проигнорировав полностью бунт внучки, и заговорил с главным о нуждах клиники, поморщившись от елея в голосе. Надо отдать должное, врач мгновенно перестроился, перейдя на деловой и сухой тон.

- Через двадцать минут её доставят, - коротко сказала Целестина и направилась к стеклянным дверям.

- Дом в полутора часах езды, - заинтересовался Максим.

Где могло пропадать зефирное чудо после того, как выбежало с алеющими щеками из кабинета? Он полагал, что всё это время Мира просидела у себя в комнате, чертыхаясь на деда, юристов и Максима. У него была надежда, что ей не придётв голову обкуриться или нанюхаться какой-нибудь дряни и вырубиться где-нибудь без присмотра.

- Она в аэропорту, - проскрипела Целестина.

- Вот как? Она сама сказала? - становилось интересно.

- Мирослава отключила телефон, это не имеет значения, нам доподлинно известно, где она, а так же то, что ей не удастся улететь. Начальник службы безопасности уже направил к ней людей.

Максим закатил глаза. Отлично! По-другому не остановить пигалицу весом едва ли пятьдесят килограмм? Надо направить двух мордоворотов и доставить Миру пред очи Целестины, как преступницу. Девчонка бунтует, что естественно в её положении. Если бы у Максима было чуточку меньше здравого смысла, он бы тоже рванул в аэропорт и из страны, только бы избежать этой сомнительной сделки. У Мультяшки очевидные проблемы со здравым смыслом, так что, не удивительно, что она попыталась убежать, проигнорировав службу безопасности Сильвестра Прохоровича. Ребята, стоявшие у дверей или ходящие по пятам - ширма, за которой идёт работа профессионалов.

- Целестина, я сам заберу её.

- Ты? - приподняла брови в удивлении. - Что ж, вероятно, это имеет смысл, может быть, это поможет вам найти общий язык.

- Вряд ли, - Максим Аркадьевич усмехнулся. Какой общий язык он может найти с карамельно-зефирной Мультяшкой, которая на полном серьёзе думает, что может ускользнуть от службы безопасности деда? - Дам ей возможность спустит злость на меня в аэропорту, а не здесь, на деда. Мира не похожа на девушку, способную контролировать эмоции и считаться с обстоятельствами, вряд ли вам нужен прилюдный скандал.

- Верно, - Целестина задумчиво посмотрела на Максима Аркадьевича, тот, в свою очередь, попытался выдавить из себя улыбку.

Водитель молча открыл дверь и, не спрашивая, повёз к зданию аэропорта. Найти Миру оказалось просто. Её фигурка в спортивной короткой куртке, провожающая взглядом самолёты, виднелась у окна. Джинсы обтягивали не только ноги, но и попу, подчёркивая вполне аппетитные, хоть и небольшие формы. Мира качнула головой, и волосы, лежавшие сплошной стеной почти до пояса, блеснули в искусственном освещении.

Мультяшка - внешне очень привлекательная девушка. Максим Аркадьевич на минуту задумался, смог бы он встречаться с Мирой, не будь она той, кем является, будь она менее альтернативно одарена, и пришёл к выводу, что нет.

Привлекательная девушка, не женщина, почти девочка. Максим предпочитал женщин старше, иногда старше себя на несколько лет, понимающих, что и от кого они хотят, не стесняющихся получать наслаждение и дарить его. Юношеский щенячий восторг от упругих девичьих попок прошёл у Максима давно. Он ничего не имел против упругости, стройности и молодости, но утирать слёзы, разгребать комплексы или рисковать своими нервами, потому что обладательница симпатичной попки и упругой грудки имела неосторожность вообразить себе то, чего не было и быть не может, не горел желанием. Так что, никакого, даже мимолётного романа у Максима с Мультяшкой быть не могло бы, а вот переспать пару раз, без обязательств, даже без дежурного обмена контактами, можно было бы. Бы!

- Привет, - подошёл и встал рядом, смотря на улицу, взлётную полосу, начинающее сереть небо.

Мира вопросительно уставилась на Максима, фыркнула и отвернулась, досадливо сморщившись.

- Твой чемодан? - продолжил, как ни в чём не бывало. - Сумка тоже, - просто констатировал факт.

Дорожная сумка, как и чемодан, были одной марки, в одной цветовой гамме, не масс-маркет, естественно. Маму Максима хватил бы удар, узнай она, сколько можно заплатить за обычную, пусть и добротную, сумку.

- Пошли, - одной рукой он взял чемодан за ручку, сумку перекинул через плечо, не слишком удобно, не под его рост, другую руку протянул Мире, как ребёнку.