— Лер… всё, что я сказал час назад — правда. И знаешь, я могу быть верным, надёжным, заботливым. Хочу быть счастливым с достойной женщиной… такой как ты. Знаешь, много их встречалось на моём пути, но ни разу не было так, чтобы с первого взгляда… так глубоко и так основательно! Лера, просто знай: если бы такая девушка, как ты, выбрала меня, я считал бы это самой большой удачей в жизни.

В моей голове туман, в душе утренние заморозки. И немного сарказма: всего несколько месяцев назад я и предположить не могла подобной популярности своей персоны у миллиардеров.

— Лера не молчи! Ответь что-нибудь! — требует рудниковый магнат.

— Что, например?

{Aiva — He Said (Nowadays Remix)}

Ян не теряется: смело берёт моё лицо в ладони и целует. Его поцелуй отличается от тех, к которым я привыкла в последние недели: более требовательный, жёсткий, мужской, даже агрессивный. Губы у него не мягкие и нежные, как у Алекса, а напряжённые, тугие, привыкшие «брать» всё, что им нужно.

Этот поцелуй не вызвал во мне тех всплесков желания и эйфорического трепета, какие должен был, но и не был неприятен. Это был качественный, уверенный поцелуй, прерванный искусственным женским покашливанием.

Я спокойно перевожу взгляд с потерявшегося в экстазе Яна на поборника нравственности, и им оказывается Мерседес! А за её спиной стоит, засунув руки в карманы, мой супруг. Внешне абсолютно спокоен, даже невозмутим, но спрятанные в узких синих брюках ладони подозрительно похожи на сжатые кулаки.

— Да тут, похоже, нешуточный вирус разгулялся! — ехидно тянет Мерседес. — В группе риска исключительно красавчики-миллиардеры! Вирус поражает бедолаг одного за другим! Нужно срочно найти источник заразы, пока класс успешных самцов не потерян для человечества безвозвратно!

Голос у моей соперницы, такой же красивый и безупречный, как и она сама. А взгляд змеиный. Что там Ян говорил про глаза, от которых кровь закипает в венах? Я распахиваю свои пошире и смотрю только на одного человека в нашем квартете… но ему не до меня.

Дальнейшие события разворачиваются как в немом кино: Ян отрывается от стеклянного ограждения, и вместе с Алексом они быстро удаляются в неизвестном направлении.

— Куда это они? — спрашиваю соперницу.

— Как куда?! Морды друг другу чистить.

— Чёрт… нужно остановить их! Они же поубивают друг друга!

— Раньше надо было об этом думать.

— Кто бы говорил!

Ехидно ухмыльнувшись, Мерседес предлагает:

— Пошли, выпьем! Не переживай ты так, они оба знают, когда остановиться. Это не первый и даже не десятый раз.

И мы молча пьём. Мерседес раскрывает клатч, чтобы достать чаевые для бармена, и я замечаю в сумочке раскрытую упаковку с презервативами.

И, конечно, впадаю в неадекват:

— А что, без презервативов он брезгует? — я и сама от себя не ожидала подобного. Что говорить, ревность, особенно отчаянная, бурная, кипящая, безжалостно срывает с нас человеческое лицо.

— Ну, во-первых, Алекс никогда и ни с кем не занимается сексом без презервативов — это даже не правило, это закон, ну а, во-вторых…

Она замолкает, а я буквально ощущаю, как серое вещество закипает в моей черепной коробке. Такой злобы и ненависти к людям я ещё никогда не испытывала. В голове лихорадочно печатается список дел по-быстрому и безжалостному отсечению головы второму браку, а Мерседес, тем временем, опрокидывает ещё один шот:

— … а во-вторых, у нас ничего не было, если ты о сексе.

Меня словно огрели битой по голове:

— Не было? А где же вы были?

— В хорошем ресторане. Алекс был мне должен: уезжая на днях в свой Сиэтл, явился ни свет, ни заря и попросил тебя не трогать! — смеётся. — Тебя не обижать! Представляешь? Как трогательно! Согласился выполнить любые мои три желания. Ужин в ресторане по моему выбору — желание номер один.

— Какими будут ещё два?

— Это тебя не касается, дорогуша. Договор есть договор!

В эту секунду я и в самом деле убеждаюсь в том, что Мерседес действительно умна. Какой толк в уже свершившейся измене? Обида, да и только. А вот предстоящая измена, предвкушение её приближения, подозрения при любом отлучении мужа, мучительное ожидание и буйное воображение способны сотворить с моей ревностью нечто из ряда вон. И ведь зная, что эта девица способна на всё, я понимаю, что даже поспешный отъезд домой меня не спасёт.

И я впадаю в истерику: хохочу припадочно, как цирковой клоун, только по-настоящему. Неукротимо.

Прихожу в себя от тряски, обнаружив перед собой разбитое лицо Яна.

— А где Алекс? — первое, что меня интересует.

— Уехал.

— Куда?

— Не знаю. У них не было ничего, не слушай её!

— Она сказала мне то же самое…

— Да? Странно, — он бросает в сторону сестры недобрый взгляд.

— Ян, братик, ты недоволен моей порядочностью? Я разочаровала тебя?

— Скорее, удивила, — признаётся он.

— Ян, что с Алексом, ты сильно побил его? — спрашиваю.

— Нет. Как ни прискорбно это признавать, но, похоже, сегодня он припомнил мне все свои детские обиды.

В мужском туалете я вытираю Яну кровь, обрабатываю раны, ссадины, стягиваю пластырем рассечённую бровь.

— Хорошо же он отделал тебя, — замечаю.

— Я таким бешеным его ещё не видел! — вспыхивает Ян. — Он вообще-то раньше никогда не дрался, даже в детстве. Когда я бил его за Мерседес… — кривится от боли, — даже не пытался мне отвечать, а тут, словно с цепи сорвался!

Мы возвращаемся с Яном в холл, затем выходим на крытую террасу, увеселительный вечер уже в разгаре, играет энергичная музыка в стиле DUBSTEP. За нашим обычным столиком в мягких диванах сидят Алекс и Мерседес. Алекс, переодетый в джинсы, синюю майку и серо-голубой клубный пиджак, полулежит в расслабленной позе, облокотившись спиной о спинку дивана и уложив голову на её борт. Из-под полуопущенных век спокойно следит за происходящим на сцене. На коленях у него я вижу небольшую белую коробку, оклеенную атласной тканью. На лице ни единого следа пережитой недавно драки.

Мы с Яном подходим к ним и садимся рядом на второй диван. И я, конечно, сразу замечаю вызывающую близость Мерседес к моему мужу: она прижимается к нему боком, хотя габариты этого дивана продуманы таким образом, что при желании на нём совершенно свободно можно уместить троих человек. Её ноги закинуты одна на другую, и бёдра буквально прилеплены к бедру Алекса. Эта картина вызывает у меня нестерпимое желание облить обоих кипятком, но на деле я только громко вздыхаю. Алекс, услышав мой вздох, резко приподнимается и отодвигается от Мерседес, удивив этим всех, включая меня. Муж смотрит мне в глаза с непонятным выражением, и единственное, что мне в этот миг ясно, это то, что в духовном плане нас вновь разнесло на сотни километров друг от друга. И только мы с ним знаем, как много времени и сил уйдёт у нас на сближение.

Kled Mone — Hit The Road Jack (Feeling Good)

— Где ты был? — спрашиваю.

— Ездил в Викторию, купил вот это, — открывает белую коробку и показывает мне сложенный в ней голубой шёлковый шарф.

— Что это?

— Атрибут для одной игры.

— С кем будешь играть?

— С тобой, конечно.

Я смотрю на разбитое лицо Яна, на пораненные руки Алекса, и спрашиваю:

— Ничего не скажешь?

— А должен?

— Ожидаемо да.

— Я выбрал тебя, назвал своей женой, значит, обязан доверять. Что бы ни случилось, я знаю: моя Лера меня не предаст.

Мерседес впивается глазами в Алекса, Ян в меня, а наши с мужем взгляды неотрывно держат друг друга.

Внезапно к нам подходит аниматор, приглашает обоих мужчин на сцену. Алекс решительно отказывается, но его уговаривают, пока он не взрывается:

— Послушайте, я Вам не клоун, чтобы веселить Вашу публику! Этот вечер я хочу провести со своей женой и точка. Больше не подходите ко мне.

Такой резкости от Алекса я не слышала ни в чей адрес, кроме Марка. Только любимый друг был способен настолько вывести его из себя.

— Мы пригласим чуть позже и Вашу супругу на сцену, — не сдаётся аниматор.

— Я сказал нет! Ни я, ни моя жена участвовать в ваших дурацких конкурсах не будем.

— Алекс, желание номер два: выходи на сцену, — цедит Мерседес сквозь зубы.

Алекс смотрит на неё, сжав губы, и, судя по нервному движению мышц на его скулах, он довольно сильно способен злиться!

Злой, как чёрт, он молча поднимается и идёт на сцену вслед за аниматором.

Та объявляет:

— Сегодня в конкурсах участвуют пары, но первый будет благотворительным и для него дамы нам не нужны. Мы выясним, кто из наших джентльменов самый щедрый. Расставаясь со своим состоянием, помните — вы жертвуете средства для строительства и оснащения всем необходимым детской больницы в Центральной Африке!

Только в эту секунду до меня доходит, почему на сцене не яркие парни, как в прошлый раз, а самые разные, в том числе низенькие и даже лысые, и почему Алекса так настойчиво зазывали — сегодня и прямо сейчас самых обеспеченных гостей станут трясти на благо детей Африки.

Некоторые товарищи начинают нервно дёргаться, но большинство, включая Алекса и Яна, сохраняют невозмутимость.

— Самый щедрый джентльмен получает право выбрать себе партнёршу для участия в последующих конкурсах! — торжественно объявляет ведущая.

Что и требовалось доказать, думаю.

Ожесточённых боёв нет, схлестнулись только Алекс и Ян, причём, не понимая до конца, за что именно, за право выбора? В результате, как я и ожидаю, самым щедрым оказывается Алекс со своей ставкой в три миллиона за право выбрать партнёршу. Ян это право теряет, но лишается только миллиона.

Интрига начинает закручиваться уже в тот момент, когда помощник аниматора собирает в зале группу женщин, включая Мерседес. Мне не ясно, в чём подвох, ведь аниматор пообещала Алексу пригласить и супругу на сцену. Не сразу, но до меня доходит, что его супругой она посчитала Мерседес: во-первых, они сидели на одном диване и в довольно интимной близости, а во-вторых, памятуя их страстный поцелуй накануне, ведь чужую женщину у всех на глазах, прямо на сцене, ни один разумный человек так целовать никогда не будет.