Он нежно оттянул нижнюю губу, проведя пальцем по ее влажной поверхности.

— Ваша агентура дала вам какую-нибудь информацию по тем проектам, над которыми я работаю?

— Только по общественным.

— А над чем я работаю в настоящее время?

— Все зафиксировано и классифицировано.

Клэйтон поднял бровь и наклонился к ней еще ближе.

— В самом деле? — Он провел по ее губам кончиком языка. — Что же еще вы узнали обо мне?

Во всем его облике сквозило желание. Алиса ощущала тепло его дыхания на своем лице.

Ей хотелось большего. Жаждущий взгляд Алисы упал на его рот. Какое ей дело до того, что он состоит в демократической партии, что он — активный участник “Гринпис”, и до прочих подробностей? В этом нет ничего “потрясающего”.

Его лицо все приближалось, и, наконец, он прильнул губами к ее устам.

— Так что вы считаете “потрясающим”, милая моя Алиса?

Руки ее сами скользнули к нему на плечи. Она достаточно долго ждала, чтобы удостовериться, что его поцелуи столь же горячи и упоительны, какими она себе их представляла.

Их первый поцелуй этим утром на лестнице случился, казалось ей теперь, годы назад. Она притянула его к себе и прошептала:

— Поцелуй — и я скажу тебе, что.

— Я вижу дальние галактики, — прошептал он, запечатлевая свой поцелуй на ее губах.

Глава 5

В его жизни были поцелуи — и были ПОЦЕЛУИ. Поцелуй Алисы относились к последним, решил Клэйтон.

Губы ее были горячи, сладки, как рай, обещая более радужные и великолепные перспективы, чем Бюро туризма — на Карибских островах. Ему не хотелось покидать ее губ. Он и догадывался об этом — и боялся этого. Как Адам когда-то, он опасался идти по дороге Искушения, чтобы затем заплатить за свои грехи и оставить чудный райский сад.

“Алисе нужен мужчина, который смог бы реализовать себя как любовник на все сто процентов”, — подумал Клэйтон. А он — не может. Его целиком поглощает работа. Оставшееся — было хорошо для кратковременных связей, но только не для такой женщины. Алиса заслуживает гораздо большего, чем он может ей дать.

Он попытался высвободиться из ее объятий, но она крепче сжала его плечи и тихо застонала. Сладкий этот звук, сила ее желания поразили его воображение — и начисто исключили все его благие порывы. Сладость поцелуя не оставила ничего, кроме жгучего желания. Язык Клэйтона дерзко проник еще глубже. Алиса ответила ему робкими, застенчивыми уступками. Ее пальцы взъерошили волосы Клэйтона, вынуждая его продлить поцелуй.

С мучительным стоном Клэйтон сдался окончательно и притянул ее к себе. Он ощущал тяжесть ее грудей — давление ее стройного бедра на одну очень важную и чувствительную часть своего тела. Волна тепла и энергии, поднявшаяся в нем, могла несомненно, сдвинуть с места локомотив. Клэйтон оторвался от ее губ и много раз быстро поцеловал ее щеку. Он нежно прикусил мочку ее уха.

— Мне показалось, что земля сошла с орбиты.

Она улыбнулась, запрокинув голову, чтобы он смог поцеловать ее в шею.

— Похоже, я что-то сделала неверно, если все, что ты чувствуешь — это легкое отклонение с орбиты.

Она сняла одну руку с его плеча и прижала к его вздымавшейся груди. Сквозь толстый свитер он ощущал жар ее ладони.

“Боже мой, что мне делать? — думал он. — Я больше не могу сдерживаться, не доведя это объятие до его естественного завершения”.

Да, он не мог уже остановиться. Он чувствовал шелковистость кожи на шее Алисы, ее горячность под своими ищущими губами. Он отогнул ворот ее свитера и почувствовал, как цепкие пальцы Алисы проникли под его свитер, вызвав невероятный прилив желания, проникший к самому его центру.

Под ее шелковистой кожей с сумасшедшей скоростью пульсировала кровь. Он заставил себя отвести губы от ее шеи и, прижавшись к ней теснее, проговорил:

— Ты все делаешь прекрасно. Вот почему планета сдвигается с орбиты.

Она чувствовала его возбуждение — не могла сдержать торжествующей улыбки, но проговорила:

— По-моему, мы добивались сотрясения всех основ, а не просто подвижки.

Он крепко сжал ее и держал неподвижно. Он уже прошел наивысшую точку сопротивления. Если она опять прижмется к нему — он уже ничего не сможет с собой поделать.

— С первым же поцелуем я ощутил это “сотрясение основ”. Теперь настал черед взрыва.

Ее бедра жгли его тело, и искушение нарастало.

Она тихо рассмеялась и зарылась лицом в его свитер, только и сумев проговорить:

— Взрыв?..

Он обнял ее еще крепче и опустил подбородок на ее пушистые волосы:

— О, да…

Он молил, чтобы к нему пришли силы. Сладкий запах ее шампуня дразнил его чувства, а он пытался контролировать прорывающийся сквозь тело огонь. Он был захвачен ее магией, — и не мог этому сопротивляться. Она не флиртовала, она не имитировала интереса к его работе. Она даже не использовала ни сексуальных нарядов, ни макияжа, ни экзотических духов.

Она, волшебница, пряталась за очками в толстой оправе и темными мешковатыми костюмами — а по ночам избегала его, как чумы. Так почему теперь она лежит в объятиях Клэйтона на мокром кухонном полу, прижавшись щекой к его бешено бьющемуся сердцу? И почему он теперь отдал бы все на свете за минуту близости с ней?

Она попыталась высвободиться из его рук, но он сжал ее в объятиях.

— Клэйтон?

— Гм-м… — Он желал ощущать ее тепло и дальше.

Алиса отодвинулась, чтобы поглядеть на него и нежно провела рукой по его подбородку.

— Этого не должно было случиться.

— Я знаю. — Клэйтон попытался разгладить складку на ее подбородке. — Мне бы следовало держаться от тебя подальше.

Однако его голодный взор говорил о том, что этого он вовсе и не желал.

Она покачала головой.

— Нет, это мне следовало бы держаться подальше.

Клэйтон нахмурился: это было совершенно логично, однако больно задело его.

Да, ему следовало бы уйти. Она была его раем, ему хотелось оставаться в этом раю навечно — по это было опасно. Навсегда — с Алисой? Он не предусматривал такой вариант.

— Но почему? — спросил Клэйтон. — Чем я навредил тебе?

— Ты абсолютно ничем не навредил мне. — Алиса поправила свитер и отодвинулась. — Просто ты — мужчина не моего типа.

Он поднял брови и резко сел на полу:

— Откуда тебе знать, какого я типа мужчина?

Но почему он спорит с ней? Почему его так больно кольнула ее последняя фраза?

— Потому что я встречала людей такого типа. — Алиса прикусила губу и уперлась взглядом ему в грудь.

— И какого же я типа? — Клэйтон сумел сдержать обиду и злость: она сравнивала его с другими мужчинами — мужчинами из ее прошлого! Для нее он один из многих. Пусть он вундеркинд, гений — но он прежде всего мужчина, и не желает равняться с другими.

Алиса услышала боль и злость в его голосе и перевела взгляд.

— Ты — мечтатель, — пояснила она.

— Мечтатель?

— Ты работаешь над тем, чего я не понимаю — и чего не поймут девяносто девять процентов обычных людей. Твоя работа требует, чтобы ты находился во власти теорий, вращался в лабиринте гипотез. Ты производишь столь сложные математические расчеты, что они звучат, как иностранный язык. Ты не сможешь быть самим собой без твоей мечты. Тебе постоянно надо думать о будущем и спрашивать себя: “Что, если?” Ты раскрываешь очередную тайну природы — и тебе уже хочется бежать за другой. Тебе интересно: что там, за следующей дверью? Ты никогда не будешь удовлетворен тем, что имеешь. Потому что всегда найдется очередная закрытая дверь.

Клэйтон покачал головой и взглянул в ее голубые глаза. Если вглядеться — в этих глазах можно увидеть рай.

— Как бы мы стали жить с тобой и с твоими мечтами?

Он не понял, о чем говорит Алиса. Конечно, он думал о будущем и постоянно спрашивал себя: “Что, если?” Это было частью его натуры. Это для него естественно, как дыхание. Человек науки, он постоянно в поиске ответов на тот или иной вопрос. Теперь он отчаянно пытался понять, почему Алиса пытается улизнуть от него.

— Ты — мечтатель, а я — реалистка, — вздохнула она и закрыла глаза.

— Я — мужчина, а ты — женщина, — прорычал он в отчаянии.

Она печально покачала головой и встала.

Клэйтон продолжал сидеть на полу.

— Ты что, считаешь, что я — не мужчина?

— Конечно, мужчина. — Она поиграла прядкой волос, упавших ей на плечо.

— Тогда ты — не женщина? — Взгляд Клэйтон скользнул по ее телу.

Теперь-то он знает, что скрывается под этим пушистым свитером.

Она может прятать себя от всего остального мира, — но он знает. Он знает и желает ее.

— Ты намеренно не хочешь понять меня. — Алиса взяла губку, ведро, и стала собирать воду из-под мойки.

Клэйтон взглянул на ее округлую попку, и его вновь охватило желание. Он застонал. Алиса высунула голову из-под мойки:

— Ты что-то сказал?

Он с трудом выдавил из себя улыбку. Эта женщина сводит его с ума. Когда она так вежлива, так холодно предупредительна с ним, он уже готов извиниться за поцелуй и поклясться, что это никогда не повторится. Она провозгласила его мечтателем и сказала, что ей такие не интересны. По при этом ее влечет к нему: он чувствует это по ее отклику. Так какое отношение имеет его мечтательность к их обоюдному желанию?

— Я же просил не беспокоиться и не убирать здесь. Основная часть работы сделана. Осталось поставить новые трубы, и все будет работать, как новое, — сказал он, натягивая мокрые штаны.

Она глянула на него через плечо:

— Все и так должно было быть в порядке, учитывая, что трубы — новые.

Алиса в последний раз промокнула пол губкой.

Клэйтон взглянул на нее.