Между нами все изменилось за те семь лет, проведенные в разлуке, и, кажется, что все, до чего нам сейчас есть дело, это попытка кинуть друг друга. Жажда контроля сыграла огромную роль во всем этом. Никто из нас не хотел отпустить его, когда наши пути снова пересеклись. Хотя малейшее сомнение в моей голове приводит к мысли, я бы все равно не осуществил свой план, равно как и у нее были очевидные сомнения по поводу Дейла.

К слову о ее придурковатом брате...

— Мы можем поговорить о судебном запрете? — спрашиваю я, проходясь пальцами по ее руке. — Что, если я скажу, что не планирую разрушать твою компанию?

Либби низко смеется и пожимает плечами.

— Как я могу быть уверена в твоей искренности? Откуда мне знать, что это не очередной план?

Она ведет себя осторожно, и я не могу ее в этом винить. Я бы тоже так вел себя, если бы противостоял такому, как я. В конце концов, я вроде как сила, с которой стоит считаться.

— Честно говоря, у меня нет других планов в запасе. В карманах — ни одного козыря. Просто я думаю, что вместе мы могли бы заставить компанию работать. Если позволим этому случиться.

Либби неубедительно бормочет:

— Я больше не являюсь частью плана Дейла, но мне нужно защитить собственный бизнес. Как я могу быть уверена, что ты говоришь правду?

— Речь никогда не шла о том, чтобы уничтожить тебя, Либби, несмотря на мои слова. Моей главной целью был контроль, который я получил. Но потом все обернулось против Холли. Ты не должна была знать, что изначально обсуждалось.

— Почему ты хотел меня контролировать? — тихо спрашивает она, приподнимая голову, чтобы посмотреть на меня.

— Честно? Бенедикт с Шоном хотели продвигать основную идею, но я даже не подумал о том, какова вероятность того, что я вообще смогу пройти через это. Так что после нашей встречи и того, как все изменилось, я принял решение действовать иначе. Месть все еще была у меня в голове, но я думал, что вместо этого смогу достигнуть цели с помощью манипуляции.

Либби усмехается:

— Это сомнительно.

— И да, и нет, — начинаю я, двигаясь пальцами к ее затылку и нежно его поглаживая. — Мне было интересно посмотреть, как ты по прошествии всего этого времени. Хотел знать, как на тебя все это вместе с разводом повлияло. А потом, когда я узнал о компании, я не мог скрыть ревности к тому, как легко ты построила жизнь для себя. Я же все еще был в неустойчивом положении.

И я был чертовски выбит из колеи. Каждый день я сражался за то, чтобы пройти через развод. Все приближенные ко мне люди могли это увидеть, но они ничего не говорили. Я был пойман в водоворот ненависти и депрессии.

— Ты не знаешь, насколько тяжело мне это давалось...

— Давай сейчас не будем об этом, — прерываю я, полностью ее затыкая и пытаясь сменить тему. Я не должен был заговаривать об этом долбаном запрете. Не знаю, готовы ли мы обсуждать это. — У нас прекрасный день, так давай не разрушать это, ладно?

— Нет. — Либби останавливает меня. — Нам нужно сделать это, Алекс. Есть и другие вещи, которые нужно обсудить.

У меня в горле образовывается большой ком.

— Давай.

Она делает глубокий вдох.

— Холли...

Желудок падает. Я знал, что рано или поздно это всплывет. Но все в порядке. Мне от нее скрывать нечего. Мне просто нужно быть честным.

— Вы спали вместе?

Резкость в ее голосе забавляет меня. Она в самом деле думает, что между нами что-то произошло.

— Мы точно не спали вместе. Однажды она набросилась на меня, но я положил этому конец.

— И она согласилась? — Либби выглядела удивленной. — Она просто так сдалась?

— Говоришь так, будто хорошо ее знаешь.

Она пожимает плечами.

— Ну, так и есть. Она пришла в мою компанию как выпускница школы, и я рискнула с ней. Знаешь, я подумала, что могу превратить ее во что-то типа маленького вундеркинда. Мы вроде как сблизились за эти годы, и она решила двинуться в службу поддержки, так что я решила за нее.

Я сразу думаю об Айви, и какой она стала для меня тратой времени.

— Я понимаю, полностью. Но мне интересно, что между вами происходит сейчас. Я усложнил все?

Откровенно говоря, мне все равно. Но я решил, что лучше спрошу, так я, в конце концов, покажу свою заинтересованность.

— Не усложнил. Но я общалась с Холли, чтобы узнать, как она себя чувствует, потому что, естественно, что все станет неловким. Я не спрашивала ее о вас, но ясно дала понять, что ничто из этого не двинется со мной.

— Она все еще работает с тобой? — спрашиваю я.

— Я не собираюсь увольнять ее, Алекс. Но мне нужно, чтобы она знала: что бы между вами не происходило, уже закончилось. Прекратилось.

Внутри я зажигаюсь, как рождественская елка. Он однозначно ревнует. Мое эго раздувается, и моментально я чувствую себя полностью удовлетворенным от того, что я не единственный, кто это чувствует.

— Нечего заканчивать. Милая, ничего и не начиналось. И я могу тебе поклясться. — Убираю с ее лица выбившуюся прядь и заправляю ее за ухо. — Но я кое-чем заинтригован...

— Чем?

Кручу слова в голове, решая, как лучше преподнести то, что крутится на кончике языка. Я действительно хочу открыть эту дверь? Что ж, да. Если она спрашивает, то я тоже чертовски уверен, что мне нужно спросить и покончить с этим.

— Так вы с Даниелем очень близки. Может, даже ближе, чем большинство коллег?

Либби облизывает губы.

— Даже не начинай, Эйс. Между нами с Даниелем ничего нет. Мы лишь друзья.

— Спящие вместе? — Я съеживаюсь, как только слова покидают мои губы.

— Нет! — возражает она. — Он лишь друг, который был со мной, когда я проходила через все это дерьмо.

Я кривлюсь.

— Ладно, понял. Девушкам нужно плечо, на котором можно поплакать, и парень, у которого есть чувства к ней, прекрасно подходит. Вы очень близки со своими взаимодействиями.

Либби кривит нос.

— Нет, это не так. Мы просто дружим. Знаешь ли, в этом и есть разница. Я ничего к нему не чувствую, он больше как брат. И у него ко мне нет чувств.

— Чувствует.

— Нет.

— Поверь мне, — бурчу я и подмигиваю, — точно чувствует. Я за версту это рассмотрел, и он не оспорил этого, когда я встречался с ним, чтобы раздобыть твой адрес.

Она задыхается.

— Он дал тебе мой адрес?

Кажется, это признание ошеломило ее больше, чем бомба, которую я на нее сбросил о том, что Дениел в нее слегка втрескался.

— Даже не пытайся сменить тему. Давай просто на минутку будем откровенны. Ты говоришь, что между тобой и Даниелем ничего нет?

— Абсолютно.

Я удовлетворен ответом. В конце концов, я знаю, что Либби в нем совсем не заинтересована. Мне просто нужно удержать Даниеля подальше и попытаться заполучить свое.

Сидя и глядя на разбросанные по кофейному столику фотографии, пытаюсь сменить тему с серьезного бреда на что-то легкое и веселое, чтобы ослабить напряжение.

— Помнишь это? — Я смеюсь и поднимаю наш снимок в день, когда я сделал предложение. На наших лицах самые дерзкие улыбки на свете. Либби держит руку перед своим лицом и счастливо светит дешевым бриллиантом в камеру, который я едва могу себе позволить.

— Они все еще у меня, — говорит она, наклоняясь и подхватывая коробку для колец. — Я размышляла, подходят ли они. Твои пальцы с годами становятся толще? — Она открывает коробочку и надевает на безымянный палец дешевое помолвочное кольцо. — Оно все еще впору.

Потянувшись к серебряному кольцу, я достаю его из коробочки.

— Это тоже не забудь.

На краткий миг наши взгляды встречаются, когда я надеваю кольцо ей на палец, но потом она быстро со вздохом отводит взгляд.

Я злюсь на то, насколько это неловко. Несмотря на разговор о Дениеле и Холли, который у нас только что состоялся, все еще кажется напряженным. Я могу видеть невидимую стену, разделяющую нас, и просто хочу ее разбить.

Очевидно, Либби тоже чувствует это. Я видел это по тому, как несколько секунд назад она опустила взгляд. Она удерживает что-то, о чем хочет сказать, и я боюсь того, чем это может оказаться.

Изменит ли это все между нами? К лучшему или к худшему? Не уверен. Но знаю, что мне нужно встретиться с этим лицом к лицу, стиснув зубы.

Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь к ней.

— Либби...

— Алекс...

Мы смеемся, и я показываю ей, чтобы продолжала.

— Мне нужно кое-что сказать, — произносит она, присаживаясь и натягивая одеяло на обнаженные плечи. — Это... так неловко. Мы можем просто открыться и выслушать, что друг у друга на уме? Не хочу, чтобы это было о других людях, только о нас с тобой.

Киваю и тихо бурчу:

— Знаю.

Наблюдаю, как она сглатывает, Либби внезапно выглядит напуганной.

— Даже не знаю, с чего начать, Алекс. Видит Бог, сколько раз я прогоняла это в своей голове, но так и не смогла ничего придумать. — Она кладет руку на живот в успокаивающем жесте. — Э-этот ребенок заслуживает лучшего. Ты же понимаешь это?

— Да, — бурчу я.

— Хорошо. Потому что наш ребенок не заслуживает разрушенной семьи. Он заслуживает быть рожденным в доме с двумя любящими родителями, которые собираются создать все условия. — Она смотрит вниз на живот с трепетной любовью. — Наш ребенок заслуживает нас обоих. Я собираюсь заставить наши отношения сработать, Алекс, но мне нужно обещание, что в этот раз все будет по-другому, и что ты поставишь меня и ребенка на первое место.