– Папа! – несколько раз крикнула обеспокоенная Даша.

Татьяна предложила поискать его в церкви. Она оказалась права. Андрей стоял перед стеной со свежей штукатуркой и, шевеля губами и щурясь, осматривал ее сверху вниз и слева направо. Так и стояли минут пять. Он – перед своей будущей росписью, мысленно представляя ее композицию и колорит. Татьяна – глядя на одухотворенное, отрешенное лицо своего любимого. А Даша – рассматривая необычное помещение. Их молчаливое созерцание нарушил отец Алексей:

– Вот вы где? Добрый день, Татьяна Михайловна! Что же вы, с дороги, не пообедав, не отдохнув, сразу за дела? Матушка Ирина ждет не дождется вас. Ваши любимые караси уже остыли. Пойдемте, пойдемте, милости просим к нашему столу!

Они сидели у хлебосольных хозяев маленького флигеля, наслаждались стряпней Ирины и слушали рассказ отца Алексея про его неудавшийся поход за щуками.

– Это вам не глупые карасишки. Щука – рыба с характером, со своим, если говорить образно, менталитетом. И подход к ней нужен особый. Надо изучить повадки, все ее хитрые уловки. А я напролом полез. Думал, крючки специальные купил, наживку насадил – и щука в кармане. Не тут-то было!

– Я боюсь, что в Огневке скоро ни щук, ни карасей не останется, – сказал Андрей. – Вы видели, что творится у Красного бора? В прошлом году мусор сбрасывали в глиняный карьер, который в ста метрах от берега, а нынче этот карьер уже переполнен и мусор вываливают чуть ли не в воду. Это же экологическая катастрофа. Если такими темпами пойдет загрязнение, то Кармашам как населенному пункту придет конец.

– Я об этом говорил с местными представителями власти, – сокрушенно покачал головой батюшка, – но слышу в ответ лишь: «Не в нашей компетенции». Мол, машины с мусором идут сюда чуть ли не по отмашке высшего начальства. Кого конкретно, я так и не добился.

– Думаю, что завтра мы соберем все же совещание с местными предпринимателями и руководителями всех рангов, – твердо решила Татьяна. – Сначала речь пойдет о строительстве храма, а потом я хочу задать вопрос по Красному бору. Посмотрим, что об этом скажут люди. Отец Алексей, ваше присутствие было бы очень желательным. Посидите, послушаете, может быть, выскажете свое мнение…

– Буду обязательно, – пообещал батюшка.

До дома на Береговой добрались уже вечером. Пришлось еще зайти в магазин за хлебом. Остальное все привезли с собой из города: консервы, чай, сахар и прочие продукты, а также электрический чайник, простыни, одежду. Хомячка Тимку решили все же оставить на попечение Полины Ефремовны.

Даша с любопытством разглядывала двор и постройки, с трепетом первооткрывателя входила в сени. Андрей по пути объяснял ей значение этого слова, а Даша вспомнила строчку из стихотворения: «Ласточка с весною в сени к нам летит». В доме она быстро обошла все комнаты, залезла на печку, потом с помощью отца заглянула на полати.

– А где здесь телевизор? – вдруг спросило дитя двадцать первого века.

– Телевизора здесь нет, – ответил Андрей и спросил, где она хочет спать.

– В маленькой комнате, – не задумываясь ответила девочка и отнесла в горенку бабушки Анны свою куклу Настю и плюшевого пса по имени Эндрю.

Она уложила их на железную кровать, а ей самой Татьяна постелила на бабушкиной. Вскоре девочка, утомленная всеми этими событиями, обрушившимися на нее за один день, уснула. А Татьяна вышла во двор, где под навесом сидел задумчивый Андрей.

– Можно я закурю? – спросила Татьяна.

– А? Да. Конечно. Зачем ты спрашиваешь?

– Ты не устал?

– Нет. От чего уставать? От безделья? Я уже потерял целую неделю. Сейчас думаю, как наверстать. Утром я уйду рано. Как нам быть? Тебя будить не хочется, а раскрытым дом нельзя оставлять. Мало ли…

– Ничего. Я встану, а потом опять завалюсь, – улыбнулась Татьяна.

– Ты записала мой сотовый?

– Ага. Уже забила в «память».

– Таня, я на ваше совещание, естественно, не пойду, некогда, а как нам быть с Дашкой?

– Не беспокойся. Она побудет с дядей Пашей. Я отведу ее к своим, на Октябрьскую. Там тоже раздолье – большой дом, сад, кошка Муська. Так что скучать она не будет.

– Ну и прекрасно, – пробормотал он и заглянул своим волнующим взглядом в ее глаза, полные ожидания.

Дядя Паша искренне обрадовался девочке. Он с удовольствием отвечал на бесчисленные Дашины вопросы и сам спрашивал о ее городском житье-бытье. Татьяна с легким сердцем оставила их в саду под яблонями, где они расположились на столе с картами и домино, и отправилась прямиком в администрацию.

Симаков встретил ее с подхалимскими ужимками, но всячески подчеркивая свою значимость как главы большого села с десятью тысячами населения.

– Не беспокойтесь, Татьяна Михайловна, народ будет. Мы уже всех оповестили. Предупредили об особой важности мероприятия. Ровно в шестнадцать ноль-ноль начнем.

– Хорошо. Я буду в это время. Скажите, а из районного центра кто-нибудь из руководства приедет?

– А как же! Без них мы ничто. Как мы без вышестоящих-то будем брать на себя такую ответственность? Что вы, Татьяна Михайловна! Должен подъехать Вепрев, зам. главы муниципального образования. Кроме того, крупные предприниматели из Привалово. Хе-хе! Мы их тут называем «приваловскими миллионерами». В общем, полное представительство. И конечно, ваше присутствие, как говорится, главная фишка на совещании.

– Я бы хотела пригласить и районного прокурора.

– Прокурора? – опешил Симаков. – Но… не совсем понимаю, что ему тут делать. Криминальных вопросов на повестке нет, так что…

– И все же позвоните ему и пригласите. От моего имени, если уж на то пошло. Договорились?

– Ну хорошо, я позвоню… Не знаю, будет ли у него время. Он человек занятой.

– Мы с вами тоже не в бирюльки собираемся играть. – Впервые в ее голосе появились металлические нотки.

– Да-да, разумеется, – растерянно бормотал Симаков, вытирая платком пот на жирном лице.

До четырех часов была уйма времени. Татьяна вернулась на Октябрьскую и застала во дворе такую картину: на открытой площадке, где обычно жарили шашлыки, стояла большая пластмассовая ванна, наполненная водой, и в ней сидела довольная Даша. Она играла какими-то пупсами, а Павел Федорович сидел на лавочке и читал газету.

– Вот нашел в сарае Оксанкины куклы, вытащил оттуда же старую ванну, налил теплой водички. В самый раз в такую-то жару. Пусть побрызгается маленько. Потом пойдем клубнику с грядок собирать, так ведь, Дарья?

– Угу, – согласилась Даша, не отрываясь от игры.

– Надо только в сухое потом переодеться. Есть во что?

– Есть. От Оксанки много чего осталось. Я в комоде щас посмотрю.

Павел Федорович пошел в дом, а Татьяна села на скамейку. У калитки остановился грузовик, и вскоре показался Виталий.

– О! Какими ветрами снова в Кармашах? – удивился Виталий, пряча радость от неожиданной встречи.

– Я же говорила дяде Паше, что скоро вернусь.

– Ну, от бати информации не дождешься. Ему бы в разведке служить.

– Ты на обед?

– Ага. Сейчас только умоюсь. А это что за барышня в ванне?

– Это Даша, дочка Андрея.

– Андрея, художника? У него что же, и жена есть?

– Нет. Они живут отдельно.

– Мои папа и мама развелись, – вступила в разговор Даша. – А вы кто?

– Я-то? Брат вот этой тети.

– Тети Тани?

– Ага. Только не родной, а двоюродный.

– А что такое «дворо… двороюродный»?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Виталий. – Двоюрод-ный. Поняла?

– Ага. Дваюры-дный, – повторила она по слогам, интерпретировав незнакомое слово. – Хм, значит, два Юры – ваши братья? А где же там тетя Таня?

– Ну ты совсем меня запутала. Ладно, подрастешь, поймешь значение этого слова. Давай-ка вылазь из воды! Вон дед полотенце принес.

Виталий вытащил Дашу из воды, отнес на скамейку. Татьяна взяла полотенце, тщательно обтерла девочку, а потом переодела ее в хлопчатобумажные шортики и футболку, оставшиеся от Оксаны.

Девочка с удовольствием помогала накрывать стол для обеда. Она раскладывала ложки и вилки, бегала в дом то за хлебом, то за тарелками. Виталий, умывшись и переодевшись в чистую рубашку, выглядел помолодевшим. А может, причина была в другом? Мы стареем от нелюбви и уныния, а если любим, пусть даже без взаимности, то внутренний свет, что горит в нас в это время, озаряет наши лица, придает блеск глазам, разглаживает морщинки.

– Сегодня в четыре совещание у Симакова, – сообщил Виталий, накладывая сметану в горячий борщ.

– Я знаю, – ответила Татьяна. – Ты приедешь?

– А как же. Раз уж мы с тобой первые инициаторы, отступать не будем и инициативы никому не отдадим. Так?

– Так. А еще я бы хотела поднять вопрос о Красном боре. Ты только пока об этом никому. Хорошо? Хочу застать Симакова врасплох. Посмотрим, как он выкрутится.

– Этот выкрутится. Скользкий змей. Мы тут как-то толковали с мужиками по этому поводу. Есть подозрение, что берет «на лапу» наш глава. Его хорошо «подмазывают», вот он и позволяет втихую сваливать отходы возле села.

– Вот оно что. Теперь картина проясняется. Хорошо бы узнать точно, кто сюда привозит этот мусор.

– Ну, это не такой уж и секрет. Двух паразитов я могу назвать со стопроцентной уверенностью. Один – директор лакокрасочного завода Плужников, другой – директор, он же владелец, стекольного завода Минченко. А кроме того, сюда вывозят бытовой мусор из Привалово. Это уже надо спрашивать с коммунальной службы муниципального образования, то есть Приваловского района.

– Понятно. Хорошо, что мы с тобой заранее поговорили. Теперь я не буду блуждать в полной темноте.

– А мы на речку пойдем? – не выдержала долгого молчания Даша.

– На речку? Пойдем, – ответила Татьяна. – И возьмем фотоаппарат. За нашим на Береговую долго возвращаться. Виталий, у тебя есть «Полароид»?