Однако же он примирился, а когда Джейд вновь заговорила на эту тему, Барри заметил, что в один прекрасный день компания перейдет к нему и смирение – не такая уж большая плата.

Впервые на памяти Джейд Барри упомянул о том, что он наследник дела. Прозвучало это так, будто он только и ждет, чтобы его отец умер. Слова Барри заставили Джейд содрогнуться.


По мере того как Джейд росла в глазах отца, Барри становился к ней все внимательнее. Утром он отвозил ее на работу, днем заходил вместе выпить кофе, вечером привозил домой. Повторялась история с «Савенном», но тогда они только поженились, и Джейд наслаждалась вниманием мужа, а теперь оно начинало казаться ей назойливым. Однажды, выходя от парикмахера, Джейд увидела машину Барри. Он дожидался ее.

– Я отвезу тебя на работу, – предложил он, открывая дверь.

– Мне хотелось бы прогуляться, – раздраженно ответила Джейд. Она повернулась к нему спиной и быстро зашагала прочь. Джейд знала, что он обиделся, чувствовала неловкость, но, в конце концов, может она немного побыть одна – пусть хоть по пути на работу.

– Почему ты меня оттолкнула, что я сделал тебе? – заговорил Барри в тот вечер. Выглядел он печальным, в глазах затаилась боль. – Мало того что старик смешивает меня с дерьмом. А теперь и ты… Ты ведь знаешь, что без тебя мне не жить.

– Извини. Извини, пожалуйста. – Джейд виновато обняла Барри. С одной стороны – хромота, с другой – постоянное недовольство отца, со всех сторон плохо, и Джейд искренне сочувствовала мужу. – Но, право, иногда так хочется побыть одной. Неужели ты не понимаешь?

– Конечно, понимаю, – нежно сказал он. – Но ты нужна мне. Действительно нужна, поверь мне.

Джейд и не сомневалась, и этот разговор они закончили в постели.

Она начала подумывать о том, что, может, им лучше уехать из Форт Уэйна и зажить совсем отдельно, подальше от Хартли и компании «Хартли». Но когда она вскользь упомянула об этом, Барри мгновенно ощетинился.

– Никогда! – Он прямо побелел от ярости. – Никогда! Настанет срок, и компания перейдет ко мне. Это мое наследство. И я никогда от него не откажусь.

И Джейд отступила – ведь она любила его, она была верна ему и, выходя замуж, обещала ему всегда быть вместе с ним.

Глава IX

Джейд уже совсем выбилась из сил, когда ее свекор неожиданно предоставил ей новые возможности.

– Нам пора выходить на национальный рынок, – заявил он.

Это было в 1972 году. Никсон лидировал с большим отрывом в президентской гонке; в отношениях с коммунистическим Китаем наступила оттепель; продвигались переговоры о прекращении огня во Вьетнаме; в штаб-квартире демократической партии в Уотергейте произошла «мелкая кража»; вышел роман Ливингстона «Чайка по имени Джонатан Бах»; Марлон Брандо сыграл в «Крестном отце»; Бобби Фишер стал чемпионом мира по шахматам. До всего этого Хербу Хартли, впрочем, не было решительно никакого дела. Потребности покупателей и коммерческие новости – вот и все, что его интересовало.

– Уровень рождаемости падает, экономика в застое, и если наша компания не расширит свой рынок, дела в стране пойдут совсем плохо.

В подтверждение своей теории Херб мог бы привести графики и таблицы, из которых следовало, что наступало время среднего бизнеса. Это же подтверждал и заказанный им аналитический обзор ситуации.

– Начинать надо с Восточного побережья, с Нью-Йорка, – Херб посмотрел на Джейд поверх очков. – Ты жила там. Ты знаешь этот город, так что тебе и карты в руки.


– Нью-Йорк? – испуганно спросил Барри, когда Джейд пересказала ему свой разговор с Хербом. – Но ведь это же значит, что тебя здесь не будет. А как же я?

Джейд ни словом не обмолвилась, что ей до смерти хочется в Нью-Йорк. Она спала и видела, как встретится с Эффи и Мэри Лу, пробежится по магазинам и парфюмерным лавкам, вдохнет воздух свежести и новизны. В день отъезда она заговорила совсем о другом. Недавно ей попалась статья о бывшей футбольной звезде Джо Намате, и теперь она все время только об этом и думала.

– У него тоже было разбито колено, – сказала Джейд за завтраком. – И при этом он чувствует себя превосходно. А все потому, что много занимался физической терапией. Может, и тебе попробовать?

После операции доктор именно это и советовал Барри, но тот, отчаявшись поправиться, отказался. Теперь, по прошествии нескольких лет, он готов был передумать.

– Что ж, неплохая идея, – сказал он, желая сделать приятное Джейд. – Пожалуй, надо увидеться с доктором Надрисом. Пусть порекомендует кого-нибудь.

В апреле 1972 года Джейд очень часто встречалась с агентами по продаже недвижимости. Раньше она ничего не знала о них и тем более никогда не снимала помещение для фирмы. Но, как и всегда, это ее не смущало. С детских лет мать ценила в ней твердость и надежность, считала, что она вполне может за себя постоять. Те же качества видела в ней и Мэри Лу. Что касается Херба Хартли, то он вообще был уверен, что для нее нет ничего невозможного. Джейд и сама считала, что справится с чем угодно, – ей не приходило в голову, что своими способностями и уверенностью в себе, независимым характером была обязана своему не столь уж счастливому детству.

…Нью-Йорк был таким, как всегда: здесь все куда-то торопились, все дышало богатством, неповторимостью, энергией. Джейд казалось, что она просыпается после долго-долгой спячки. Как и обычно, в Нью-Йорке многое переменилось.

«Ле Драгстор» на Третьей авеню в районе Шестидесятых улиц превратился в бойкое место торговли косметикой, пластинками, безрукавками. Здесь также можно было съесть гамбургер и выпить стакан вина. «Ле Павильон», всегда служивший украшением Пятьдесят седьмой улицы, наоборот, закрылся. Квартал Сохо, не существовавший еще несколько лет назад, когда Джейд уезжала из Нью-Йорка, теперь, после нового административного деления, превратился в центр обитания молодых художников-реформаторов. Здесь открылись картинные галереи, появились лавочки, в которых торговали нестандартной парфюмерией, а также одеждой, утварью для дома и разного рода деликатесами. Состоятельные хозяйки покупали еду у «Дина и Де Люки», модники толпились в магазине «Сказки Гофмана», а любители элегантной мебели не вылезали от «Терпена и Сандерса». По субботам местные жители не выходили из своих мансард, отдавая район на растерзание туристам.

У Савенна тоже произошли перемены.

– С тех пор как ты ушла, тут было полно этих «эй, ты, как там тебя по имени?», – басила Мэри Лу, которую было едва видно из-за бумаг на столе. Надрывался телефон, но она не брала трубку. Зад у нее стал еще больше, голос – грубее, нрав – круче. Она нетерпеливо отмахнулась от извинений Джейд, что та уехала, не попрощавшись, а не замолкавший ни на секунду телефон помешал ей расслышать грустный рассказ Джейд о выкидыше. – Если вздумаешь когда-нибудь вернуться со Среднего Запада или где там тебя носит – место всегда за тобой. Понимаешь?

– Да, Мэри Лу, – ответила Джейд, и теперь, когда она научилась спорить с самим Хербом Хартли, голос ее звучал уже далеко не столь кротко, как прежде. – Конечно, понимаю.

– Отлично! Словом, если объявишься, звони мне немедленно.

– Хорошо, – улыбаясь, сказала Джейд, даже и не думая о возвращении. И уж тем более не предполагая, в каком растерзанном состоянии она сюда вернется. – Только мне и там хорошо.

– Ну да, конечно, – кисло заметила Мэри Лу, критически оглядывая неброское приталенное платье Джейд и сравнивая его с модными мини-юбками, которые та носила несколько лет назад. – Примерно таким же счастливым чувствует себя Ричард Никсон, просматривая каждое утро «Вашингтон пост».

К концу недели Джейд нашла то, что искала, – дом на углу Пятой авеню и Пятьдесят третьей улицы показался приемлемым. Еще через две недели она снова прилетела в Нью-Йорк, чтобы подписать договор на аренду. Помещение для магазина было найдено – теперь пришло время заняться интерьером. Агент по недвижимости предложил на выбор двух опытных художников. Но один был слишком экстравагантен, его идеи явно противоречили домашнему в своей основе стилю Хартли. Другой был лишен и малейшего воображения, а его стандартные эскизы напомнили Джейд худшие из магазинов, в которых ей приходилось когда-либо бывать. Мэри Лу нашла только одного художника, но он в данный момент лечился от наркомании в местной больнице. А из двух, что порекомендовала Эффи, один проектировал большой супермаркет, а другой давно удалился на свою ферму в Бакс Каунти.

Никогда не поддающаяся унынию, Джейд отправилась в книжный киоск гостиницы «Сейнт-Режис» и накупила там кучу журналов, рекламирующих обстановку для дома и офисов. Загрузившись, она вернулась к себе в гостиницу «Ридженси», заказала в номер куриный сандвич и погрузилась в чтение журналов, время от времени делая заметки и записывая имена понравившихся ей художников. На следующее утро, положив рядом с собой телефонную книгу и сверяясь со списком, она принялась всех обзванивать. Выяснилось, – впрочем, это ничуть ее не удивило, – что многие из тех, кто ей приглянулся, были заняты и заказы у них были расписаны на месяцы, а то и годы вперед. С теми, кто были свободны, Джейд и договорилась о встречах.

Кого-то отвергла она, кто-то отверг ее. Одни запрашивали слишком дорого; другие просто не понравились ей (в делах она всегда принимала во внимание личностный фактор, потому что в конце концов с людьми-то придется ей работать); третьи, чьи работы она решила изучать более подробно, лишь утвердили ее в первоначальном мнении – не подходят. Ну а с ней не могли договориться либо потому, что были слишком заняты, либо не устраивала оплата, либо никогда не слышали о компании «Хартли».

Целых три дня провела она в переговорах с художниками, но так ни с кем и не договорилась. На третий день, ближе к вечеру, выходя из очередной студии на Шестьдесят пятой улице, она вдруг почувствовала страшную усталость. Сколько времени убито, а результата никакого не было. Последний кандидат, с которым она разговаривала, был напомажен и надушен. Вел он себя довольно нахально, скептически отзываясь о рекламном буклете компании Хартли, который Джейд сразу же дала ему посмотреть.