Комната утопала в тени, лишь тусклый свет над кроватью освещал Эбби. Но даже в темноте я видел, насколько сильные у нее повреждения. От одного вида воспаленных фиолетовых и зеленых синяков и ее опухшего лица у меня возникло ощущение, будто меня ударили между ног. Согнувшись пополам, я обхватил руками колени и попытался утихомирить вышедшие из-под контроля эмоции, сделав несколько глубоких вздохов.

Эбби всхлипнула, и я резко вскинул голову.

— Ангел? — спросил я, а потом приблизился к кровати. Взял ее за руку, к которой была подключена капельница. — Ангел, я здесь, я люблю тебя.

Ее глаза оставались закрыты, а брови нахмурены.

— Отдыхай, малышка. Теперь ты в безопасности, и я тебя не брошу.

Но беспокойство не уходило, и я уже думал позвать медсестру, чтобы ей дали еще обезболивающего. И тут у меня в голове возникла идея, и я решил попробовать. Пододвинув к кровати стул, я опустился на него и снова начал петь песню «Ангел», которую до этого исполнял для нее. Почти тут же она успокоилась и притихла.

Я продолжал напевать ей и другие песни, пока у меня не сел голос, а веки не закрылись от усталости. Положив голову на кровать, возле ее бедра, я заснул.

***

Ото сна меня пробудили янтарные лучи солнца, пробивающиеся сквозь жалюзи. Подняв голову, я взглянул на Эбби. Отечность на лице немного спала, но синяки были все так же ужасны. Я собирался сходить в туалет, когда она застонала. Ее веки задрожали, и я наклонился вперед.

— Ангел?

Она распахнула глаза и повернула голову, чтобы посмотреть на меня, но сморщилась от боли.

— Джейк...

— Тебе больно? Давай я позову медсестру.

— Нет, не надо. Просто у меня сильная слабость, и мне очень тяжело.

Я кивнул.

— Ты в больнице. Помнишь, что случилось?

— Бри пыталась меня убить, — хрипло ответила она.

— Да.

— Но со мной все в порядке?

Я пересказал ей все слова доктора Митчелл, а потом взял ее за руку, крепко сжал и, поднеся к губам, покрыл поцелуями тыльную сторону ладони и ее пальчики.

— Мне очень-очень жаль, что все так произошло, Ангел.

— Но это не твоя вина.

— Моя. Если бы я не связался с Бри, она бы никогда на тебя не набросилась. — Стыдясь навернувшихся на глаза слез раскаяния, я уткнулся лицом в одеяло. — Я все разрушил.

— Это не так.

Подняв голову, я грустно посмотрел на нее.

— Нет, так. Я никогда не буду тебя достоин.

— Прекрати, Джейк. Не нужно себя винить. — Она потянулась рукой и провела пальцами по моей щеке. — Ты подарил мне самый романтичный вечер в моей жизни — перед пятидесятитысячной толпой ты сказал, что любишь меня больше всего на свете и что моя любовь спасла тебя. Что бы ни произошло, оно не отнимет у меня это мгновение.

Я простонал:

— Ты говоришь такие слова, что я уже в сотый раз убеждаюсь: ты слишком хороша для меня.

Эбби слегка покачала головой.

— Ночью ты оставался со мной?

— Конечно.

Она попыталась улыбнуться мне, но из-за швов на губе улыбка вышла больше похожей на гримасу.

— Когда я думаю, что сильнее любить тебя уже невозможно, ты доказываешь мне обратное.

— Послушай, Ангел, впереди тебя ждет очень долгое восстановление — возможно, недель шесть. Поэтому я хочу, чтобы ты приехала ко мне на ферму и позволила позаботиться о тебе.

Глаза Эбби расширились.

— Нет, Джейк, я не могу тебе этого позволить. У тебя и так столько проблем с мамой.

Я встряхнул головой.

— Ангел, это не обсуждается. Я не спущу с тебя глаз. Все выздоровление я намерен следить за каждым твоим шагом.

— Но как же твоя мама?

Я усмехнулся.

— Вообще-то это она предложила. — Когда Эбби начала возражать, я добавил: — Мы оба очень этого хотим, Ангел. Тем более, она знает о моей любви к тебе. И именно она сказала мне бороться за тебя, когда я все испортил.

— Правда?

— Да, так что спорить бесполезно, понятно?

Глаза Эбби засветились от счастья.

— Спасибо. Я с огромным удовольствием проведу это время с тобой.

— Отлично, рад это слышать. — Я поднялся, чтобы нежно поцеловать ее в лоб — единственное непострадавшее место. А потом с улыбкой добавил: — Поскольку мы на какое-то время выпадем из турне и записи альбома, ты можешь сказать мне, какие песни хорошие, а какие — отстой.

— Я очень сомневаюсь, что они отстойные.

— Спорный вопрос. — Я накрыл свою щеку ее ладонью. — Может, мы еще раз посотрудничаем?

— С удовольствием. — Ее пальцы коснулись щетины на моем лице. — Все, что угодно, лишь бы быть с тобой.

— Могу сказать то же самое, Ангел, — с улыбкой ответил я.

Наше прекрасное мгновение нарушила распахнувшаяся дверь, и в палату влетели родители Эбби.

— Ох, Эбигейл, дорогая! — воскликнула ее мама, Лаура, практически отпихнув меня локтем с дороги, чтобы подбежать к Эбби. По ее лицу текли слезы, и она боролась с желанием обнять свою дочь и при этом не причинить ей боль. В конце концов, она взяла ее за руку.

— Мам, все не так плохо, как кажется. Я поправлюсь.

— Мы только что говорили с доктором, и, как по мне, все очень плохо, — ответил ее отец, Эндрю. Его лицо стало жестче, когда взгляд впился в меня. При виде заляпанной кровью Эбби футболки и выглядывающих из-под рукавов татуировок его темные глаза сузились. Даже не поздоровавшись и не представившись, он сердито спросил: — Как ты это допустил?

Моя рука машинально взлетела вверх в знак покорности.

— Мистер Ренард, мне ужасно жаль, что это произошло с Эбби. Я не хотел, чтобы ей причинили боль из-за меня, — как можно искренне ответил я.

Очевидно, мои слова не произвели на него никакого впечатления. Он отошел от кровати Эбби, обогнул ее и подошел ко мне.

— Ни для кого не секрет, что мы с женой совершенно не рады возникшей влюбленности Эбигейл к тебе. Благодаря своей репутации бабника и пьяницы, ты самый последний на этой земле молодой человек, с которым нам бы хотелось, чтобы связалась наша дочь.

— Папа! — предостерегла его Эбби. Повысив голос, она поморщилась от приложенных усилий.

— Прекратите! Вы же ее расстраиваете! — воскликнул я, подойдя к нему вплотную.

— Не указывай, что мне делать! Эбигейл — моя дочь, и я сам знаю, что для нее лучше, — возразил Эндрю. Он сделал еще шаг вперед, так что мы практически оказались нос к носу. — Когда ее выпишут из больницы, я увезу ее в Техас, где она и должна быть. Очень надеюсь, что, оказавшись подальше от тебя, очень-очень далеко, она позабудет свою глупую влюбленность и опомнится.

Я открыл рот, чтобы возразить, но Эбби меня опередила:

— Пап, перестань так обращаться с Джейком! Я никуда с тобой не поеду!

Брови Эндрю взлетели так высоко, что чуть не исчезли в волосах.

— Что ты сказала?

Эбби слегка успокоилась.

— Прости, но ты очень неуважительно и грубо обращаешься с парнем, который всю ночь, пока я была без сознания, провел на неудобном стуле, чтобы я была в безопасности и не одна. — Эбби вздохнула. — Но больше всего ты разбиваешь мне сердце своей холодностью и черствостью к мужчине, которого я люблю.

От заявления их дочери у Эндрю и Лауры отвисли челюсти.

— Вы у меня самые лучшие родители и всю жизнь учили меня не судить людей и каждому, независимо от обстоятельств, давать шанс. А теперь вы пренебрегаете всем, что привили мне?

— Эбигейл, просто... — начала Лаура.

— Нет, вы судите о Джейке стереотипами, по слухам и тому, что видите. Но он не просто рокер. У него нежное сердце и щедрая душа. Если бы вы только видели, с какой любовью и признательностью он относится к своей маме, своим членам группы и даже команде, с которой работает, то поняли бы, что он вам понравится и вызовет ваше уважение.

Дрожащей рукой Эндрю провел по волосам, а Лаура посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Как и Эбби, она кусала нижнюю губу, когда нервничала и набиралась смелости, чтобы произнести нужные слова.

— Ты действительно любишь Эбби? — спросила Лаура.

— Да, мэм. Я люблю ее всем сердцем и душой. И намерен надрывать задницу... — Подобрав неподходящее слово, я откашлялся. — То есть, очень стараться, чтобы всю оставшуюся жизнь доказывать, что я достоин Эбби и ее любви.

— О, как это мило, — не удержалась Лаура, на что Эндрю только хмыкнул.

— Папа, ты же знаешь, что я люблю вас обоих и не сделаю того, что может причинить вам боль или разочаровать. Как я говорила раньше, я взрослая и должна жить своей жизнью. И сейчас, выздоравливая, я хочу быть с ним.

От ее слов на моих губах появилась сияющая улыбка. Я чертовски гордился тем, какая же она сильная. И за то, как она сумела постоять за меня и за себя, я любил ее еще больше.

— Но, Эбби, мы хотим, чтобы ты была с нами, пока выздоравливаешь. Я даже не могу допустить мысли, чтобы оставить тебя.

Я осторожно потянулся к Лауре и взял ее за руку.

— Вам не придется этого делать. Мы будем невероятно рады, если вы с мистером Ренардом тоже останетесь у нас на ферме столько, сколько захотите.

От этих слов глаза Лауры потеплели.

— Правда? Ты не будешь возражать?

— Конечно, нет. Вы нужны Эбби. — При этом я многозначительно посмотрел на Эндрю.

Несколько секунд мы глядели друг на друга, а потом он, наконец, покорно вздохнул.

— Приношу свои извинения за все, что сказал. — Он протянул мне руку. — Полагаю, мы так официально и не познакомились. Меня зовут Эндрю Ренард.

— Джейк Слэйтер, — ответил я, пожав ему руку.

И хотя ему это было неприятно, но он расплылся в улыбке и добавил: