– Страшные эгоистки! – Лалла улыбнулась в ответ.

Дейзи поднялась и посмотрела на часы.

– Да, забот у нас еще полно, но пора спускаться вниз. Думаю, все уже пьют чай.

* * *

В просторном, со стеклянной крышей и стенами, зале Центрального вокзала в ожидании прибывающего поезда собралась большая толпа, и Лалла то и дело вытягивала шею и поднималась на цыпочки, чтобы не пропустить среди выходящих из вагонов людей Миранду.

Наконец среди множества пассажиров она заметила знакомую своеобразную решительную походку, и у нее сразу отлегло от сердца.

– Миранда! Миранда! – взволнованно выкрикивала она, протискиваясь сквозь толпу навстречу сестре, не обращая внимания на гневные взгляды со всех сторон. – Как же я счастлива, что ты приехала!

Сестры обнялись, и Миранда, слегка прищурившись, окинула Лаллу с головы до ног взглядом опытного доктора:

– А ты прекрасно выглядишь. Крепкая, здоровая.

О самой Миранде, к сожалению, нельзя было сказать ничего похожего. Посмотрев на ее коричневый дорожный костюм, который набрасывал к ее двадцати девяти еще лет пять, темные мешки под усталыми зелеными глазами и осунувшееся, изможденное лицо, Лалла обеспокоенно взяла сестру за руку.

– Боже, да ты совсем не отдыхаешь, Миранда! Посмотри: ты как выжатый лимон!

– Я врач, – холодно ответила она. – И в любой час дня или ночи должна быть готова прийти людям на помощь. Не всегда мне удается регулярно спать и питаться.

Да, она совсем не изменилась, вздохнула Лалла. Это была все та же вспыльчивая темпераментная натура с довольно острым язычком. Особенно доставалось тем, кто в ее присутствии проявлял невежество, будь то даже самые близкие люди. Не решившись вступать в бесполезный спор, тем более в первые минуты встречи, Лалла решила промолчать и, взяв Миранду под руку, повела ее к выходу на площадь.

– Знаешь, твое решение выйти замуж за Грея Четвина стало для меня сюрпризом. Я-то думала, в Париже ты начала новую жизнь.

– Я хотела, но спустя годы поняла, что так и не переставала любить его, сколько ни пыталась.

– Что ж, по крайней мере звучит искренне. Но вообще-то я надеялась, что ты, Лалла, подобно мне или Порции, добьешься чего-то значительного в жизни. – Миранда выглядела разочарованной.

Вместо того чтобы съязвить, как обычно случалось в детстве, Лалла лишь безмятежно улыбнулась:

– Я и так уже сделала ужасно важную вещь. А если честно, то с некоторых пор меня совершенно не волнует, что думаешь ты, Миранда, или Порция и даже «императрица». Да и никто на свете.

Не произнося ни слова, Миранда вдруг резко остановилась, вне себя от возмущения, вызвав недовольство и гул в толпе выходящих на улицу пассажиров, освободила свою руку и уставилась на сестру. Однако Лалла вновь уверенно взяла ее под руку и слегка подтолкнула вперед.

– И перестань разговаривать со мной как с маленькой девочкой! Я достаточно взрослая, чтобы распоряжаться своей жизнью. И никто не имеет права осуждать меня за то, что я не оправдала чьих-либо надежд.

Миранда смущенно опустила глаза.

– Я не осуждаю тебя. Просто все думали, что, глядя на старших сестер, ты попытаешься пойти по их пути.

– Я и пыталась, – призналась Лалла. – Но что делать, если у меня не оказалось того таланта, что достался вам с Порцией. Думаю, что судьба моя – просто быть женой, женой Грея Четвина.

– Знаешь, я всегда хотела от жизни чего-то большего, – взмахнув густыми ресницами, вполголоса произнесла Миранда.

Не найдя достаточных аргументов для спора, Лалла промолчала. Между тем они вышли на площадь и увидели ждущую неподалеку коляску Хантеров. Лалла распорядилась доставить к коляске багаж сестры. Они уселись друг против друга.

– Если бы Грей смог предоставить мне на время свой экипаж, я была бы ему весьма благодарна. В Нью-Йорке у меня есть кое-какие дела по работе.

– А как твоя практика? Процветает?

Лицо Миранды засветилось гордостью.

– Да. Но самое большое удовлетворение от своего труда возникает у меня тогда, когда удается прийти на помощь бедным и немощным. Знаешь ли ты, Лалла, сколько болезней, сколько горя в нашем мире!

– И как хорошо, что ты так заботишься о людях. – Лалла нежно взяла ее за руку.

Миранда задумчиво посмотрела в окно.

– Да… Иногда даже слишком.

– Но что касается твоей жизни вне медицины? Остается ли время на светскую жизнь? Успеваешь встречаться с друзьями и ходить в театры?

– Ну конечно! – Миранда рассмеялась. – Честное слово, я же не рак-отшельник! И представь себе, есть даже один приятный джентльмен, который обычно сопровождает меня в театры и на званые обеды!

Эти слова нисколько не удивили Лаллу. Действительно, Миранда была весьма привлекательной особой, умевшей производить впечатление на мужчин. Из трех сестер Хантер Миранда больше других походила на мать – такая же высокая и худощавая, с густыми блестящими каштановыми волосами, которые крупными локонами обрамляли ее удлиненное лицо. Глаза прохладного зеленого цвета, в которых читались мудрость и образованность, делали красоту ее более интеллектуальной, нежели чувственной. И естественно, мужчины, которые привлекали Миранду, никогда не нравились Лалле или Порции.

– Так он и есть твой избранник? – рискнула спросить Лалла.

В один миг глаза Миранды потеплели и засветились каким-то особым романтическим блеском. Она наклонилась к Лалле, будто собиралась раскрыть очень важный секрет, но тут ее радость неожиданно померкла.

– Нет, просто знакомый, – скучающе ответила она и откинулась на спинку сиденья.

Лалла тут же поняла, что Миранда что-то недоговаривает, но не стала приставать с расспросами, опасаясь вызвать недовольство старшей сестры, и перевела разговор на другую тему.

– Скажи, часто ли удается тебе бывать в Нью-Йорке и видеться с родителями?

Миранда грустно покачала головой.

– К сожалению, я бываю так занята, что они сами навещают меня. Правда, в прошлом году я все-таки выбралась на недельку, – сказала Миранда с такой гордостью, будто говорила о каком-то подвиге.

– Можно было бы добраться и до Парижа. Все-таки мы родные сестры, а не виделись целых пять лет.

– Лалла, я же сказала, что у меня очень много работы.

– Знаю, знаю. Слава Богу, что хоть выбралась на праздничный обед по случаю моей помолвки. Дейзи грозилась самолично приехать к тебе и устроить хорошенькую взбучку!

Упоминание о Дейзи Четвин заставило Миранду улыбнуться:

– Как она? Говорят, собирается выходить замуж!

Между тем коляска свернула на роскошную Пятую авеню. И пока Миранда рассматривала витрины дорогих магазинов и читала вывески, Лалла посвятила ее в подробности своей жизни в Диких Ветрах, обойдя, однако, вниманием различные таинственные вещи, которые там случались. Потом Миранда рассказывала о врачебной практике в Беркшире, и за разговорами они незаметно добрались до площади Вашингтона.


Наконец наступил день обеда в честь помолвки Лаллы и Грея. Вскоре после ленча Лалла села в коляску и направилась в дом Четвинов узнать у Дейзи, не нужна ли помощь. У порога дома ждал еще один экипаж – из цветочного магазина.

– …а вот этот букет на стол в гостиную, – услышала Лалла громкий уверенный голос Дейзи. – Вдруг она заметила в дверях Лаллу, и глаза ее заметали молнии. – Зачем ты приехала? Тебе не положено быть здесь до вечера!

– Вот уж радушное гостеприимство, нечего сказать, – ухмыльнулась Лалла. – Я спешила узнать, может, нужна помощь, а меня выгоняют из дому!

– Ну не обижайся. Я не отказываюсь от помощи, но сегодня у тебя такой день! Кстати, Миранда тоже приехала?

– Нет, у нее сегодня встреча со знакомым врачом в клинике Восточного квартала, – ответила Лалла, пропуская в комнату носильщика с грудой цветов. – Но к вечеру она непременно приедет.

– …а этими розами украсьте стол, – продолжала Дейзи. – Лалла, кстати, проведи этого молодого джентльмена в столовую.

– Да, конечно, – ответила та, с удовольствием включаясь в общую суету.

Она проводила оформителя в комнату и добрых десять минут занималась с ним убранством столовой. Затем торопливым шагом направилась в холл, где чуть не сбила с ног Грея.

– Она не должна видеть этого, – услышала она его взволнованный голос.

– И чего же я не должна видеть?

Грей резко повернулся, услышав голос Лаллы, и посмотрел на нее с нескрываемым испугом. Она заметила, как щеки его слегка зарделись, – Грей был явно чем-то обеспокоен.

И вдруг Лалла увидела в темном углу охапку непонятных темно-зеленых глянцевых листьев. Чуть приблизившись, она наклонилась, чтобы разглядеть их, и застыла в оцепенении.

– Что это?

– Не надо бы тебе сюда смотреть, – вздохнула Дейзи.

– Это просто чья-то глупая шутка, – пробормотал Грей. – Весьма неудачная.

Теперь Лалла поняла, что не ошиблась. Смутная тревога охватила ее.

– Господи! Да кому же в голову могло прийти такое – прислать похоронный венок в такой день!

– Он не для нас с тобой, – тихо сказал Грей, вынимая спрятанную в бумажных цветах карточку. – Вот, смотри.

«В память Джейн Четвин», – прочитала Лалла и застыла от ужаса. Неожиданно ей показалось, что дверь отворилась и студеный зимний ветер ворвался в дом, принося с собой холод далекой рождественской ночи. В дверном проеме появилась темная фигура покойной жены Грея. Лалла вздрогнула и замотала головой, пытаясь освободиться от призрачного видения. Но нет: присутствие Джейн ощущалось так же явно, как и в Диких Ветрах. Внезапно видение стало слабеть, превращаясь в облако снега, Лалла покачнулась, почувствовав, как ее увлекает за собой белая пелена.

– С тобой все в порядке? – услышала она откуда-то издалека голос Грея.

С трудом открыв глаза, она поняла, что полулежит в его сильных руках. Собрав силы, девушка заставила себя подняться и улыбнулась.