— Папочка, тут не было привидения, — опять подала голос Нина, — это я там стояла. А ты подумал на меня такое… — и она скорбно умолкла.

— А ты правда привидение видел? — опять влез Сергей, который с самого раннего детства боялся не только призраков, но и таинственных бабаев, — старшие сестры умели отлично пугать маленького Сереженьку.

— Правда, — рассерженно отвечал его отец. — Одно такое большое и наглое привидение, которому нравится торчать около окошек.

— Так что же все-таки произошло? — не могла взять в толк расстроенная мама Нинки. Но буквально через пять минут ситуация прояснилась, и женщина про себя подумала, что «из-за всех этих контрактов Вите психиатру показаться стоит».

Дядя Витя уже не боялся, а только злился. Правда, руки его все еще дрожали от пережитого.

— Все по местам! — скомандовал родственникам дядя Витя, — то есть по комнатам. А с тобой, дорогуша, я сейчас поговорю. И это, Сонечка, — кинул он умоляющий взгляд на жену, поджавшую губы, — дай мне успокоительного. Я чуть коньки не отбросил. Это же надо! Захожу, а тут оно торчит! Убить обещает потусторонним шепотом!

— Папандр совсем того, — поделилась Ирка шепотом с Сергеем. И они оба захихикали.

— Хорошо, Витя. И нечего тебе бродить ночами по дому. Еще и не то померещится. Надо же, Ниночку за нежить принял. С ума сойти. И, Нина, закрой, наконец окно, холодно же. Простудишься, — с этими словами Софья Павловна удалилась.

«Главное, чтобы нетбук не увидел», — ничуть не устрашилась дочка, только что испугавшая собственного отца.

— Ну, чего ты торчала у окна? — кинул выразительный взгляд на среднюю дочь хозяин дома. Почему-то ему подумалось, что синеволосый варвар приперся посреди ночи и переговаривался с Ниной через окно или даже пел ей свои паршивые песенки. «Хотя, — тут же отбросил эту мысль в сторону Виктор Андреевич, — я бы услышал. Тихонько с шестого этажа переговариваться с тем, кто на земле, невозможно».

— Я не могла заснуть и дышала воздухом, — стараясь не смотреть на то место, где лежал прикрытый подушками миниатюрный переносной компьютер, соврала девушка.

— Да? Может быть, ты хотела опять за свой Интернет засесть?

— Пап! — с таким возмущением воскликнула девушка, как будто бы она не сидела действительно в мировой сети, а предавалась праведному сну, а теперь подвергалась наглой клевете со стороны родственника. — Ну что ты несешь!

— А кого ты убить обещала? И скотиной обзывалась, — не вовремя припомнил господин Журавль.

— Никого не обзывала. Песни я пела, чтобы помогло заснуть, — не стушевалась Нинка, на собственном примере знавшая, что наглость — это второе или даже первое счастье.

— Песни?

— Да. Новое открытие психологов, — профессорским тоном пояснила девушка, — тех, кто занимаются психоанализом сновидений. По их мнению, спетые перед сном любимые песни способствуют улучшению сна.

— Да? — задумался Виктор Андреевич.

— Да, — уверенно сказала Нинка и фальшиво пропела. — Я повторю, я повторю — тебя я убью, тебя я убью… ла-ла-ла…

— Ну и гадость ты слушаешь, — тут же решил Виктор Андреевич просветить дочку в том, что такое настоящая музыка, но оставил этот вопрос воспитания на потом. — Значит, тебе просто не спится?

— Да, — сложила руки на груди Нинка, умело подражая ангелам в невинности.

Тон ее показался Виктору Андреевичу правдивым, он успокоился и ограничился тем, что прочел лекцию о том, что ночью не нужно торчать у открытого окна в одной ночной рубашке. И пугать единственного кормильца он дочери тоже не советовал.

— Ну, я же не специально, папочка, — на сей раз правдиво отвечала блондинка.

И ее отец совсем успокоился, пожелал спокойной ночи и пошел на кухню — там его ждало успокоительное. По дороге он прихватил с собой кота и исполнил ему негромкое, но чрезвычайно выразительно соло, вспомнив старые песни группы «Любэ». Уже через двадцать минут, то ли из-за таблеток, то ли из-за пережитого стресса, то ли из-за спетых песен, мужчина провалился в глубокий сон.

— Писец, — проводила дядю Витю взглядом Нинка. — Охренеть. А все, — взгляд ее из ангельского вновь стал демоническим, — виноват этот кабан Келла, чтоб его передрючило…

В эту минуту экран нетбука, которому надоело слушать рассерженную хозяйку и вопли ее родственников, уже мирно почивающих в кроватях, сообщил, что в аське девушке пришло новое сообщение. Хорошо еще, что миниатюрный компьютер не запищал в то время, когда в спальне находился дядя Витя, иначе разборки с ним затянулись бы надолго.

— Чего за козел? — мигом залезла на кровать Нинка.

В это мгновение она была слегка шокирована. Вообще-то девушка думала, что это наглый изменщик Келла пишет ей слова извинений или оправдания, но, оказалось, Келла обиженно где-то умолк, а написавший презрительно назывался ею Бабой-ягой, хотя имел вполне приличное имя — Валерий. Этот парень уже давно преследовал девушку, и она чувствовала к нему примерно то же самое отвращение, что и к отвратительным паукам. В контакт-лист аськи она добавила этого дебила только потому, что он постоянно писал и писал, а, будучи занесенным в контакты, мог быть отправлен в игнор, в котором пребывал все свое время влюбленности в Нину не только в виртуальном, но и вполне реальном мире.

— Как это оно мне написало? — широко расширились глаза девушки. — Оно же в черном списке!

«Привет! Любимая, я так по тебе соскучился!!!» — не поскупился на восклицательные знаки Баба-яга.

«А я как раз приехал в наш город. Хотел сделать СЮРПРИЗ!! А ты почувствовала и впервые мне написала первой, зайка! Ты, наконец, стала испытывать ко мне интерес, Ниночка?»

«Как ты, крошка моя? Я, как в песне говорится, по тебе скучаю, письма не получаю=(»

— Я? — прошептала пораженная в самое сердце Нинка.

Только вот поразила ее вовсе не стрела Амура или Купидона, а что-то наподобие осинового кривого кола, предназначенного вампирам.

«Как у тебя дела, моя любовь? Я вспоминаю о тебе каждый день»

— Началось. Чтоб ты… чтоб тебя… черт… — закатила глаза девушка, так и не придумав достойной кары поклоннику.

«Скучаю. Я так хочу взять тебя за руку, Ниночка…» — Необъяснимая любовь Валерия к большому количеству знаков препинания почему-то еще больше сердила его любимую девушку.

Блондинку передернуло. Она лучше бы провела остаток своих дней с Келлой и даже родила бы ему тройню, чем всего лишь один раз взяла бы за руку Валерия. Нет, сейчас он был очень привлекателен, да и бедным человеком его было назвать весьма и весьма трудно, но презрение к этому Бабе-яге, а точнее, какая-то нечеловеческая непереносимость, перекрывали все плюсы этого молодого человека. Катя называла это «аллергией на человека», и ее подруга была полностью с ней согласна.

— С чего этот петух тупой решил, что я ему первой написала? — не понимала Ниночка, поверяя историю сообщения. К ее большому недоумению она поняла, что одно из сообщений, адресованное синеволосому дураку, какими-то неизвестными путями отправилось Бабе-яге.

— Я же не отправляла! — опять треснула по стене кулаком Нинка, забыв, что уже повредила один из ногтей.

На какое-то время она задумалась: ведь действительно, все так странно получается — чего это у нее аська так глючит? Если у нее такой казус вышел, значит… вполне возможно… что Келла не врал? И про Дашеньку было совсем левое, то есть чужое сообщение?

Поспешно вернув Бабу-ягу в обширный список тех, кого аська должна была игнорировать, Нина вздохнула и осторожно напечатала Келле:

«Прости меня, милый»

Девушка переступала через себя, но нужно же было как-то мириться с оскорбленным в лучших чувствах Келлой? Ведь с ним жизненно необходимо было появиться у жабы Эльзы.

Барабанщик «На краю» молчал. Нинка злилась.

«Келла, я очень сожалею»

«Не дуйся, — скривившись, девушка напечатала еще одно слово, — медвежонок;(»

— Не отвечаешь? Чтобы тебя медведь избил, — тут же пожелала блондинка Келле, который по неизвестно какой причине не отвечал.

Промучившись минут пятнадцать, Нинка решилась позвонить. Через восемь гудков (а она специально считала!) парень соизволил поднять трубку.

— Что? — равнодушно бросил он.

— Келлочка, — милым голосом спросила Нинка, — что ты делаешь?

— К Дашеньке собираюсь, — услышала она в ответ наглые слова. — Ну что я могу делать, королева, посредине ночи? Сплю я.

Девушка очень хотела задать неприличный и провокационный вопрос «с кем?», но вместо этого кротко сказала:

— Милый, прости меня. Я погорячилась.

— В чем ты погорячилась?

«Провались ты в яму, переполненную дерьмом!» — яростно подумала девушка, не привыкшая оправдываться перед кем бы то ни было.

— В том, что безосновательно предъявила тебе обвинения, у которых фактически не было доказательств, — решила воспользоваться юридической формулировкой Журавль.

— То есть ты извиняешься? — повеселевшим голосом спросил парень.

— Да.

— Скажи: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — откровенно веселясь, попросил драммер.

— Чего? — на миг истинная сущность каким-то звериным рыком вырвалась из тщательно маскирующейся девушки, в которой на самом деле жил дух дракона.

— Повтори, королева: «Келла, прости меня, пожалуйста, любимый», — крайне веселым тоном сказал синеволосый.

«Гореть тебе в аду. Моем личном», — сжала зубы Нина. Она вновь встала с кровати, подошла к окну, и, глядя на чуть светлеющий восточный край неба, на котором почти совсем не было видно звезд, в отличие от его западного и северного соседей, произнесла очень отчетливо: