— Я… я… ты только, пожалуйста, не ругайся… фух… В общем, я наняла актрису, она сыграет роль моей матери на свадьбе и уедет, — и вжала голову в плечи. Сердце бешено застучало от волнения и повисшей в трубке тишины.

— Ты сбрендила, — выдохнул брат. — Ты головой думаешь? А дальше что? Ты её похоронишь? Или она будет вечно занята? Или ты всё время будешь приглашать актрису? — не на шутку рассердился Сергей.

— Я не знаю, — расплакалась я. — Как ты не понимаешь, чёрт возьми, что нам нужны деньги!!! Если мы не выплатим долг за отца, то это тюрьма! Тебя — под трибунал, маму — в бесплатную палату психбольницы — и капец! — дико орала в трубку я. — Ты хоть копейку заплатил за её лечение? Ты хоть копейку отдал за долг? Ты — слюнтяй, а не мужик! Ты лишь прикрываешься своей военной формой, а на деле — просто тряпка! И не смей меня осуждать за то, что я пытаюсь спасти свою и твою задницу, а также нашу мать, на которую тебе глубоко плевать!

— Да, как благородно! — в ответ стал орать брат. — Только не надо прикрываться благими намерениями. Тебе просто стыдно, что твоя мать психбольная, а твои новые богатые родственнички это не примут. Ты будешь подтирать им зад и говорить то, что они захотят услышать. И даже если благодаря тому, что легла под какого-то богатого мужика, ты выплатишь весь долг и оплатишь лечение матери на век вперед, это ничего не изменит. Ты как стыдилась её, так и будешь стыдиться! — он на миг остановился. — А что касается оплаты долга из моих денег, так вот чтобы ты знала — я погасил долг за автомобиль, пока ты в Германии наслаждаешься шикарной жизнью.

Я замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Он отдал долг за автомобиль, который отец приобрел накануне смерти. “БМВ”— пятёрка, она стоит огромных денег, и чтобы их отдать, мне бы и жизни не хватило.

— Прости… — это всё, что смогла выговорить, слушая его пыхтение.

— Не стоит…

Я смахнула со щеки покатившуюся одинокую слезу, считая, что разговор окончен. Вот и поговорила с родным братом, которого не видела больше года…

— Вероника…

— Да? — громко шмыгнула носом.

— Я постараюсь приехать на твою свадьбу… но… твоя идея с актрисой мне не нравится. Хотя решать тебе.

— Спасибо, я всё ещё раз хорошо обдумаю… — улыбнулась я сквозь слёзы и ещё раз поблагодарила брата: — Спасибо…

— Звони, кукла…

Он назвал меня детским прозвищем, от чего стало тепло и ещё больше захотелось плакать…

— Ага… — прошептала ему в трубку, — Пока.

Немного успокоившись, я обняла подушку, залезла с ногами на диван и стала переключать каналы, пока на одном из них не увидела лицо Андреса. Он давал интервью местному телеканалу и держался так уверенно, так безукоризненно: безупречный язык, безупречный костюм, безупречный мужчина… Его глаза, которые смотрели на меня то с ухмылкой, то с издёвкой, то наполненные огнём и желанием, сейчас были сосредоточенными и серьёзными. Я не понимала некоторые слова, которые он произносил, но его голос завораживал. Даже такой грубый язык, как немецкий, в его устах звучал как-то певуче и мягко.

Вдруг поймала себя на мысли, что смотрю новости, открыв рот. Вот попала! Я схватила пульт и выключила телевизор, оставшись в тишине и полутьме комнаты. За окном забарабанил дождь, сменив полуденное пекло и остудив расплавленный асфальт.

Я любила дождь. Мне казалось, что погода так же, как и люди, плачет о неудавшемся дне или несбывшейся мечте. Знакомо это настроение, когда безумно хочется плакать, жалея себя и свою неудачную жизнь. Почему-то когда что-то хоть мало-мальски налаживалось, в тот же миг начинало стремительно разрушаться, подминая под себя все попытки исправить или изменить ситуацию к лучшему.

Так и сейчас. Я пыталась исправить ошибку отца, изо всех сил старалась помочь матери, но, в то же время, калечила судьбу многих других людей, обманывая тех, кто мне верит, тем самым, предавая их. Наверное, Сергей был прав, сказав, что я стыжусь болезни матери. Но, скажи я правду, неизвестно, как отреагирует семья Николая на это известие. Захотят ли они связывать себя с семьёй, в которой есть человек, страдающий душевными расстройствами, пусть и по вине болезни. И в то же время, имею ли я право связывать себя с человеком, которого, как мне казалось, любила. Теперь, как выяснилось, это было нечто другое, чем любовь… Зависимость, симпатия, но не любовь. Права оказалась и Екатерина. Сейчас на первое место встали деньги, а не чувства, и от этого становилось ещё хуже. Но я для себя решила, что раз начала эту аферу с лжематерью и раз ехала сюда выйти замуж именно за Николая, то так оно и будет.

ГЛАВА 22

— Вероника, милая, проходи! — Мария встречала меня уже как родную, и даже стало неудобно от этого откровенно приветливого взгляда.

Слышался весёлый смех Марка, голос Маргариты вперемешку с доброжелательным голосом Лилии. Голоса Андреса я не слышала.

— Здравствуйте, — протянула торт, купленный в огромном супермаркете, по которому ходила целый час.

— Ой, Ника, не стоило! — но Мария просияла, принимая сладкий подарок. — Марк обрадуется сладостям.

Я улыбнулась, следуя за ней в гостиную.

— Привет! — поймала хитроватый взгляд Риты, который говорил, что разговор в сауне о некой персоне, находящейся в данный момент с нами в комнате, не забыт.

— Привет, — следом поздоровалась Лилия, а Марк, спрыгнув с дивана, подбежал, и обнял меня за колени.

— Привет! — я кивнула ей в ответ, подавив смешок и желание бросить на эту миниатюрную пигалицу свирепый взгляд. — Привет, симпатяжка, — мягко взъерошила мальчику волосы.

Мария расставляла приборы на столе и что-то тихо напевала под нос. Лилия вся сияла и светилась счастьем, от чего мне захотелось больно её ударить. Ревность была настолько сильной, что пришлось сжать кулаки.

— Как настроение? — Лилия решила поддерживать светский разговор.

— Великолепное, — выдавила улыбку я.

— На ужин у нас шашлык и печёные овощи! — провозгласила Рита. — Папа с Андреем сейчас готовят на заднем дворе.

— Там же сейчас сыро и грязно после дождя…

— Не растают, — рассмеялась она. — Ну-ка, милый, сбегай, посмотри, чем там заняты дед и дядя.

Мальчика долго уговаривать не пришлось, и он пулей вылетел в сад.

— А где Фрэнк? — удобно усаживаясь на диван, спросила я, в упор не желая замечать пассию Андреса.

— Он в очередной командировке, — вздохнула Маргарита. — А нам с Марком скучно, вот мы и развлекаемся у бабушки с дедом.

— Это кто здесь дед? — громкий голос Ивана разрушил полушёпот гостиной.

— Ну не я же, — смеясь, сказал Андрес, заходя следом за отцом. — Судя по всему, единственным дедом здесь можешь быть только ты.

— Какая несправедливость, но я не жалуюсь, — он рассмеялся, одной рукой обнимая внука. — А вот и первые шашлычки. Привет, Ники, как ты? — по ходу проходя через гостиную к столу, спросил глава семейства.

— Всё отлично, Herr Wolf, — улыбнулась я будущему тестю.

— Ну, зачем так официально, милая, ну какой я тебе herr! Просто дядя Ваня!

Все дружно расхохотались.

— Ну, ладно-ладно, не дядя Ваня, но хотя бы по-русски просто Иван Фёдорович, так ведь удобнее? — и он задорно подмигнул мне.

— Да, так гораздо привычнее.

— Сейчас будет вторая порция! Солнышко, ты мне не поможешь? — обращаясь к Лилии, сказал Андрес, при этом бросив на меня холодный взгляд. Я опустила глаза, пытаясь скрыть обиду, и тихо выдохнула — нет, ему не удастся испортить мне настроение.

— Конечно! — Лилия с готовностью вскочила с дивана.

— Какая послушная девочка, — прошептала Маргарита мне на ухо. — Алей-оп!

Я прыснула, не удержавшись. Так приятно было чувствовать поддержку со стороны Риты, хотя та даже не подозревала об этом.

— Ник звонил? — спросила она, поднимаясь с дивана и подходя к матери.

— Нет, наверное, вечером позвонит, слишком занят.

— Да, переговоры — это его конёк, но они слишком выматывают… — Мария покачала головой. — Он всегда возвращается из командировок вечно голодный.

— Ничего! — Маргарита взяла с тарелки посыпанный сахарной пудрой пончик и откусила кусочек. — Пусть поголодает, будет стройнее.

Мария усмехнулась:

— Ему быть полным не грозит, а вот тебе, матрёшка, если будешь так лопать булочки, как раз наоборот. Представляешь, как разорится Фрэнк, меняя тебе весь гардероб? — в гостиной раздался её смех, который я тоже подхватила.

— Очень смешно! — Рита доела пончик и облизала палец.

— Что за манеры? И это взрослая светская дама, мать семейства! Какой пример сыну подаёшь? — Мария грозно помахала кулаком перед носом дочери.

— Он же не видел! — Рита сделала вид, что испугалась грозного вида матери.

Я наблюдала эту сцену и улыбалась — забавно видеть, как две взрослые женщины так общаются и так понимают друг друга.

— Дамы! Дамы! Я смотрю, тут скоро до боя дойдёт? — Иван Фёдорович внёс следующую порцию шашлыка, а за ним, как вихрь, в гостиную ворвался Марк, с визгом и хохотом убегая от Андрея, который, как мальчишка, нёсся за ним с диким воплем “Догоню!”. Лилия вошла последняя, неся тарелку с овощами.

— И это взрослый архитектор, который сегодня с серьёзным видом давал интервью… — проохала Мария, покачав головой. — Никогда не повзрослеет.

— Да ладно тебе, ма, мальчишки — они всегда мальчишки, — Рита разложила вилки.

Лилия протянула блюдо Марии, и та наклонила голову в знак благодарности.

— Надо же, какая хозяйственная! — наигранно громко сказала Рита и усмехнулась. — Повезло тебе, братец, будет кому завтрак в постель носить.

— И не говори! Не то что ты — отстой, а не хозяйка! — в ответ усмехнулся Андрес.

— Не говори так, Рита готовит потрясающе, — протестующее воскликнула я.