- Нет, я ничего не буду. И Джей тоже, я недавно у него спрашивала. Но если ты...

- Все в порядке. Я позже сделаю себе сэндвич или что-нибудь другое.

Я обнимаю его и зарываюсь лицом в его грудь.

- У нас все получится, - бормочет Бен в мои волосы. - Все будет хорошо, я уверен.

- Ты всегда такой оптимистичный, - шепчу я. - Джей думает... - я закусываю губу, чтобы не сказать это вслух. Потому что злой голос внутри меня постоянно шепчет, что Джей прав и я себе просто строю глупые, пустые надежды. Но я не хочу к нему прислушиваться.

Я направляюсь в гостиную к Джею и устраиваюсь возле него на диване. Он обнимает меня за талию и включает телевизор. Я вижу по нему, что ему больно. Он выглядит устало.

- Тебе принести таблетку?

Он мотает головой.


- Эти штуки делают меня чертовски уставшим. Я не хочу сейчас быть разбитым. Возле тебя.

Кончиками пальцев он рисует узоры на моих бедрах. По телевизору идет "Теория большого взрыва", Джей смеется. Но все это пролетает мимо меня, потому что сквозь мою голову проносится слишком много мыслей, что аж голова кружится. А потом в двери показывается Бен и у меня перехватывает дыхание.

- О, Господи, Бен! Что ты наделал?

Джей тоже смотрит на него.


- Чувак, ты с ума сошел?

Бен улыбается и проводит рукой по лысому черепу, потом садится на диван рядом с Джеем.


- Я подумал, мы немного побесим этим Миа. Сейчас она сможет спутать нас, по крайней мере, сзади.

Глаза Джея блестят, когда он оторопело переводит взгляд от меня к Бену и назад. И я тоже не могу сдержать слезу, которая скатилась по моей щеке.

- Бен, Господи, это... так невероятно мило с твоей стороны, - шепчу я. Мы обнимаемся, втроем, и тогда следует еще больше слез, когда Джей осторожно, робко прижимается ртом к губам Бена.

Это такой нежный, мягкий поцелуй, что мое сердце практически выпрыгивает из груди. Я не могу ни дышать, ни пошевелиться, только безмолвно наблюдаю. В этом поцелуе нет никакого сексуального подтекста, эти двое никогда ничего подобного не начинали, но от этого медленного поцелуя веет такой огромной любовью, что становится больно.

- Знаете что? - несколько минут спустя, после того, как мое сердцебиение слегка успокоилось, я вскакиваю. - Я свяжу вам крутые шапки. Ладно? - я одновременно глажу их обоих по гладкой коже головы.

- Миа, сейчас весна. Мы не замерзнем, - считает Бен. - Или замерзнем?

Джей качает головой.


- Я не могу поверить, что ты это сделал.

- Одинаковые права для всех. Как минимум, ради тебя я могу побриться налысо. Даже если взамен не могу заставить тебя укоротить свой член... Так что у тебя всегда есть преимущество.

Я фыркаю. Уверена, что мое лицо сейчас ярко-красное.


- Бен! Серьезно?

Мой муж улыбается.


- Ну да, в отличие от тебя, я могу правильно сравнить длину. Но я искренне желаю тебе это. Вам.

Джей чешет лоб. Четыре пластыря на висках и на затылке напоминают о зловещем аппарате, в котором была закреплена его голова. Скорее всего, раны, где были закручены фиксаторы, заживут быстро. Но только вид белого пластыря, который постепенно темнеет, вызывает дрожь в моем желудке.

Вечер мы проводим перед телевизором. Я вытягиваю ноги через Джея, и Бен массирует мои ступни, в то время, как я вяжу черную шапку. Периодически снимаю мерки с их лысых голов. Мне не нравятся лысины. Они напоминают мне о том, что на самом деле сейчас происходит. Без них случаются моменты, когда я забываю, насколько болен Джей. Медикаменты помогают при наибольших судорогах и боли, и его болезнь почти незаметна. С сегодняшнего дня она наш постоянный спутник. Дамоклов меч, который угрожающе проносится над нашими головами, и никто не знает, когда он упадет на нас со взмахом. Я только надеюсь, что нам осталось достаточно времени для всего, что так важно.

Но разве бывает достаточно времени? Время достаточно относительно...


Джей рисует как маньяк. Его эскизы приземляются один за другим на метровую стопку возле нашей кровати. Я не решаюсь на них посмотреть, но Бен знает, что там изображено. Когда я сижу возле Джея, он с трудом видит меня, поэтому при общении я должна сидеть напротив него. А вообще, он чувствует себя хорошо с тех пор, как он бросил химиотерапию.