Татьяна Снежная - Мятая фольга

Началось.

Вернулся, развернул к себе лицом, больно схватив за руку и, вероятнее всего, испачкавшись в краску. Его предупреждающий взгляд накрыл меня волной. Он ровным счетом ничего не приобрел, сделав меня заложницей своих идей, а я еще осмеливаюсь его провоцировать.

— Черт! Лучше убей меня! Я не думала, что будет так чудовищно больно!— Я падаю на колени, уткнувшись в его ногу. Реву. Нельзя. Я обещала себе и ему быть сильной. Он все еще держит меня за руку.

— Ты же знаешь, Джей. Убить тебя, —самое желанное, из того, что мне хочется,— шепчет он, запуская пятерню в мои волосы. Дергает, заставляя смотреть на себя. Я закусываю губы, сдерживая отчаянье рвущееся изнутри.

— Но тогда ты лишишь себя последней забавной игрушки..

Влад молчит, изучая мое заплаканное лицо. Но вдруг улыбается, глядя на меня с безмятежной отрешенностью. Во взгляде его сквозит хитрость, а улыбка излучает добродушие, лишенное доброты.

—И то, верно.. когда-нибудь ты поймешь, что у слов есть буквальные значения. Мы с тобой в одной упряжке.. не забывай об этом.

Он оставляет меня в одиночестве, позволяя насладится горем и неудержимыми слезами. Меня выворачивает наизнанку от понимания, что все кончено, что где -то там Никита не находит себе места, пытаясь меня найти. Несущественная цена за право жить. Несущественная цена за свободу парня, к которому, несмотря на все его безрассудные подвиги, как оказалось, я ничего не испытывала.

Стены этого дома начинает сотрясать. Грохот, разбитое стекло, снова грохот. Я наспех вытираю ладонью влагу с лица и поднимаюсь с пола. Пересекаю комнату, гостинную. Врезаюсь плечом в дверь, которая нас разделяет и бью в нее ногой.

— Прекрати!— Жить с психом очень не просто, но я единственное, что сейчас рядом, если не считать кошки, которая шустро пролетела мимо, спасаясь от грохота, — открой дверь!

Я продолжаю бить ногой, призывая его опомниться. Эти его припадки. Их нельзя игнорировать. Безразличие окружающих делает его жестоким, толкает на мерзкие поступки. А это опасно для меня.

— Черт, я не твоя заботливая мамочка, да! Но то добился чего хотел, хватит!

Несколько раз хлопаю ладонью по глади дверного полотна, проклиная петли и замок. Неужели несколько дней назад, тот, что за этой дверью, был готов лишить меня жизни. Я чокнулась. Определенно. Я позволила себе пойти против всех законов. Я безумна.

Обессиленная, сползаю по двери, когда понимаю, что вспышка гнева прошла и Влад затих. Напряженную тишину разрывает композиция Шторм, Ванессы Мей. И я снова беззвучно реву. Игрушка, жертва, узница.

"Если Вам известно, что такое ложь, поторопитесь ею воспользоваться, пока она не воспользовалась Вами.." WR

Влад не предпринимает попыток скрыть меня от мира. Он скрывает мир от меня. Я избавлена от телефона, интернета и телевизора. Единственное, что меня развлекает- книги, учебники и музыкальные каналы. Убеждаю себя, что мне вполне хватает. Разве раньше я имела большее? Друзья? Разве они у меня были?

Сам, он чаще всего приходит поздно, с настроением, которое я заклеймила как молчаливо-ядовитое. То проходит мимо не замечая, словно я неодушевленный предмет интерьера, то ядовито смакует взглядом, что отражается во мне паникой. Реже "под градусом", и таким этот парень, нравится мне больше. В подобном состоянии он остроумно шутит и иногда отпускает в мой адрес театральные комплименты, - единственное развлечение. Расположившись на паласе в гостиной, дурковато забавляется с кошкой, приглашая таким образом, присоединиться к своему одиночеству и меня, поскольку гостинная- комната в которой я провожу большую часть времени. В такие моменты мне приходится присутствовать при его телефонных переговорах. Вслушиваюсь в его фальшивые ответы, циничные цитаты, искусственные эмоции и все больше убеждаюсь, что у этого парня деформированное восприятие окружающего мира. Выслушав очередного оппонента, Влад раздает советы:

"Илона, ты наверное чего-то перекурила, раз хочешь порвать со Стасом. Тебе не 17, забудь наконец, все эти сказки про золушек..." Были телефонные разговоры и другого формата, когда посмотрев на входящий звонок, он удалялся в свою комнату, чтобы я не могла слышать разговор. Это давало понять, что быть слишком пьяным, Влад себе не позволял.

Он старается не общаться со мной без веских причин, ограничиваясь лишь краткими бытовыми вопросами. Никогда не упоминает Никиту, не рассказывает о том, как организованы мои поиски. И судя по всему, у него так и не вышло сблизиться с моим братом. Более чем уверена, случись обратное, моя жизнь тут же прервалась.

"Не переживай, мир не поперхнется без тебя", — ядовито заметил он сегодня. Очевидно, мое настроение показалось ему совсем упадническим. На самом деле скука все больше поглощает меня, делая безвольной, меланхоличной, подверженной депрессиям из которых все труднее выходить самостоятельно. Остальное время тону в мыслях о брате, скучая и борясь с приступами тоски, роюсь в своих чувства к нему, рисую образы, вспоминая, то, что хочу забыть.Тяжелее всего не чувствовать его рядом, не видеть, не прикасаться, не слышать его ровный, уверенный голос. И я наказываю себя за это тем, что до крови обгрызаю ногти, мучаюсь бессонницей и ухожу в стойкий невроз.

Все чаще задаюсь вопросом- почему жизнь такая длинная? Отчего бы ей не оборваться прямо сейчас, а не длиться этакой тонкой унылой нитью? Ничего не вижу, не ощущаю. Отвергаю любые мысли о будущем. Оно мрачно, беспреспективно и от этого хочется забиться в любой угол чужого дома и выть раненым волком.

Дом, в котором мы оба сосуществуем, довольно большой. В полуподвале, помимо гаража, в комнате с маленьким бассейном, я обнаружила спортивный инвентарь и отличную боксерскую грушу. Именно она стала моим лекарством, отдушиной. Теперь, приходя по вечерам, Влад реже застает меня за учебником или в столовой за чашкой чая, чаще в зале полуподвала. Где я, не жалея сил, порой доводя себя до исступления, скачу вокруг груши, проводя многочисленные серии атак.

— Не слишком ли ты усердна?

Я остановилась и переведя дыхание, повернулась к двери. Не знаю, как долго он стоял прислонившись к косяку, но снег с ботинок уже успел растаять и блестел лужицей на темном полу.

— Усердие не порок, — отозвалась я, жалея, что так рано прервали мое занятие.

Он тяжело оторвался от стены и шагнул ко мне.

— До тех пор, пока ты сама так думаешь.

Подойдя очень близко, некоторое время терпеливо изучал мое лицо. Проследил взглядом по капле пота скатившейся от виска к подбородку, задержал его в районе ключицы, что заставило меня не на шутку взволноваться. Никогда не могла понять о чем он на самом деле думает. Губы его дрогнули, но уже через секунду прозвучал неожиданный вопрос:

— Каким ты видишь свое будущее, Джей? Рядом со мной.

Этот вопрос отозвался во мне внутренней болью. Я склонила голову и тяжело выдохнула, едва удержав стон.

— Разве ответ на этот вопрос не зависит напрямую от тебя?

Влад прищелкнул языком и обошел меня, встав за спиной. Поборов неприятные ощущения, я заняла себя расстегиванием липучек на перчатках.

— Ты же видишь, как скучна жизнь со мной.

Не поспоришь.

Сегодня все шло в разрез с моими ожиданиями. Я не привыкла к повышенному вниманию с его стороны.

— Ты ожидаешь, что я стану отрицать сей факт? Мне вполне комфортно.

"Звучит неубедительно", - тут же поддакнул мой внутренний голос, и я приказала ему заткнуться.

Неожиданно погас свет, погрузив нас, застывших посреди подвала, в непроглядную тьму.

— Это ..что еще за...?— Заикаясь изумилась я, сдерживаясь, от накатившей волной тревоги. Влад все еще стоял за моей спиной и это давало веский повод вспомнить хоть одну из молитв.. Я обернулась, интуитивно отступая, пытаясь зрительно обозначить его силуэт в темноте. Но и это стало возможным только тогда, когда он неожиданно щелкнул зажигалкой прикуривая сигарету, осветив свое лицо и глаза, которые с издевкой смотрели прямо на меня.

— Ну как? — Шепотом начал он, как только пламя зажигалки погасло. — Тебе удалось нокаутировать темноту? Не замечаешь безобразных, рогатых чертиков, которые пляшут вокруг тебя? Слышишь? — Влад замолк и через несколько секунд продолжил, — они скребут копытцами по полу и так и норовят задеть тебя своими длинными хвостами..их забавляет уровень твоего липкого страха.

Я не сводила взгляда с огонька сигареты. Неистовое желание, сбежать при первой возможности от ядовитого, разъедающего и без того лишь мнимое спокойствие внутри меня голоса, охватило меня.

— Ты скачешь у этой груши, как кролик вокруг подвешенной моркови, маешься за холстом, не зная, что изобразить, слоняешься из угла угол словно древняя черепаха в аквариуме, поглощенная своими безрадостными мыслями. В чем смысл твоих потуг? Озвучь.

Нужно что- то сказать, пока этот монолог не лишил меня рассудка.

— Чего ты хочешь?— я уронила на пол перчатки, освобождая руки и обхватила себя ими, словно ограждаясь от тьмы или от него самого. Я вроде бы ни на что не претендую, стараюсь держаться вежливо.—Я сделала все, на что была способна.

— Нееет, неееет, — слащаво протянул Влад.— Ты способна на большее, гораздо большее. Ты ведь смогла обмануть белого кролика, который считал себя успешным авантюристом. Прикинулась доброй овечкой, милой пушистой кошечкой.. Только мы оба не учли одного: все это навевает скуку и тоску. Хочешь знать, от чего я все еще позволяю тебе дышать воздухом?

Он шагнул в сторону, отбросив докуренную сигарету. Та, очертив полукруг беззвучно шлепнулась у стены и откатилась. Отвлекшись, я вновь потеряла Влада в пространстве. Как ему удается так беззвучно дышать?

— Влад?!— Мой голос звучит неуверенно, но я продолжаю всматриваться в темноту, осознанно медленно отступая назад, — Влад!