Пустота. Липкая, мерзкая.

Откровенно говоря, я просто вернулась обратно. В серость, уныние, однообразие. К подростковому белью в зеленый горошек, к неменяющемуся пейзажу за тяжелой шторой моей маленькой удушливой комнаты, к мнимому ошейнику, цепь от которого так коротка, что позволяет лишь доползти до кухни, к пороку, что жрет изнутри. Как же все парадоксально: сколько не убегай, от самой себя, все равно возвращаешься обратно, в тот же самый кукольный домик. Всегда есть что-то, что сильнее тебя, что заставляет менять планы, подталкивает на необдуманный шаг, подчиняет мнимой истине. Да, больно осознавать, что тебя кто то использует, но Равенство для всех -миф, не имеющий право на существование. Жизнь похожа на игру в шахматы, выигрывает тот, кто первым сделает правильный ход. И можете осуждать, если склонны копаться в особенностях поведения некоторых людей и их образе жизни, можете рассматривать их грязные поступки под лупой, выискивая в них, то, что граничит с законами вашей добродетели. Это, по большому счету, ничего не меняет.

Знакомство с Владом научило меня единственному правилу. Хочешь чем -то обладать, - умей ставить капканы.

Закрываю глаза, облегченно выдыхая облако горячего пара и вздрагиваю от руки, коснувшейся моего плеча.

— О чем задумалась? Опоздаешь.

Поднимаю голову и в недоумении смотрю на брата. Нет, не говорите мне, что все это время он шел за мной. Поводок стал слишком короток.

— Почему ты здесь? Следишь?—Сбрасываю его руку, которая кажется тяжелой, роняю раздраженный взгляд в снег. Что ему нужно? Разве не очевидно, что мне невыносимо оставаться безмозглым питомцем, который крадет драгоценное время хозяина. Бессмысленно всегда полагаться на старшего брата. Больше это не работает. Ему страшно, я понимаю, только нашел и вновь потерять. Он не знает, что я так и не вернулась.

— Не злись, — он растерянно пожимает плечами так, что касается воротником пальто, замерзших покрасневших ушей. Порываюсь согреть их ладонями, но так и не вынула рук из карманов. Не даст. Отмахнется, вскинет голову, так, что не дотянешься. До сих пор удивляюсь тому факту, что он меня не убил. Вернувшись, я застала его в тяжелой депрессии. Радость и узумление были так велики, что кара волшебным образом миновала.

— Со мной все в порядке, ты же видишь! Можешь идти на работу.

— Нет, я провожу тебя, — и на мой вспыхнувший взгляд, который не остался не замеченным, добавил,— не спорь, так надо.

Ох уж эти угрызения совести. Если есть пахарь, значит есть плуг. Определенно.

Ровняю на плече лямку сумки и шагаю вперед. Брату я прощу все. Он вне игры, он за линией замкнутого контура.

— Ты уже придумала, что будешь говорить в школе? —Он обернулся, обогнав меня.— В любом случае, вали все на меня, поменьше там подросткового максимализма, не нужно, что бы тебя таскали по психологам.

Из-за жилого дома уже видна школа, и я спешу, что бы он не успел вновь коснуться этого тяжелого вопроса: "Где же ты пропадала?" Ох.., много же я наврала ему о причине ухода из дома, сделав его первым виновником, припомнила все его запреты и ошибки в воспитании, умело "присыпав" подростковым синдромом. Мерзкий метод, но действенный. Невыносимо видеть, как он мучается от осознания своих ошибок. Ненавижу себя за это. Про Влада молчу. Никита не простит. Трупы нам ни к чему.

— Не стану читать нотаций, — Никита остановился, дальше идти не имело никакого смысла, мы стояли у школьных ворот, — скажу одно..  Его рука потянулась к шарфу на моей шее. — Ты и я - мы, как шестеренки. Если одна деталь ломается или выходит из строя, механизм перестает работать. Есть два варианта: ремонт или замена. Так вот, в нашем случае, возможен только ремонт и никак иначе. Понимаешь?

В его ясных глазах, цвета стали, я не видела очевидных вещей - обиды, например. Под бдительным взглядом этих глаз, я снова почувствовала себя некомфортно, мы несколько минут разглядывали друг друга в шуме улицы и собственной тишины. Как много я хочу ему сказать, но никогда не скажу. Никогда не признаюсь. Это невозможно. Все, что мне остается, это жить по старым правилам.

— А если ремонт обойдется слишком дорого, тогда что? — Задаюсь я вопросом, прищурив глаза.

— В нашем случае, Жека, цена не имеет значения. Потому что мы устанавливаем ее сами.

Ладно, все. Гоню навязчивые мысли и удушливые чувства. Ныряю в привычную реальность. Сжимаю губы и ухожу. У меня есть незаконченные дела.

Взбегаю по знакомым ступеням, переполненная необъяснимыми, чуждыми эмоциями. Такими, словно на бешеной скорости лечу по пустынной трассе на авто. Азарт. Драйв. Страх. Отчаянье. Стоп! Надо держать эмоции в узде.

Второй урок начнется через несколько минут. Правильно я сделала, что не пришла к первому. Пересекаю шумный холл, не встретив одноклассников спешу в раздевалку, где избавляюсь от тяжелой верхней одежды. Смотрю на себя в зеркало. Поправляю челку. Щеки тронуты морозцем и это неоднократно подчеркивает бледность моего лица.

Поднимаюсь на второй этаж. Неторопливо, стараясь идти прямо, подхожу к кабинету истории. Одноклассницы, ленно болтающиеся в коридоре замолкают, таращась на меня. Стараюсь выдержать эти взгляды. От вереницы отделяется знакомая фигура и спешит навстречу.

— Женька!! Ты пришла!? — Риту переполняют эмоции какой -то испуганной радости. — Мы все в шоке, - она мягко обнимает меня и я ловлю так надоевший мне, запах ее сладких духов. Нас обступают, осмелев, и я слышу как сыпятся вопросы:

"Как ты? Что у тебя случилось? Как настроение? Ты подстриглась?"

Но эти вопросы почти не касаются моего разума, я не хочу ничего объяснять.

— Эй, у меня все в порядке,— я вырываюсь из объятий подруги и долго смотрю ей в глаза, сдерживаясь, что прямо здесь и сейчас не упрекнуть ее в двуличности. — Позаимствуешь на пару минут, — тяну за конец ее голубого шейного платка.

— Зачем?— Она хватает пальцами за противоположный конец, останавливая меня.

— Разве мы не подруги?

Все стоят, замолчав, дырявя меня взглядами. Интересно, что у них в головах?

— Ну-уу да, бери, — она разжимает пальцы и я, стянув с ее шеи ткань, демонстративно начинаю накручивать платок на костяшки своих пальцев. Улыбнувшись, обхожу ее, оставляя растерянную подругу , позади.

Захожу в класс, нахожу взглядом Вронского. Он, оторвав взгляд от телефона, окидывает меня абсолютно спокойным и холодным взором. Ага..., идеальная маска безразличия. Еще одно оружие против меня. Я продолжаю идти к его парте, почти закончив наматывать платок на кисть. Ну вот, кажется на его лице вспыхнуло удивление. Он поднимает на меня взгляд, как раз в тот момент, когда я без лишней суеты вонзаю свой кулак в его скулу. Присутствующие ахают, Вронский обалдев, пытается встать со стула, в надежде перехватить инициативу в свои руки, но не успевает, потому что под громкое Деновское восклицание:" -Женька?!" торопливо, с размаху бью Максима его же учебником по челюсти. Все, на большее меня не хватит. Бросаю учебник и торопливо, расталкивая столпившихся, которые ошарашенно смотрят на меня, словно на сумасшедшую, покидаю учебную комнату. Стараюсь дышать ровно. Дохожу до конца коридора, слыша как нервно перекидываются резкими фразами за моей спиной, спеша вслед Макс и Ден, и под звонок оповещающий о начале урока, ныряю в женскую раздевалку.

Не избавиться от их присутствия.

— Что этот козел сделал, только скажи!— Волков как всегда, на моей стороне. Это придает мне сил.

— Отвали! Я должен разобраться с ней!

— Только тронь! Что ты сделал?

— Ты офигела кидаться? Страх потеряла?

Денис жмет Вронского к стене, не давая возможности ко мне приблизиться. Тот вырывается, отталкивая.

— Скажи хоть слово и я ..

— Отцепи от меня...

— ...Прибью его!

— ...Своего бешенного пса, Снежная! 

Услышав, свою фамилию, я наконец, прихожу в себя.

— Денис уйди, оставь нас.

Пришло время расставить точки над i.

— Прямо сейчас, да! Я урою этого гомнюка, только скажи!

— Ради бога, уйди! — Повышаю голос, обернувшись в их сторону и разрывая Волкова разъяренным взглядом. Он тянет с этим, но Макс улучив возможность, вырывается из его хватки.— Оставь нас,—повторяю я, и Денис не сводя с меня недоуменного взгляда, шумно выдохает и поднимает руки, сдавшись.

— Ладно! Ты так хочешь? Все решила? Черт с вами! Я уже ни хрена не понимаю! — Пнув стену, злясь, он демонстративно покинул маленькую раздевалку.

Каким образом я умудряюсь подчинять его себе?

Макс сокращает расстояние между нами, сжав губы. Наверняка лицо его, озаряет радуга эмоций, но я еще не вижу. Смотрю перед собой в окно.

— Мозги растеряла? — Начинает он, наверняка сдерживаясь, что бы не надавать мне оплеух, я чувствую как дергаются его руки. — Еще раз выкинешь что нибудь подобное...

— Да, — я повернулась в его сторону и смело уставилась, как на давнего хорошего друга, с мерзкой улыбочкой. Вот он стоит рядом, с перекошенным от недовольства лицом и горящим взором, но даже в этом он неповторим. — Буду мстить любыми возможными способами, пока не извинишься, не признаешься, что ты трус и подонок...

— Заткнись, ты меня не дослушала!

Надо же, оказывается Макс умеет злиться и вести себя агрессивно.

— И не стану! Это ты послушай меня!  Готов прямо сейчас объяснить всем, по какой именно причине, учишься в этой непривлекательной школе?

Губы Вронского сжимаются и взгляд фокусируется на моем левом зрачке. Некоторое время он пытается понять смысл сказанных мною слов.

— Ты под кайфом, что ли?

—  Еще под каким! — Я сделала маленький шаг, который был бы не возможен, не отступи Макс на некоторое расстояние.— Но это ничего для тебя не меняет. Мы же не хотим, что бы все узнали, как далеко это все зашло. Я про твои с братом, мерзкие игры.