Вероника Колесникова - Мышеловка для босса

Почему-то красотка не спешила соглашаться увидеться с ним. Кивала на какие-то дела, на какие-то задачи, а Александр медленно, но верно намекал, что место в фирме, которое он выбил для нее, все еще вакантно.

После этого сообщения Анна почему-то надолго замолчала, и Баев обрадовался: может быть, она задумалась над его предложением? Может быть, она согласится? Может быть, ей тоже захочется проводить с ним рядом столько времени, сколько ему с ней?

Он даже отвлекся от телефона, проверив время и открыв почту, но все равно косясь глазом на смартфон. Но тот молчал, экран был все таким же безжизненно-темным, и Баев почувствовал, что настроение снова с угрожающей скоростью катится вниз. Он посмурнел лицом, почернел глазами, насупился.

Брови угрожающе сошлись на переносице, губы сомкнулись в нитку.

Александр Владимирович несколько раз заносил руки над клавиатурой, чтобы составить грамотный и четкий ответ по поводу стоимости налога на аренду земли в случае, если потенциальный партнер ответит согласием на сотрудничество «Опережающему развитию», и несколько раз одергивал их, отставляя.

Ответ крутился у него в голове: налог на аренду земельного участка в таком случае составит ноль процентов. «Ноль процентов! Вы только подумайте!» — шептал он сам себе губами, но написать этого не мог.

Снова руки замирали над клавиатурой, снова он не мог собраться с силами и в очередной раз опускал их.

Да что такое творится с ним?

Баев включил мобильный телефон, поднял его повыше, проверяя сеть, но все полоски, которые отвечали за покрытие сети для абонентов, были на месте. А вот абонент, который должен был ему давно уже ответить согласием, молчал.

«Анна, мое сердце говорит о том, что мы с вами обязательно должны встретиться, я думаю, что вы тоже этого очень хотите!» — вдруг написал он в теле письма и взялся за компьютерную мышку, чтобы отправить ответ.

Вдруг зазвонил телефон и Баев отвлекся.

— Да?

— Александр Владимирович, к вам Пастушевский.

— Пусть входит.

Баев покачал головой и в изумлении уставился на сообщение, которое написал возможному партнеру. Перечитал несколько раз и взгляд его из мечтательного в одну секунду стал собранным и прицельным.

Ох, что он только чуть не наделал!

«Анна, мое сердце говорит о том, что мы с вами обязательно должны встретиться, я думаю, что вы тоже этого очень хотите!» — вот что мог получить потенциальный партнер!

Баев тут же стер сообщение, закрыл почту на компьютере и откинул голову на спинку стула.

— Ох, что ж это такое… - промычал он. Как вовремя Маша позвонила ему с этим Пастушевским!

А вот и он, кстати. Пора бы и тому показать, где раки зимуют.

Маша исподтишка вела наблюдение за Викторией. Теперь, когда она тоже причисляла себя к элите настоящих красоток, все действия соседки обретали свой особый, потаенный смысл.

Как фотоохотник с профессиональным ружьем- фотоаппаратом следит за редким видом животного в своей среде обитания, замирая каждый раз, когда может быть обнаружен, так и она ловила каждое движение, каждый жест второго секретаря.

Вот Вика достала пудреницу, помаду. Обновила и без того безупречный слой краски на губах, сложила губы «клювиком», приподняла брови, внимательно разглядев свой макияж, прошлась пуховкой по лбу, скрыв призрачный пот.

Легонько ущипнула щеки, чтобы они заалели, поправила ногтем мизинца слипшиеся в уголке глаза реснички.

Исаева была готова снимать на видео скрытой камерой, чтобы потом, дома пересмотреть все основательно. Уж если повторять и копировать поведение представителя заинтересовавшего хомо сапиенса, так уж по полной программе.

Однако от этого жеста она сдержалась. Не хватало еще быть пойманной на месте преступления! Это же сколько потом смешков и шуток собирать по всему зданию! Нет уж, увольте!

Закончив с макияжем, Вика достала сотовый телефон и написала несколько текстовых сообщений (не по работе, уж Маша-то это знала точно!). Причем каждое свое движение она воспроизводила с некоторой ленцой, вальяжностью, спокойствием уверенного в себе человека.

Маша снова восхитилась этой особенности Вики. Сама она действовала резче, быстрее, но это было продиктовано условиями жизни.

Телефон на столе Вики зазвонил еле слышной, но знакомой трелью: звонили явно по внутренней сети, кто-то из здания. Вика не бросила свое занятие, не подскочила на месте, не стала спешить брать трубку. Она явно поставила точку в сетевом диалоге, и только после этого взяла трубку.

— Алло, — окнула она в трубку. — Его нет, они с Пастушевским выехали куда-то. Нет, не знаю, когда будет. Не могу сказать. До свидания.

И даже положив трубку, она не подняла глаз на Машу, чтобы поймать одобрение или порицание сказанному. С чувством, толком и расстановкой она поднялась, взяла со стола красную именную папку «На подпись», в которой хранились распечатанные дубликаты писем, и походкой от бедра прошествовала в кабинет к начальнику.

Исаева даже шею выгнула, отслеживая траекторию движения пятой точки, обтянутой серой юбкой-карандаш. Сама-то она на каблуках передвигалась не так успешно. Да даже вспомнить ее первый день в образе придуманной сестры! Эти проклятые каблуки, не нужный, по мнению Марии, рудимент моды, пора было оставить в анналах истории, в средних веках, когда в обуви на платформе передвигались только для того, чтобы не попасть в нечистоты на улицах.

Мария все еще чувствовала себя не уверенно, передвигаясь на них. Несмотря на то, конечно, что по сравнению с первым разом ее уровень вырос в разы: в тот день ее просто — напросто вело по площади, она смотрела только под ноги, боясь наткнуться на какой-нибудь камешек, жвачку, нерасторопного воробья или не очень сообразительного голубя, чтобы не упасть лицом в грязь в прямом смысле этого слова перед коллегами. Но получасовые тренировки дома давали свои результаты: вчера вечером она все еще шаталась, спотыкалась и не падала только потому, что ее поддерживал своей уверенной и горячей рукой Александр.

От этого воспоминания пальцы на ее ногах непроизвольно поджались, а глаза невольно приняли самое восторженное выражение. В тот день она простила Баеву все его кислые мины, все его придирки, не важные нарекания.

И сегодня он был просто невероятно, удивительно мил и приветлив. Столько шуток, комплиментов, сколько Маша получила на новый телефон, она не получала от противоположного пола за всю свою жизнь. И это сразу сгладило его неприветливое поведение, его агрессивный взгляд, который сразу кидал в пот и заставлял снова усомниться в себе.

Хотя был один момент, который, как ни крути, но душу царапал.

Послания получала Анечка…

— Маш! Ма-ша! — девушка сфокусировала взгляд на Вике, которая уже успела вернуться. — Очнись же ты, что с тобой!

Исаева вздохнула. Если бы она знала, что с ней!

— Послушай, Маш, сегодня после обеда Баев уедет в мэрию, на тендер, помнишь? — Маша кивнула, уже догадываясь, что последует за этим предисловием. — Если ты не против, я бы хотела сбежать на три часа, прикроешь меня?

Обычно в таких ситуациях, которых за две недели стажировки Виктории накопилось немало, Маша только кивала головой, переводила все звонки второго секретаря на свой аппарат и даже не вспоминала о ее существовании.

Но сейчас она впервые за долгое, долгое время заинтересовалась чужой жизнью. В ее потускневших было глазах загорелось не виданное доселе лукавство.

— Я не знаю, Вика, не уверена, что руководитель аппарата, или Александр Владимирович…

— Ой, да брось ты, ему совершенно все равно, буду я сидеть здесь или нет. Его нет и мне здесь делать нечего!

Маша раздраженно проглотила яростные слова, которые были готовы сорваться ее губ по поводу трудовой дисциплины, низкой обучаемости абсолютно не мотивированной в работе секретарше, а потом вдруг выпалила:

— Не скажу никому ничего, если ты возьмешь меня с собой!

Виктория удивленно замерла. Она даже рот немного прикрыла от удивления — раньше Маша думала, что это такое образное, книжное выражение, но нет, вот прямо перед ней Вика приняла именно эту позу. Рот приоткрыт, рука застыла на уровне груди, вторая повисла плетью.

— Ты серьезно хочешь пойти со мной? — у нее даже голос изменился. Стал более… нормальным, что ли?

— Хочу! — выпалила Маша, глядя снизу вверх на Вику, как будто просила о чем — то жизненно важном.

Вика как будто даже растрогалась от этой пантомимы Маши, потому что сказала довольно мягко:

— Хорошо, пойдем вместе. А ты не боишься? Вдруг я на свидание с толпой мужиков пойду? А вдруг в притон какой? Или еще хуже — иду домой, чтобы банально выспаться? — она подмигнула, отходя к своему офисному креслу.

Маша, решившая сначала, что Вика собралась просто-напросто пройтись по магазинам (чего еще ждать от девушки, которая целый день ничего не делает?), пожала плечами:

— Я согласна на все.

— А как мы уйдем с тобой вдвоем с места? Нас не хватятся? — вдруг спохватилась Вика, и теперь уже Мари смотрела на нее как бы сверху вниз, как на несмышленого птенца в гнезде.

— Не хватятся. Я настрою звонки мне на сотовый телефон, а на двери повесим записку, что у нас. не знаю, что мы в здании. Вышли на пять минут. Мы что, не люди? Не имеем права?

— Ах, ну если такое возможно…

Маша почувствовала, как из живота к груди, прямо к горлу, подкатывает необычное, волшебное чувство. Такое, какое она ощущала всегда, когда выпадал первый снег, скрывая

ленивыми снежинками черную, серую, бурую землю у дома. Это значило, что впереди ее ждет что-то новое, неизведанное, и оттого притягательное.