— Врёшь, — шепчу ему в губы. — Моё уже два года живёт в твоих руках. И ближайшие… отведённые мне годы жизни обратно возвращаться не собирается.

— Анютка моя, — Марк резко разворачивается и нависает надо мной, опрокинув на спину. — Я снова хочу тебя, — тыкается в бедро доказательством своего желания.

Я краснею и прячу лицо в подушку.

— Моя стесняшка, — фыркает на ухо, всасывая мочку уха в рот. — Сводишь с ума своим румянцем.

— А ты сводишь меня с ума своими прикосновениями, — буркаю я недовольно. — У меня там между прочим всё тянет, — краснею.

— Чёрт, малыш, — Марк подрывается с кровати, хватает меня на руки и тащит в ванную комнату. — Почему сразу не сказала?

Отрегулировав температуру воды, ставит меня под струи воды.

— Марк, что ты… — замолкаю, когда пальцы парня ныряют в мои волосы и начинают вспенивать шампунь, массируя кожу головы. Это настолько приятно, что у меня подгибаются коленки и в глазах всё плывёт. Поэтому я спиной облокачиваюсь на сильное тело парня позади, отдаваясь на волю его волшебных рук.

— Я с ума схожу от твоих волос, — расслышала сквозь шум воды. — И от твоей улыбки, — говорит, когда я смущенно улыбаюсь. — От всей тебя. И мне нравилась щелочка между твоими передними зубами, — прижавшись губами к мокрому уху, прошептал он.

— А мне она не нравилась никогда, — дергаю плечом. — Она портила улыбку.

— Твою улыбку невозможно ничем испортить, — Марк осторожно смывает пену с моих волос.

А затем ладони парня начинают намыливать моё тело мужским гелем для душа.

— Марк, я буду пахнуть мужчиной, — повела носом я.

— Ты будешь пахнуть мной, — улыбается довольно, рукой проводя по чувствительной груди. — Ты будешь полностью моя.

— В кого я влюбилась, — притворно ужасаюсь я. — В ужасного собственника и ревнивца.

— Это у нас семейное, — ладонь Марка намыливает спину, явно направляясь к ягодицам. — Мы однолюбы. Твоя попочка помещается в моей ладони, — вдруг хмыкает он, сжимая мои ягодицы. — Такая маленькая у меня.

От нежности в голосе я плыву. В носу знакомо щекочет от чувств, и я закрываю глаза.

— Люблю, — прижимаясь губами к груди, где бьётся любимое сердце, прошептала очередное признание за этот вечер.

— Люблю, — эхом отзывается Марк, замирая и оплетая меня руками.

Люблю.

Люблю тебя.

Люблю.

В каждом вдохе. В каждом движении. В каждом взгляде. Кажется, что даже капли падающие на дно душевой кабинке вторили музыке сердца и шепоту душ. Люблю. Дышу тобой.

Глава 36


Марк


Анютка тихо сопит на моей груди, горячим дыханием щекоча шею.

Как ненормальный глажу её плечи, спину, охр*нительную попку, зарываюсь пальцами во влажные волосы, которые самолично тщательно промывал в душе. Я не могу ей насытиться. Не могу оторваться.

Когда я узнал её кожу на вкус, когда узнал, какая она в момент оргазма, моя зависимость от неё стала ещё глубже. Мне хотелось ещё и ещё. До дрожи. Понимаю, что ещё пара минут, и я снова разбужу малышку. Снова начну покрывать её тело жадными поцелуями.

Аккуратно перекладываю голову малышки на подушку и, одевшись, выхожу из комнаты. Спускаюсь во двор, достаю фотографии и поджигаю их зажигалкой, наблюдая за тем, как ложь сгорает на глазах. Я снова чувствую вину за те слова, что сказал своей девочке. Снова хочу вернуться и попросить у неё прощения.

— Помирились? — голос бати за спиной заставляет вздрогнуть и вынырнуть из невесёлых мыслей.

— Да, — я бросаю последнюю фотографию в мангал и оборачиваюсь к отцу. — Бать, это ху*вое чувство ревности и желание скрыть её от чужих глаз когда-нибудь пройдёт? — обречено спрашиваю я.

— Нет, — батя садится на деревянную лавку. — Я до сих пор ревную её к каждому столбу. К каждому мужику. Начиная с шестнадцати лет и заканчивая семьюдесятью. Мне кажется, что каждый раздевает её взглядом. Потому что я не представляю, что кто-то может видеть её в другом свете. Не такой, как вижу её я, — самое длинное откровение от отца. — Подожди, когда Аня забеременеет, — успокаивает меня батя, — тогда крышу снесет окончательно. Поверь мне.

Перед взором вдруг предстаёт картинка. Моя малышка с круглым животиком. Нежная. Хрупкая. И беременная. Носящая под сердцем нашего ребёнка.

Ох, чёрт. С трудом удержался от того, чтобы подскочить и броситься к ней наверх, чтобы начать заниматься зачатием маленького карапуза.

— Дед был доволен моей поездкой и тем, что я познакомился с Миленой. Он думает, что я в неё влюблён.

***

Оставив Милену с Демьяном в своей квартире и выслушав наставления бати, поехал к деду. Он встречал меня на пороге дома, довольно скалясь и опираясь о трость. Брезгливо пожав ему руку и с трудом удержавшись от того, чтобы вытереть руку о джинсы, направился следом за ним в кабинет.

— Ну что, мой дорогой внучек, как поездка? Понравился Мюнхен? — змеиная усмешка на губах.

— Прекрасный город. Красивый, — сажусь в кресло так, чтобы микрокамера была направлена на него.

— Как твоя невеста? Олег негодовал, что его любимую дочку вырвали из клиники без его ведома, — качает головой.

— Милена захотела прогуляться по городу, — пожал плечами я, как можно беззаботнее, — а я не мог ей отказать в такой невинной просьбе. Только не ожидал, что её охранники окажутся такими агрессивными и нападут на меня в коридоре.

— Одного из них с сильными ожогами отправили в больницу.

— Я просто защищался. Посмотри на камеры слежения. Я не нападал первым.

— Ладно. Но девчонку ты зачем забрал из клиники? Она должна была ещё месяц лечиться, — постукивает пальцами по подбородку.

— Милена здорова. И она хотела поскорее оказаться дома. В России. Я не мог отказать своей невесте, — скрещиваю руки на груди.

— Где она сейчас?

— У меня. Она будет жить со мной. Чего ждать до свадьбы? — пожимаю плечами.

— Я смотрю, девчонка тебе понравилась, — снова это ехидная ухмылка.

— Да. Красивая. Породистая, — стараюсь не скривиться при этих словах. — Я доволен.

— А как же твоя рыжая? — щурится.

— Мне всегда было на неё наплевать. Так, временное увлечение, не более. Весёлый курортный роман на берегу моря, — надеюсь, что моя девочка никогда не узнает об этих словах

— Она живёт у тебя под боком. Мелькает постоянно перед глазами. Соблазн велик.

— Да, — я морщусь. — Но она живёт у моей матери.

— Хорошо. А то я переживал, что тебя расстроит то, что я собираюсь показать. Полюбуйся, — кидает на стол конверт. Беру его в руки, достаю фотографии и кривлюсь. Девушка в объятиях мужчины. Моя Аня в объятиях моего отца.

— Что это? — вскидываю брови.

— Доказательства того, что твой отец не хранит верность твоей матери.

— И? — поторапливаю его.

Дед не отвечает. Плещет в стакан виски и ставит на стол передо мной.

— Что мне это знание даст? — спрашиваю небрежно, вцепившись в стакан и расплескав дрожащими от злости и ярости руками жидкость себе на джинсы и рубашку.

— Покажет, что любовь это только блажь. Глупое наваждение, которое легко вытравить из души. Верных не бывает. Мужик по своей природе мужик. Ему не важно кого иметь, главное, чтобы девка симпатичной была, — протягивает салфетку, которой я промокаю футболку. — А уж тем более после двадцати лет совместной жизни… всё это приедается. Чувства угасают, а хочется новых ощущений. Особенно, когда под боком молоденькое тело.

Я молчу, чтобы не брякнуть ничего лишнего. Чтобы не вмазать по мерзкому морщинистому лицу, выбивая зубы. Моя ненависть к этому человеку крепнет с каждым днём. И я сгораю от нетерпения увидеть, как он сгниет за решёткой.

— Я тебя понял, — улыбаюсь, надеясь, что улыбка не походит на оскал. — Хотел уточнить, на когда назначена свадьба. Точная дата.

— Пятнадцатое августа, — дед впивается взглядом в моё лицо. Ждёт, что я начну возмущаться. Но я расплываюсь в неподдельной счастливой улыбке. Значит, совсем скоро это всё закончится. Неделя. И я буду свободен.

— Да ты никак влюбился в девчонку, — неправильно истолковал он мою реакцию, улыбаясь довольно.

— По уши, — складно лгу я, засовывая фотографии в карман.

— Скоро она станет твоей, — ухмыляется. — Двойной куш для нас с тобой, внучек. Тебе хорошенькая жена, а мне выгодная сделка.

Поднимает стакан вверх, отсалютовав мне, и опрокидывает в себя. М-да. И не боится в таком возрасте пить столько.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кстати, отчим Милены будет присутствовать на свадьбе? А то моя зайка соскучилась давно его не видела, — интересуюсь между прочим.

— Будет. Ещё как будет, — каркающе смеётся он.

— Босс, там привезли… — знакомый мне Вадик замолкает на полуслове, когда замечает меня.

— Хорошо, Вадик. Я сейчас спущусь. Тебе пора, Марк. У старика свои дела. Некогда ему с тобой разглагольствовать, — поднимается с кресла, опираясь на трость. — Тебя отвезут.

— Не нужно, — я поднимаюсь с кресла. — Я на машине.

Покидая дом, надеялся увидеть, что именно привезли, но во дворе никого не было. Только парочка охранников смотрели пристально за каждым моим шагом.

Вытащив камеру слежения, которая была замаскирована под пуговицу, поехал домой, чтобы переодеться, а потом поехать к бате. Возможно, последние слова чем-то помогут.

В моей квартире было тихо. Если бы не обувь, стоящая на пороге, подумал бы, что никого нет. Заглянул в комнату и тихо хмыкнул. Милена спала на спине, раскинув руки и ноги в разные стороны. Только одна её ладонь покоилась в руке Демьяна, который сидел на полу и, кажется, тоже спал. Не желая тревожить ребят, решил переодеться позже. Но Демьян резко распахнул глаза, и в следующее мгновение на меня было направлено дуло пистолета. Ого. Вот это реакция. Спасибо, что не пристрелил. Демьян расслабился и перевёл взгляд на лицо Милены, которая начала всхлипывать и метаться по кровати.