Кэтрин Манн - На грани острых ощущений

– Я хочу, чтобы они сами нашли себе занятие по душе.

– Ты прекрасная мать.

– Спасибо за комплимент, но мне все равно намного страшнее, чем я ожидала.

Ройс уставился вперед. Он хотел быть рядом с Наоми и помогать ей в воспитании девочек.

– Ты многому научилась за короткое время, – сказал он.

– У меня огромная поддержка и куча денег.

– Но это не облегчает жизнь автоматически.

Они подошли к сараю для лодок, и Ройс бросил на Наоми вопросительный взгляд.

Она кивнула и открыла дверь, чтобы Ройс вкатил коляску внутрь. Он сделал это очень осторожно, чтобы не разбудить девочек.

– Но в будущем поддержка мне не помешает, – сказала Наоми.

– Ты всегда можешь позвать меня. – Он огляделся по сторонам. Тонкие полоски света проникали через вентиляционные отверстия на потолке.

Наоми щелкнула выключателем – включилось освещение.

– Разве справедливо злоупотреблять твоей добротой?

– Не беспокойся, я сумею за себя постоять. – Он подвел ее к длинной скамейке с синей подушкой на сиденье, вышитой маленькими белыми якорями.

Она изучала его, прищурившись. Он сел рядом с ней. Почти вплотную. Его сердце забилось чаще.

– Ты хочешь, чтобы мы были друзьями, пока ты работаешь в компании? – спросила она.

Друзья?

Неужели она думает, что он в самом деле этого хочет? Он чувствовал ее каждой клеточкой своего тела, даже не прикасаясь к ней. Он сжал пальцы в кулак, запрещая себе притрагиваться к Наоми.

– Я сомневаюсь, что между нами могут быть платонические чувства. В прошлом мы не старались подружиться.

– Тогда ты говорил, что наша дружба будет корыстной.

Он поймал ее взгляд. Оба чувствовали, как между ними пробегает искра.

Наоми моргнула и опустила глаза.

– Мне надо кое-что тебе сказать, – нерешительно произнесла она.

– Звучит зловеще.

Она снова прикусила нижнюю губу:

– Чак посмотрел финансовые расчеты стоимости твоих разработок. У нас не хватит средств. Вероятно, мы не сможем финансировать капитальный ремонт трубопровода.

Ройсу стало не по себе. Его проект, согласно которому бурение скважин компанией «Аляска ойл-баронз» стало бы намного безопаснее для окружающей среды, висел на волоске. Все потому, что он позволил себе поверить в то, во что он хотел верить. В то, что он сможет работать с Наоми, оправдает свой отказ от одиночного исследования и постарается стать частью ее мира.

Теперь его работа в опасности. Он потратил время зря.

Реальность становилась невыносимой. Он потерял повод для того, чтобы оставаться с Наоми. И это ранило его сильнее всего.

Наоми попыталась представить себе момент, когда ее апартаменты снова будут казаться уютными. Или по крайней мере такими же прочными и надежными, как деревянные балки на потолке, которые напоминали ей корпус корабля. Непотопляемого корабля, вышедшего в море во время шторма.

Мерцающий солнечный свет проникал через окна в детскую, придавая золотистый оттенок розовой отделке на кроватях. Свет преломлялся, падая на большого стеклянного медведя на верхней полке книжного шкафа. Этого медведя Наоми помнила с раннего детства.

Улыбаясь, она начала снимать с дочерей прогулочные комбинезоны. Сначала Мэри. Раздевая ее, Наоми тихо говорила с ней, наблюдая, как малышка засовывает в рот кулачок.

Девочки уже отличались друг от друга. Мэри ненавидела соску, предпочитая свои кулачки. Анна больше сестры любила, когда ее укачивают. Мэри предпочитала рассматривать мир с расстояния, лежа в кроватке. Анна любила свою соску и была немного беспокойнее. Раздев Анну, Наоми посмотрела на каждого ребенка у себя на руках, а потом положила их в кроватки.

Внезапное сопение вырвало ее из задумчивости. Наоми посмотрела на большого сенбернара. Тесси спала на своем лежаке у окна. Ее коричнево-белая шерсть блестела в меркнущем солнечном свете.

Нервы Наоми были на пределе. Такой приятный день закончился разочарованием. Прогулка с Ройсом была напряженной; Наоми постоянно предвкушала очередной поцелуй с ним.

Но он этого не сделал. После прогулки он отстранился от Наоми. Ей следовало радоваться его сдержанности, но ее душа все равно разрывалась; она вспоминала о том, почему они разошлись с Ройсом. Она беспокоилась о том, что он хотел быть с ней и девочками только для того, чтобы заменить ими свою невесту и потерянного ребенка. И Наоми очень волновало то, что он не может жить в большой шумной семье.

У них было очень много причин, чтобы расстаться. Но это не мешало Наоми хотеть его так сильно.

Она заметила, что костяшки пальцев Ройса побелели, когда он вцепился в свою цепочку для ключей. Потом он повесил детские комбинезоны в прачечной, чтобы они просохли.

Решив нарушить неловкое молчание, она сказала:

– Я могу унести девочек вниз на время ужина, если ты предпочитаешь побыть здесь один.

– Я не отшельник, – буркнул он. – Я могу поужинать с семьей.

У него была причина сердиться после того, как Наоми сообщила ему новость. Это было эгоистично, поскольку все данные основывались только на расчетах Чака. Но она использовала разговор о делах, чтобы дистанцироваться от Ройса, и тем самым заставила его волноваться.

– Я просто пытаюсь быть предусмотрительной. В конце концов, ради меня и девочек ты уехал из своего дома.

– Если это так тебя беспокоит, мы можем переехать ко мне.

Его предложение отрезвило ее. Оно было заманчивым, но совсем неприемлемым.

Через пару секунд она ответила:

– Мы там не поместимся.

Переезд к Ройсу еще более усложнил бы их отношения. Нет. Она должна остаться здесь. На своей территории. И не поддаваться чарам Ройса.

– Кроватка. Пара автокресел. Я не понимаю, в чем проблема, – произнес он, глядя на нее с вызовом.

Он пытается оттолкнуть ее после того, что она ему сообщила? Было время, когда она читала его как открытую книгу. Но теперь, общаясь с Ройсом, она постоянно пребывала в замешательстве.

– Ты можешь уйти, если хочешь. Я тебя пойму.

Он выпятил челюсть:

– Я сказал, что останусь до гала-вечеринки, пока не вернется твой отец. И я не шутил. – Его низкий голос заполнил комнату, и Тесси, тихо заскулив, подняла голову.

– Ты не обязан оставаться. – Наоми опустилась на колени рядом с собакой и погладила ее шелковистую, мягкую шерсть.

– Я дал тебе слово, и я хочу быть с тобой и детьми. – Он подошел к кроваткам близняшек и ухватился за их края.

К ее горлу подступил ком, она с трудом сдержала слезы.

– Нет. Я не позволю тебе очаровывать меня. Мы только мучаем друг друга…

– Наоми, остановись. – Он выпрямился. – Мы с тобой хотим друг друга, никто этого не отрицает. Взаимное влечение было между нами всегда, и оно не уходит.

– Тогда отдались от меня. Я не хочу, чтобы мои дочери пострадали, потому что ты используешь их как суррогат ребенка, которого ты потерял.

– Это твое мнение, – резко ответил он. – Эти девочки мне дороги, я никогда не наврежу им. Если я говорю, что никуда не уйду… – Хныканье из кроватки заставило его посмотреть на близняшек.

– Ройс. – Наоми подошла к нему. – Это мои дочери. Я справлюсь сама.

– Подожди. – Он взял Мэри на руки.

– Что еще? – Она сердито вздохнула.

Он пригвоздил Наоми взглядом к месту:

– По-моему, у Мэри поднялась температура.

Один шаг. Два шага. Три шага. Поворот. А теперь все сначала.

Ройс мерил шагами смотровую зону в местном отделении скорой помощи. Его пальцы теребили цепочку на связке ключей, но успокоиться он не мог.

Чем больше проходило времени, тем сильнее он волновался. У него сдавило горло. В его мозгу разворачивались разнообразные сценарии, один ужаснее другого.

Он едва слышал шепот с другой стороны комнаты, где Делани Стил и Гленна Миккельсон успокаивали Наоми, гладя ее по спине. Делани посмотрела на Ройса с сочувствием.

Скоро врач отпустит девочек и выпишет им рецепт.

Взглянув на Наоми, он заметил, как она ссутулилась в просторном кардигане, держа малышек на руках. У обеих девочек была высокая температура, но врач утверждал, что их болезнь никак не связана с прогулкой на открытом воздухе. Они просто подцепили вирус. Но Ройс не мог не винить себя. Неужели он так увлекся Наоми, что не заметил у близняшек симптомы плохого самочувствия?

Однако теперь они больше не плачут, а просто спят.

Тем не менее Ройс считал, что подвел их и Наоми.

Вероятно, из него получится никудышный отец. Он поставил свои потребности выше остального, мучая себя и Наоми близостью и соблазном. Ситуация становилась буквально взрывоопасной. В любом случае его работа в компании под угрозой, и он вряд ли найдет способ быть с Наоми и дальше.

До гала-вечеринки осталось чуть более недели. После этого его работа с компанией станет напряженнее, если его разработки все-таки решат внедрить. А потом он вернется к привычной жизни.

У него только неделя, чтобы создать с Наоми некую связь, которая продлится в будущем, или попрощаться с ней навсегда.

Он глубоко вздохнул и засунул озябшие руки в карманы. Наоми жевала нижнюю губу и ужасно нервничала. Ее руки дрожали. Делани обняла ее, на мгновение закрывая лицо Наоми каштановыми волосами. Ройс тоже хотел утешить Наоми, но она увлеченно разговаривала с Делани и Тленной.

Волосы Наоми обрамляли ее изящное лицо, карие глаза переполнялись беспокойством за младенцев, которых она так любила.

– Я знаю, врач говорит, что прогулка ни при чем, но я все равно чувствую себя виноватой. Почему я сразу не поняла, что они заболевают?

Делани обняла сестру за плечи:

– Если бы ты осталась дома, ты бы винила себя за то, что не позволяешь детям бывать на свежем воздухе и солнечном свете.

Гленна кивнула, прядки светлых волос выпали из ее свободного пучка.

– Ты хорошая мама. Ты внимательная мама. Дети заболели. Но такое бывает. – Она коснулась спины Наоми ухоженной рукой.