– Не надо, – поспешно ответила Женя, еле справившись с внезапно нахлынувшим волнением.

– Я догадался. Это хата той Марины, генеральской дочери? – спросил Дима, оглянувшись на стены комнаты. Огоньки свечей таинственно блеснули в его глазах. – А ничего... Видать, родители у нее богатые.

– Да, небедные...

– Вот бы нам кто-нибудь подарил такую квартирку! – прицокнул он языком. – Я бы тогда...

Женя томно прикрыла глаза. Ее нога вытянулась под столом, коснулась Диминого колена, поползла дальше, и говорун сразу замолчал.

– Димуль, – шепотом сказала она, – это ведь несправедливо: ты полуодет, а я сижу в халате...

– И что ты предлагаешь?

– Сейчас увидишь...

Женя раздвинула тарелки на столе, потом подошла к Диме и, встав ему на колено, как на ступеньку, оказалась в центре стола. Искоса успела заметить, как расширились от удивления глаза возлюбленного. Она и сама была поражена своим поступком. Это все Маринка. Если б не подруга, Жене бы и в голову не пришло лезть на обеденный стол!

– Ты не возражаешь, Димочка? – спросила она на всякий случай.

Он мотнул головой, и девушка распахнула халатик.

– Ева! – выдохнул Димка.

Со стороны девушка и правда смотрелась потрясающе: живописные кружева по краю рубашки едва прикрывали то, что обычно прячется за тканью женских трусиков. И к этому опять приложила свою руку неподражаемая ненавистница мужчин, это ведь она купила для подруги короткую ночнушку. Дима так уставился на Женькины ноги, что сердце у девушки в груди бешено заколотилось.

– Ева, какая ты красивая! – вырвалось у него.

– Это еще не все, – прошептала Женя. – Включи музыку. Магнитофон на журнальном столике.

Дима поспешил выполнить просьбу, и комнату наполнили звуки медленного танго. Под эту музыку халат медленно сполз на стол, и девушка затанцевала, пленительно играя бедрами. Дорогой зритель внизу судорожно вздрагивал и произносил что-то вроде: «уах!»

Но Димкиного терпения хватило лишь на две короткие минуты, после чего он сгреб Женю в охапку и перенес на кровать. Она шутливо отбивалась и кричала:

– Я еще не натанцевалась! Музыка не кончилась!

Очутившись на постели, девушка утихомирилась и прикрыла глаза. Дима одной рукой торопливо снимал трусы, а другой убавлял звук на магнитофоне.

– По техническим причинам танцы продолжаются в горизонтальном положении, – заявил он.

– Лежачая дискотека? – засмеялась Женя и потянулась.

– Вроде того, – подмигнул Дима, и его трусы полетели под журнальный столик.

Женя почувствовала, как Дима осторожно оперся о кровать, подобрался к ней, а потом его горячее тело коснулось бедра девушки у самого края ночной рубашки. Она ждала, когда сладкие и теплые Димины губы начнут ласкать ее лицо, но этого не случилось. Дима вошел в нее сразу, Женя даже открыла глаза.

– Димочка...

– Что, любимая?

– Нет, нет. Все хорошо...

Он стал нежно играть с ней, и она успокоилась, забыв маленькую обиду.

– Тебе так идет эта рубашка... Ты в ней похожа на фею... Давай не будем ее снимать?

– Давай... – прошептала Женя.

– Тогда... вот так... еще лучше.

Он перевернул ее на живот и за талию подтянул к себе, из-за чего Женя выгнулась, как кошка. Такой позой они часто пользовались, ничего против Женя не имела, но перед этим были желательны ласки и поцелуи, чего в этот раз не было. Но, когда Дима вернулся в ее лоно, Женя вновь забыла про все. Он был нежен, как никогда. Она очень по нему соскучилась. И эти свечи...

– Ева... у тебя такая... такая попка, мне хочется плакать! Так я тебя люблю!

Женя ничего не ответила.


«Опять пьяная...» – появилась в глубине сознания едва живая мысль.

Женя с трудом приоткрыла глаза и в щелку между веками разглядела какое-то розовое пятно. В ушах стояла почти абсолютная тишина, только издалека накатывал слабый глухой стук, будто кто-то лениво выбивал пыль из ковра. Девушка пошире открыла глаза и увидела розовый пиджак, висящий на плечиках прямо на ручке шкафа. Под пиджаком виднелась красная рубаха, какие носят цыгане. Здесь же на полу стояли красные туфли с длинными носами. Она перевела взгляд дальше, на стул рядом со шкафом и почувствовала, как холод сковал позвоночник: на стуле возвышался алый цилиндр, а на его спинке висели бордовые брюки...

«Дима!» – хотела закричать Женя и не смогла разомкнуть губ.

Повернулась в постели, чтобы растолкать Диму, но рука замерла в сантиметре от его плеча. Димочка походил на куклу, сделанную из розоватой пластмассы. Грудь гладкая, без единого волоска, закрытые глаза, нос и губы четко обрисованы, на щеках – ни одного изъяна. «Это не кожа», – усмехнулся чей-то голос у Жени в голове.

Удары выбивальщика ковра стали громче и требовательней. Источник звука был где-то совсем рядом. Женя присмотрелась, и ужас объял ее всю – стук издавало сердце манекена! У этой куклы было сердце, и оно стучало, вздымая пластмассовую грудь!

– Ди-ма!!! – наконец вырвался наружу крик, и Женя проснулась.

Она сидела в постели, по спине текли холодные капли пота, а по лицу – слезы.

– Что?! – вскочил Дима. – Это ты кричала? Что с тобой, Ева?

– Приснилось... – всхлипнула она.

Дима схватил Женю за плечо, и она вздрогнула, будто ее укусила змея.

– Что тебе приснилось, Ева?

– Будто бы... на твоем месте лежишь не ты, а пластмассовый манекен... Такой ужас, Димочка! Я чуть не умерла от страха...

– Дурочка... – Димка засмеялся. – Ну вот, теперь уже не усну... Весь сон прогнала, глупышка. А можно было бы еще часика три задавить.

– Дима, я очень испугалась, извини. – Женя поежилась, кутаясь в одеяло. – Будто на самом деле все... Врагу такого не пожелаешь...

– Ладно. Ты лежи, приходи в себя, а я пойду кофе сварю. У нас там еще бутерброды остались.

Димка встал, потянулся, надел трусы, раздвинул шторы, за которыми было уже светло, и ушел на кухню.

Часы на стене пробили семь раз.

У Марины был замечательный столик с короткими ножками, специально для завтрака в постели. Женя обрадовалась, что Димка нашел его.

Она успокоилась. Вид голубого неба за окном вернул девушке душевное равновесие. Димка вошел в спальню, прикрыл ногой дверь, поставил столик на постель и сам сел рядом.

– Ева, да у тебя руки дрожат, – удивился Дима, заметив, как мелко застучала ложка в чашке, когда Женя взяла ее в руки. – Ты что, в самом деле так испугалась? Ну ты как маленькая...

– Этот сон преследует меня с самого детства, – ответила девушка тихо.

– Расскажи, что за сон, – попросил Димка. – Не могу поверить, что от такой ерунды у человека могут трястись руки.

– Дим, давай не будем об этом, – отозвалась Женя. – Я уже успокоилась.

– Как хочешь, – отозвался он и откусил от бутерброда.

Они позавтракали в полном молчании. Потом Дима убрал столик на пол и снова забрался под одеяло.

– У тебя тут тепло! Нагрела, трусиха...

Женя закрыла ему рот ладонью. Ее взгляд был слишком серьезным, и Дима расхохотался.

– Ева, да перестань хмуриться! Посмотри, какой день за окном.

Далеко в небе кружила пара белых голубей. Лучи солнца ярко освещали их, и птицы походили на две мигающие звезды, вдруг вспыхнувшие при свете дня. У звездочек был свой маршрут, они летели, чуть касаясь крылами и радуясь теплому утру.

– Когда ты станешь Костоглодовой, мы каждый выходной день будем просыпаться вот так, и я буду подавать тебе в постель кофе. Здорово, правда?

– Димочка... – взмолилась Женя. – Ну почему мне нельзя оставить свою фамилию?

У Димки заиграли желваки на скулах.

– Опять спорить будем? – спросил он сдержанно. – Мне надоело повторять одно и то же по сто раз. Я не понимаю тебя. Чем тебе не нравится моя фамилия?

Женя поежилась:

– А вдруг у нас будут дети? Например, маленькая симпатичная девочка. А в свидетельстве о рождении у нее будет стоять фамилия... я даже произносить боюсь!

– У меня такое ощущение, что ты вообще не хочешь за меня замуж, – хмуро сказал Дима. – Что прицепилась к моей фамилии? Уж тогда придумала бы что-нибудь получше. Вон, тебя не устраивает будущая свекровь. Ведь не устраивает, да? Ну так бы и говорила: я не хочу выходить за тебя, потому что в нашей семье всегда будут раздоры.

– Дима, я хочу выйти за тебя, – ответила Женя. – Мне только не хочется, чтобы у нашей семьи была твоя фамилия. Ну не нравится она мне, понимаешь?

Дима встал с кровати и сердито бросил в девушку краем одеяла.

– Запомни! – процедил он, не глядя ей в глаза. – Если ты действительно хочешь нашей свадьбы, ты должна забыть про фамилию Березуцкая. Ясно? Ты будешь Евгенией Костоглодовой, и точка! А если я еще хоть раз услышу от тебя подобные оскорбления моего рода, мы расстанемся.

Женя опешила. Такого крутого поворота в их разговоре она не ожидала.

– Димочка, какие оскорбления, о чем ты? У меня и в мыслях не было оскорблять твой... твой древний род...

– Вот! – выкрикнул он. – Уже в тоне голоса слышу издевку!

– Какую издевку? – удивилась девушка еще больше.

– Зачем ты сказала «древний»? Ты издеваешься!

– Ну... ты же сам говорил, что у тебя очень древний род, казаки носили эту фамилию, даже у вас какая-то реликвия есть, сабля эта... Кстати, ты мне так и не показал ее.

– Не сабля, а шашка. Казацкая шашка! Теперь ты вряд ли увидишь ее, – зловеще усмехнулся Димка.

– Ой...

Женя всхлипнула, поняв, что праздник безнадежно испорчен. «И из-за чего? Из-за какой-то паршивой фамилии!»

– Ты все время нарываешься! – продолжал кипеть Дмитрий. – А между прочим, сама какая?

– Какая? – выдохнула Женя, ей так и хотелось зажать уши ладонями и не слышать больше ни единого слова. Но что-то не давало сделать это.

– Какая-какая! Ты погляди на себя со стороны, неужели не видишь?

– А что? – тихо спросила она и натянула одеяло до самых глаз, будто испугавшись, что кто-то увидит ее голой.