Целовались они так страстно и самозабвенно, что регистратор и музыканты слегка опешили.

– Вот это любовь, – завистливо сказал поверенный Эльзы Власовны, что-то чиркая в своей записной книжке.

– Он ее сейчас съест, – покачала головой я, наблюдая за происходящим – даже как-то неловко стало, как будто бы я находилась не в зале регистрации брака, а подглядывала за этими двумя в замочную скважину их спальни.

– Она – его, – был иного мнения Тропинин. Естественно, он болел за приятеля.

Оторвались Келла и Нинка друг от друга, как довольные комары от жертвы, напившиеся крови. Кажется, каждый считал, что в этом поцелуе с элементами борьбы уделал другого.

Регистратор торопливо их поздравила и предложила станцевать первый брачный танец, однако молодожены дружно отказались, портя всю праздничную атмосферу.

– Я танцевать не умею, – буркнул Келла, вновь напяливая маску.

– У меня ножка болит, – вздохнула печально Ниночка.

– Эльза Власовна хотела увидеть и танец! – вскричал с места управляющий ее делами. – Просим вас не стесняться!

Регистратор и струнный квартет явно понимали, что с этой свадьбой что-то не то, однако молчали.

– Тогда пусть играют песня из «Титаника», – не собиралась просто так сдаваться Журавль, и уже откровенно улыбающиеся музыканты, переглянувшись, стали играть знаменитую мелодию.

В отличие от Нинки, Келла не врал – танцевал он и впрямь неважно. Положил ладони ей на талию и затоптался на месте, как мальчишка на дискотеке. Журавль, однако, не растерялась, одну руку положила новоиспеченному супругу на шею, второй взяла его ладонь и уверенно повела. Келла учился быстро – он почти мгновенно поймал ритм. Закончили они вполне достойно, но тотчас отошли друг от друга, глядя исподлобья.

После поздравлений: официальных – поверенного Эльзы Власовны и фотографа, искренних – моих и шуточных – Антона, мы перешли в другой зал, где нас ждало шампанское, разлитое по бокалам, и сок – им мы с Антоном и ограничились: он был за рулем, а я просто решила его поддержать.

Этот зал, видимо, был предназначен для памятных съемок приглашенных на торжество, и фотограф минут десять измывался над нами, делая общие снимки. Новобрачные при этом не улыбались, и их лица были мрачнее тучи. Фотограф пытался вытянуть из них хоть что-то, похожее на улыбку, но был едва не послан Келлой. Услышавший это поверенный сообщил, что Эльза Власовна хочет радостных фотографий, и Нина тотчас принялась улыбаться, как кукла, и вешаться Келле на шею. Тот стоял с каменным лицом человека, которому все надоело, а после и вовсе натянул маску.

После фотосъемки поверенный радостно объявил, что Нинкина тетка хочет, чтобы молодожены придерживались традиций.

– Каких традиций? – не понял Келла. Его голос глухо звучал из-под маски Анонимуса. Кажется, он хотел сразу после церемонии смотаться. Нина – тоже. Да и мы с Антоном хотели провести время вдвоем.

– До шести вы катаетесь по городу – у вас фотосессия, – сказал поверенный, и фотограф, услышав это, закивал, как болванчик. – А после шести вы приглашены в ресторан «Сияние». Для празднования торжества, так сказать, в тесном кругу.

И, увидев наши выражения лиц, поверенный добавил со вздохом:

– Такова воля Эльзы Власовны, увы-увы.

С ней пришлось смириться.

– Неси меня на руках, – заявила Журавль перед тем, как выйти из «Дворца бракосочетания».

– Мне моя спина дорога, – не собирался надрываться Келла и первым вылетел на улицу.

– Стой! – заорала Нина ему вслед.

– Мне кажется, ничего не изменилось, – покачала я головой, шагая вместе с Антоном следом за ними.

– Что может изменить штамп в паспорте? – философски спросил он.

Когда мы вышли на улицу, пропустив еще одну свадебную делегацию, Нина и Келла, так и не расстающийся со своей маской, стали ругаться. Келла пил прямо из бутылки дорогое французское шампанское, припасенное поверенным, морщась и громогласно заявляя, что это – «кислятина». А Нина, у которой шуточки порою были весьма своеобразными, не нашла ничего лучше, как поддеть бутылку. Естественно, Келла едва не захлебнулся, облился и ужасно обозлился. По-моему, только совместные усилия Антона и поверенного не дали ему вылить остатки шампанского на голову хохочущей невесте. Единственное, что успел сделать Келла – изловчился засунуть пробку в декольте Ниночкиного платья. Тогда настала ее очередь верещать от негодования на всю улицу.

В результате Журавль пересела в автомобиль поверенного и потащила следом за собой меня. А в авто к Антону и Келле посадили фотографа, который ничего не понимал, но был весьма доволен – в одной руке он держал свой профессиональный аппарат, во второй – еще одну бутылку точно такого же шампанского.

Подставная свадьба проходила просто шикарно.

Несколько часов подряд мы катались на автомобилях вместе с фотографом и поверенным по разным достопримечательностям города. Первый снимал, второй фиксировал и докладывал. В конце концов, Нина вроде бы помирилась с Келлой, и мы вновь пересели в машину к парням, отправив фотографа к поверенному. Не скажу, что Антон был рад все это время сидеть за рулем, и единственное, что его, кажется, спасало, так это крайне мрачное выражение лица друга – стоило Тропинину увидеть Келлу, как на его губах появлялась ухмылка. А еще у него появилась забава – играть с моим платьем. Платье это я считала одним из своих любимых: удобное классического покроя миди из черного трикотажа и с длинными рукавами. Оно оголяло плечи, и Антон весь день донимал меня тем, что пытался чуть поддеть ткань и спустить ее еще ниже, а я неизменно легонько била его по рукам. В конце концов, мне это надоело, и я пообещала, что при людях начну снимать с него ремень, к примеру, и только тогда Тропинин успокоился.

В ресторан мы прибыли в седьмом часу вечера – Эльза Власовна не поскупилась и заказала банкетный зал, стол в котором уже был накрыт, и, честно сказать, все, включая фотографа, обрадовались, ибо были голодными – особенно Келла. Нинка ела мало – видимо от стресса, по большей части пила воду и смотрела на мужа, как на огромное противное насекомое. Я попыталась расшевелить молодоженов и решила, что самое время вручить им свадебный подарок. Антон честно отговаривал меня от этого, заявив, что лучший подарок для его друга и Демоницы – курс лечения у семейного психотерапевта. Ну, или радиоуправляемый вертолет – Келле точно понравится. Я, однако, была против, хотя понимала – подари я что-нибудь милое, к примеру, их фотопортрет, Нинка бы меня закопала живьем, а синеволосый попрыгал бы сверху, чтобы притоптать земельку.

В конце концов, видя мои мучения, Антон вчера вечером предложил со смехом подарить молодоженам поездку на танке.

– На чем? – не сразу поняла я его, машинально гладя по руке – мы сидели друг напротив друга. – Такое вообще бывает?

Оказалось, что бывает, однако нужный день был уже занят, и Тропинин, недолго думая, предложил подарить им билет на бои без правил, которые весьма удачно совпадали с датой свадьбы. Слава богу, это были не подпольные бои, а вполне легальные, за титульные пояса по версии какой-то местной профессиональной ассоциации, со световым шоу и прочими спецэффектами. Антон, не мудрствуя лукаво, позвонил по телефону, который нашел на сайте, и заказал для молодоженов ВИП-билеты.

Их мы и вручили ребятам за столом.

– Ништяк, – протянул Келла. Только поев, он стал довольным.

– Божечки! – восторженно воскликнула Нинка. – Обожаю мордобой!

– Мужик в юбке, – проворчал синеволосый.

– Ноешь, как девчонка, – окрысилась его темноволосая теперь супруга. – Спасибо, Катечка, – улыбнулась мне она. – Реально круто!

– Это Антон придумал, – уступила я пальму первенства своему парню.

– И тебе спасибо, Анчутка, – мигом отреагировала Ниночка и мечтательно добавила: – Надеюсь, Рыло взбесит какого-нибудь бойца, и тот его отпинает.

– Я сейчас сам тебя отпинаю, – предупредил ее Келла.

– Где потом кишки-то собирать будешь, отпиныватель? – насмешливо поинтересовалась Журавль. – С каких веток снимать?

– Уберите ее, пока я ей не врезал, – попросил Келла. – Достала за день.

– Дорогие молодожены, – вмешался в их перепалку поверенный Эльзы Власовны. – К сожалению, вынужден откланяться. Однако должен кое-что передать вам касательно некоторых нюансов.

И мужчина, которому уже надоела вся эта бутафория чувств, добавил еще немного перчинки в отношениях этих двоих. Как и обещала Эльза Власовна, она отправила внучатой племяннице еще одну весьма огромную сумму, а также подписала завещание, оформленное на Ниночку, однако что это было за завещание… Я думала, во время оглашения всех условий поверенным подруга поседеет.

Как оказалось, после кончины старушки деньги переходили к Журавлю только в том случае, если она состоит в браке, и не абы с кем, а с Келлой. В ином случае завещание становилось недействительным.

При разводе же были свои нюансы – если инициатором его выступала Нина, то она не получала ни копейки, если же – Ефим, то тогда деньги доставались ей.

– Ты попал, синяк, – услышав эту новость, воспряла духом Журавль, решив, что сможет довести муженька до того славного мгновения, когда он откажется от нее. Келла, кажется, так не думал. Он негромко и весьма зловеще рассмеялся.

А поверенный продолжил. С разводом тоже оказалось все не так-то уж и просто: наследство не останется за Ниной, если Келла в качестве причины развода укажет такие, как: супружеская неверность, какая-либо зависимость, психическое расстройство или жестокое обращение. Последнее Келлу позабавило – он явно не мог представить себе, что с ним кто-либо может жестоко обращаться. Однако он ничего не сказал – лишь улыбался, понимая, что Журавль, хоть и не синица, – в его руках! Наследство доставалось Ниночке только в том случае, если в исковом заявлении о разводе супруг укажет личные причины, например, отсутствие чувств и уважения друг к другу. Документы были составлены юридически грамотно, и было понятно, что Нина попала в ловушку.