— Я прекрасно провел время, — негромко признался Борха, не отводя взгляда от дороги, поскольку движение в центре оказалось на удивление интенсивным, несмотря на поздний час.

— Разумеется, и я тоже, — небрежно ответила она.

— Твои друзья очень милые люди, а работы Адриана — вообще отпад.

Кармен сдержала улыбку. По крайней мере, он не раскрыл их хитрость, ее легенда не подвергалась сомнению и гордость не пострадала. Приободрившись, она решила поддержать беседу, внушая себе, что и дружбы с ним ей будет достаточно.

— А ты видел те фотографии, что висят в ванной?

— О да. — Борха усмехнулся. — Они весьма… художественные.

Они молча переглянулись, обменявшись понимающими улыбками. Речь шла о моих фотографиях, которые Адриан сделал на заре наших отношений. В девятнадцать лет предложение жениха отснять фотосессию в стиле ню льстит и будоражит воображение, однако редко кому приходит в голову, что через какие-то восемь лет эти фотографии могут вызывать чувство неловкости, особенно если муж держит их в ванной комнате. Но неудивительно, что Кармен и Борха отметили эти снимки: объективно они и в самом деле были хороши — достаточно целомудренные, с мастерски поставленным освещением. Они относились к числу тех немногих вещей, которые напоминали мне, что под нынешней тусклой личиной все еще скрывалась женщина, способная вызывать желание.

— А ты осмелилась бы позировать для таких фотографий?

— Сразу видно, что ты парень не промах, — покраснев, ответила Кармен.

— Вроде того. — Они рассмеялись, на сей раз искренне. — Спасибо, что пригласила меня, Кармен.

— И тебе спасибо, что пошел со мной.

Домчались они быстро. На прощание молодые люди обменялись поцелуями в щеку. Борха по обыкновению дождался, пока она войдет в подъезд, они помахали друг другу, машина тронулась с места и скрылась из виду.

Раздевшись (ей нравилось спать обнаженной), Кармен села на кровать и поклялась себе, что больше не станет предпринимать никаких шагов, чтобы сблизиться с Борхой. Ясно как божий день, что он не отвечает ей взаимностью. Она не может вечно гоняться за тем, чего не существует и в помине.

Забравшись в постель, она поставила звук на айпаде на максимальную громкость и позволила себе помечтать в последний раз, слушая песню в исполнении Ленни Кравица.


Наконец ушла и Нереа. Предварительно она попыталась оправдаться за фразу, так разозлившую Кармен:

— Валерия, но ты же понимаешь, что я имела в виду. Она намного… Не знаю, она достойна намного большего. Нельзя сказать, что парень урод, но рядом с Кармен мне хотелось бы видеть мужчину иного типа.

— И все же Кармен он нравится, и лично меня приводит в восторг, что она выбрала молодого человека с нестандартной внешностью, которая не соответствует стереотипу красавчика сердцееда.

— Ладно, принято, завтра я принесу ей извинения, — проворчала Нереа.

Адриан расхаживал по комнате, я докуривала сигарету, стоя босиком у окна, Хорди листал альбомы, а Нереа сидела, уставившись прямо перед собой. Как правило, мой муж не вмешивался в подобные разборки, но на сей раз он подошел и уселся на табурет рядом с Нереа.

— Хочешь совет? — тихо спросил он бархатным голосом.

Она повернулась и положила голову ему на плечо.

— Обычно ты скуп на советы, значит, сейчас хочешь сказать что-то важное, что мне следует усво-ить.

— Красота — это диктатура, которой когда-то приходит конец. Ее можно сохранить в памяти единственным способом — сфотографировать, и тогда она остается, лишенная жизни, на бумаге. И ничего более. Всего лишь безжизненные черты на бумаге. — Адриан поддернул рукава своего свободного свитера и взъерошил волосы.

Мои трусики чуть не расплавились.

— Речь не о внешности и вообще не о поверхностных вещах, Адриан, речь о… Я не знаю, как объяснить. Я представить не могла, что Кармен нравится такой тип мужчин.

— Кармен нравится не такой тип мужчин, ей нравится именно он. Ты не спрашивала, что именно ее в нем привлекает?

— Нет, — ответила Нереа смущенно. — Правда, я не спрашивала ее.

Они посмотрели на меня, и я сказала:

— Он нравится ей потому, что с ним она чувствует себя совершенно особенной, настоящей женщиной. Ей приятна его манера смеяться, пушок на руках, не спрашивайте почему. Еще она любит смотреть, как он закуривает, как дует на кофе, чтобы остудить. Она вспоминает, как он смотрел на нее, когда они с ним танцевали на вечеринке, и как он держал ее за талию, его ладони…

— Все, достаточно… — Нереа вскинула руки, сдаваясь. — Завтра я позвоню Кармен. А теперь пойду домой и подумаю, как исправиться. Нельзя быть такой злюкой. — Она улыбнулась.

Адриан легонько похлопал Нереа по плечу и проводил к двери.

— Ура, Валерия, мы ложимся спать — наши гости изъявляют желание нас покинуть.

Мы дружно засмеялись.

Подъехав к дому, Нереа некоторое время сидела в машине в прострации, не выключая музыку. Она чувствовала, что сглупила и выставила себя в неприглядном свете, испортив настроение Кармен. Она не предполагала, что выйдет так скверно, но Борха ей действительно совсем не понравился. Даже Хорди заявил с укоризной, что она вела себя как стерва, и, наверное, был прав. Беда в том, что Нереа всегда придавала слишком большее значение мнению окружающих, даже если это касалось личного. И теперь она совершенно не понимала слепой любви, которая заставляла женщину вроде Кармен, привлекательную и чувственную, испытывать непреодолимое влечение к человеку, совершенно ее недостойному.

Внезапно Нереа вспомнила о своем друге. Ей до боли захотелось получить от него весточку. Она знала, что не стоит проявлять навязчивость, но разве пожелание доброй ночи кому-то может досадить?

Нереа достала мобильник.

«Спокойной ночи, Дани. Пусть тебе приснятся хорошие сны. Увидимся завтра».

Она уже ложилась в постель, когда «Блэкберри» просигналил, что пришло сообщение:

«Тогда я увижу во сне тебя, малышка. Спокойной ночи и до завтра».

Счастливая, она закружилась по комнате, как девочка в день своего рождения, и мысли о Кармен выветрились из головы.

9. Деловая поездка

В понедельник вечером я получила по электронной почте письмо от Кармен. Первым делом подруга сообщила, что в гробу она видела все эти теории о хорошей энергетике и космической карме, поскольку является живым примером того, что справедливости в мире не существует вовсе. Потом она рассказала, что они встретились с Борхой на работе как ни в чем не бывало, и потому она решила навсегда отказаться от амплуа обольстительницы, ибо она для этой роли совершенно не годилась. (Надо сказать, по этому поводу я придерживалась противоположного мнения.)

Затем подруга поведала истинную причину своего уныния. В течение нескольких месяцев она добивалась, чтобы ее включили в состав команды специалистов, работавшей с очень важным клиентом агентства. Ее мечта осуществилась, но произошло это в полном соответствии с поговоркой: «Бойтесь своих желаний». Работа воодушевляла Кармен, и она могла до бесконечности сидеть в офисе, занимаясь этим проектом, но — всегда есть «но» в подобных историях — руководителем этой группы назначили ее шефа. И она не только не избавилась от него, но была вынуждена постоянно поддерживать с ним контакт.

Ныне суть проблемы заключалась в следующем: команда готовилась сделать презентацию проекта новой рекламной кампании бренда в филиалах фирмы клиента. Коллеги решили, что ехать с презентацией должна Кармен (тут я вовсе не пытаюсь польстить ей только потому, что она моя подруга), поскольку она будет биться за проект как тигрица. Для страховки с ней ехал шеф, и в качестве тыловой поддержки в последний момент к ударному отряду присоединился Борха.

На прощание подруга послала мне тысячу поцелуев, извинялась за занудство и снова поблагодарила за то, что я предоставила квартиру для неудачного эксперимента «Кармен — Борха».

Я немедленно бросилась ей звонить, разволновавшись, как будто это мне предстояло собирать чемодан, и попыталась подбодрить ее. На мои увещевания Кармен отреагировала довольно нервно:

— Поездка меня совершенно не радует. Я не хочу находиться рядом с Даниелем ни на минуту дольше, чем это будет совершенно необходимо. А совместное путешествие не поможет поскорее забыть Борху. И момент самый неподходящий. Я вчера гладила и умудрилась испортить единственный выходной костюм, а покупка нового в этом месяце станет катастрофой, так как я все еще выплачиваю кредиты за учебу в магистратуре и лазерную эпиляцию.

Я утешила Кармен, сказав, что ее ждет испытание на прочность и она непременно выйдет из него победительницей. Однако подруга была очень подавлена. Прощаясь со мной, Кармен уныло сказала, что полностью опустошена и вдохнуть в нее жизнь может только большой пакет пончиков.

На другой день в обеденный перерыв Кармен отправилась покупать костюм. Нравившиеся ей фасоны явно вышли из моды. Совершенно упав духом, она без энтузиазма выбрала костюм, очень похожий на те, что обычно носила Нереа, с узкой юбкой ниже колена. Кармен со злостью прогнала свежее воспоминание о том, как отлично сидела на нашей подруге эта модель, ибо собственное отражение в зеркале наводило на мысли о большом кувшине.

Желая поднять настроение, Кармен прогулялась по отделу нижнего белья и, хотя ей надлежало быть очень экономной, все же купила пару сексуальных комплектов, подумав, что они пролежат на дне ящика комода и успеют выйти из моды раньше, чем она их наденет.

Вечером за чашкой кофе коллега по работе замучила Кармен жалобами. Ей уже было тридцать с хвостиком, и она недавно рассталась с близким другом, с которым встречалась всю жизнь. Когда я говорю «всю жизнь», то подразумеваю отношения, длившиеся по меньшей мере лет пятнадцать. Коллега поделилась с Кармен своим горем, глаза ее распухли от слез. Кармен хотела утешить ее, сказав, что она встретит другого мужчину быстрее, чем думает, но у нее язык не повернулся. Волосы у бедняжки обильно росли везде, а когда Кармен говорит «везде», то имеет в виду их устрашающее количество на лице и затылке. К тому же, страдая близорукостью, знакомая Кармен не могла носить линзы и была обречена расхаживать в очках с толстенными стеклами, напоминающими иллюминаторы. И все эти прелести усугубляло неумение пользоваться имеющимися возможностями, чтобы хоть немного привести себя в порядок, а также отсутствие элементарных гигиенических навыков, вроде регулярного мытья головы. Короче, несчастная была безнадежна.