— Его зовут Дани? Проклятье, как моего шефа! А тот — законченная свинья, как ни посмотри.

— Плохо ты его знаешь, — пробормотала Лола.

— А если поточнее, что ты ему рассказала? — с деланым простодушием уточнила я.

— Всего лишь то, что моей подруге Кармен нравится коллега по работе, а я позволила себе совершенно неуместные и в какой-то степени ребяческие комментарии по поводу внешности ее молодого человека.

— Ладно, хватит, давайте уже забудем об этом! — потребовала Кармен.

Лола, прирожденная садомазохистка, поинтересовалась у Нереа, имелась ли у нее действительно важная причина, чтобы собрать нас в такой спешке.

— Пожалуй, кое-что есть.

Кармен, мгновенно воодушевившись, подпрыгнула на подушке, на которой сидела:

— Правда? Рассказывай все-все!

Я отвела взгляд, стараясь не выдать свои мысли: «Лучше бы тебе знать поменьше». Но Нереа уже заговорила:

— Дело в том, что… все произошло. После продолжительной засухи…

— О, тебя оросили! — рассмеялась Лола.

— Вот это да, Лола, ну ты и сказанула, — подала голос я, напружинившись, как сухая макаронина перед попаданием в кастрюлю с кипятком.

— Мы с Дани провели вместе выходные.

— Неужели? Как здорово! Расскажи обо всем немедленно, — подбодрила ее Кармен.

— Да, обязательно, только сначала принеси что-нибудь выпить, пожалуйста, — пробормотала я.

После нескольких бокалов лимонной «Клары»[6] и пригоршни чипсов на закуску Нереа как прорвало. Она так давно не испытывала сильных чувств, страсти, что теперь каждая мелочь вызывала у нее бурю эмоций.

— …и тогда мы легли в постель, и он начал целовать мою шею и живот. Девочки, представьте, после целой ночи я была готова на все сто. Правда, меня прежде никогда не ласкали так изобретательно. Мне кажется, я ждала достаточно долго, верно?

Кульминацией вечера откровений стал момент, когда Кармен начала расспрашивать о длине и габаритах. Я не знала, куда деваться от смущения, а Лола без конца хохотала.

Меня коробило от рассказов о том, каким одаренным любовником оказался шеф Кармен — с обширным опытом, отточенным мастерством и татушкой в потаенном месте. И вовсе не потому, что этот парень физически вызывал отвращение. Откровенно говоря, он был весьма хорош собой (я сама запала бы на такого, если бы ничего не знала о нем), но для меня он прежде всего оставался «свиньей», человеком, изощренно травившим Кармен день за днем. Из-за него же ежегодное повышение зарплаты происходило с нарушением принципа справедливости. И кроме того, я не забыла забавного пророчества Лолы об ужасном геморрое.

— А что изображено на татушке? Я представляла его серьезным человеком, рафинированным офисным служащим, всегда в костюме, с прической волосок к волоску, — мечтательно произнесла Кармен.

— Ну, наверное, у него была бурная юность. У него наколоты японские иероглифы.

— Где?

— В очень интимном месте. — Нереа засмеялась, поправляя пышные волосы.

— И что они означают?

— Известно что, — шепнула мне Лола.

— Замолчи! — так же тихо попросила я.

— Кажется, что-то, связанное с честью, — пояснила Нереа с восторженным видом, как будто речь шла о героическом подвиге былых времен.

— Короче: в общем и целом, как он трахается? — ляпнула Лола, не успев прожевать чипсы, которыми набила рот.

— Лола, бога ради, придержи язык, — взмолилась я, заметив, что Кармен с заинтересованным видом прислушалась.

— Невзирая на непристойность вопроса, — с достоинством произнесла Нереа, — отвечу, что очень хорошо, по крайней мере по моему разумению, которое в данном случае имеет наибольший вес. Я кончила два раза.

— Два? Парень, верно, работает, как машина, — Кармен была ошеломлена.

— Господи, ничего не хочу больше слушать. — Я встала. — Пойду домой, к мужу. — И, улыбнувшись, солгала, что уже опаздываю.

— Напоминаю, что завтра ты не работаешь, — язвительно заметила Лола.

— Меня удивляет, что ты работаешь. — Мы рассмеялись, и я добавила: — Серьезно, я ухожу. С Адрианом творится что-то неладное. Он странно себя ведет.

— Ты пропустишь самые пикантные подробности, — Лола поиграла бровями.

— Не сомневаюсь, ты восполнишь пробелы, садистка.

Кармен рассмеялась, не подозревая, что смеется, в сущности, над собой.


Я пошла пешком, хотя близилась ночь, а от дома Нереа до моего надо было добираться более получаса. В тот вечер я привычно надела туфли без каблука, мне хотелось остаться одной и поразмыслить. Сначала я шла и улыбалась, поскольку мне показалось забавным, что Нереа встречается с шефом Кармен. Потом вдруг вспомнились бестолковые и нелепые истории, приключавшиеся с нами из года в год. Все время что-то происходило, проблемы сыпались на нас как из рога изобилия. Так, перескакивая с одного на другое, мои мысли в конце концов переключились на мою книгу.

Мне было почти двадцать восемь лет, из них девять я провела с Адрианом. Тем не менее я накопила солидный жизненный багаж, который складывался в том числе из моего собственного опыта, приобретенного до знакомства с мужем, и примеров из жизни моих подруг, пытавшихся устроить свою судьбу. Из полученных знаний следовал однозначный вывод: в природе не существует той модели отношений, которую я выстраивала в своей книге, призывая читателей поверить в ее реальность. Люди часто стараются найти в литературных произведениях правдоподобное отражение собственных представлений о жизни, но на такое никто не купится. Все мои потуги написать нечто стоящее пока оборачивались претенциозной и непристойной чепухой.

Существовали отношения мучительные, токсичные, разрушительные, как у Лолы с Серхио, романтические и невинные, как у Кармен с Борхой, современные и приземленные, как у Нереа с Даниелем, однако… О чем же я действительно хотела рассказать? Какой тип отношений интересовал меня больше всего?

Я заблудилась в дебрях своего повествования, и слова утратили смысл. Изначально идея была неплохой, пусть и не блестящей, но потом, по мере развития сюжета, дела пошли намного хуже, чем я ожидала. История казалась наивной и немного детской, мысли — поверхностными, и у меня порой возникало ощущение, что текст получался еще и немного претенциозным. Пока работа обещала завершиться полным провалом, а я не могла поставить на кон карьеру литератора в надежде, что роман выправится как-нибудь сам. Исправляться он не хотел, напротив — обретал жизнь и начинал диктовать свои условия.

Важно было решить, что именно я хотела рассказать. Я хотела рассказать о жизни, настоящей жизни.

Вернувшись домой, я застала Адриана в гостиной: он сидел на полу и рассматривал какие-то фотографии в ноутбуке. Увидев меня на пороге, он смущенно улыбнулся:

— Как твои девочки?

— Нормально. Лола выпытывала у Нереа интимные подробности о новом парне. И да, только нам с ней известны все подводные камни.

— Наверное, вы здорово оторвались…

— Пф, — фыркнула я. — Пиво и чипсы-лайт. У Нереа дома все только полезное и легкое.

Я уловила аромат любимого блюда Адриана и, заглянув на кухню, проверила скворчавшие сковородки.

— Ты собрался ужинать без меня?

— Нет, я собирался позвонить и спросить, вернешься ли ты или сгонять за тобой на мотоцикле.

— Послушай, Адриан… — Я достала из холодильника две бутылки пива и села рядом с ним.

— Что? — Он обнял меня за плечи.

— С некоторых пор у нас что-то идет не так, верно?

Он посмотрел на меня, нахмурившись:

— Не так?

— Ну это охлаждение… Понимаешь…

— Нет, что ты? С чего ты взяла? — прервал он меня с натянутой улыбкой, словно хотел поскорее завершить этот разговор.

Неожиданно, в первый раз и без всякой конкретной причины, меня охватила паника. Я вообразила, что Адриан влюбился в другую. Вероятность того, что Адриан целуется с какой-нибудь красивой и раскрепощенной девушкой из тех, что приходят к нему на фотосессии, показалась мне чудовищной. Взглянув в зеркало, я ощутила приступ ревности — ненужной, душной, мучительной.

— Что ты планируешь делать завтра? — резко сменила тему я.

Адриан отхлебнул пива из горлышка и со вздохом сказал, что с утра ему предстоит рекламная фотосессия, которая его совершенно не воодушевляет.

— Чужой заказ, который коллега не сможет выполнить, и, что скрывать, это заработок. Рекламщики платят очень хорошо.

— Слушай, а если я пойду с тобой?

Он уставился на меня с изумлением. Я никогда, ни разу в жизни не изъявляла желания присоединиться к нему, когда он работал, он и сам меня не приглашал.

— Может, наконец меня посетит вдохновение, — с надеждой добавила я.

— Давай, идет. Я не возражаю. Только предупрежу помощника, что не пойду с ним обедать. Мы сможем перекусить где-нибудь вдвоем, как тебе такая идея?

Я улыбнулась. Как здорово! Мы давным-давно не ходили никуда, чтобы спокойно посидеть за столиком и чтобы нас кто-то обслужил. И моя паника развеялась.

Я догадывалась, что Алекс, молодой ассистент Адриана, едва ли будет расстроен, если шеф покинет его в обеденное время. Я знала, что они часто перекусывали вместе, поскольку слышала обрывки их разговоров по телефону. Обычно они договаривались взять бутерброды или пластиковый контейнер с едой на двоих. Мне нравилось, что муж вел себя по-свойски с молодым подопечным, однако мы редко обсуждали с ним его работу. Я даже не думала… Впрочем, какие сюрпризы могли меня ожидать?

12. Ассистент…

Мы приехали в парк, когда солнце уже палило вовсю. Из стоявшего с раскрытой дверцей микроавтобуса выгружали осветительное оборудование. Вокруг царила суета, и я плохо понимала, что происходит.

Адриан улыбался всем, кого мы встречали по пути, держась с преувеличенной вежливостью. Обычно так ведут себя с людьми совершенно незнакомыми. Мне он признался, что в тот день ему предстояло необычное для него задание. Он подменял коллегу, пообещав выполнить работу, которая выходила за рамки его специализации. Зато она сулила в будущем заказы в сфере постпроизводства. Я многого не понимала из слов мужа, но согласно кивала, очарованная обстановкой в целом. Но если честно, меня не очень-то все это и волновало. Куда больше меня занимала мысль, хорошо ли я выгляжу в потертых джинсах, футболке в серую и коричневую полоску и в кардигане с капюшоном, тоже коричневым. Завершали мой образ копна растрепанных волос и нахмуренный лоб.