Элизабет Бенавент - На месте Валерии

— Это несправедливо, — сказал он, прервав мои размышления.

— Что несправедливо?

— Что именно я вынужден держать ситуацию под контролем. — Он прикрыл глаза локтем.

— Я не пытаюсь спровоцировать тебя.

— Знаю. Но и не говоришь, что не хочешь, не просишь держаться подальше. — Он со вздохом опустил локоть и посмотрел на меня: — И все потому… — Он повернулся на бок.

Я тоже повернулась лицом к нему, и он погладил меня горячей рукой, проворно нырнувшей под футболку. Ловкие пальцы прогулялись по бедру, ягодицам и побежали вверх по спине. У меня снова кожа покрылась мурашками, а соски отвердели под тканью футболки.

— Что? — спросила я, заставив его отвести взгляд от моей груди.

— А то, что я не знаю, как поведу себя в следующий раз, если ты будешь искушать меня, Валерия.

Вздрогнув, ладонь раскрылась, как цветок, и легла мне на спину. Я застенчиво улыбнулась и шепнула едва слышно:

— Прости.

Виктор тоже улыбнулся:

— И ты меня прости. Хуже всего, что ты даже не представляешь, какие мысли приходят сейчас мне в голову.

— Поделись.

— Не могу.

— Почему?

— Потому что ты умчишься прочь, сверкая пятками, насмерть перепуганная. — Он широко открыл глаза, придав сказанному драматизма.

— Спорю, что нет.

— На что спорим?

— Нет, все же я предпочту с тобой не спорить, иначе лишусь последней рубашки.

Мы понимающе переглянулись и…

Я настоятельно не советую всем пить пиво на голодный желудок.

— Сейчас меня больше всего занимает, какую манеру поведения выбрать. Иными словами, вести себя примерно, скверно или как обычно, — произнес он очень тихо, лаская взглядом мои губы.

— Поясни, — попросила я.

— Примерное поведение означает, что мы поболтаем, я дождусь, пока ты уснешь, и отправлюсь спать на диван. Как хороший мальчик.

— А плохое?

— Плохое подразумевает, что я наброшусь на тебя и сделаю все то, о чем мечтаю с первой минуты нашего знакомства, — все, что не пристало предлагать замужней даме.

Мы обменялись улыбками, и Виктор, наклонившись, чмокнул меня в кончик носа.

— И, наконец, что значит как обычно? — Моя нога как бы невзначай переместилась поближе к нему.

— Это значит, что я остаюсь тут, рассказывая обо всем, что сделал бы, если бы ты позволила, а затем сплю с тобой в спальне.

— Первый вариант самый пристойный.

— Знаю. — Его рука скользнула вниз.

— Зато последний…

— Тебе выбирать.

— Надо подумать. — Я улыбнулась.

— Хочешь, чтобы я вел себя как обычно?

— Сама не знаю, чего хочу.

— И какой линии, по твоему мнению, я должен придерживаться в рамках обычного поведения? — Он приподнял бровь. — Изображать дурачка или оставаться рыцарем?

— А можно увидеть комбинацию того и другого? — Я прикусила губу.

— Я хочу стащить с тебя футболку, — приглушенно сказал он, — и покрыть поцелуями твой живот.

Я вытянулась на спине и уставилась в потолок. Горло у меня перехватило. Виктор задрал край футболки, обнажив живот и открыв взору мои черные трусики. Приподнявшись, он подул мне в пупок, и я вздрогнула. С трудом переводя дыхание, я попросила Виктора остановиться, но его влажные губы прильнули к моему животу в опасной близости от резинки трусиков.

— Я хочу лечь на тебя, облизывать и покусывать твои соски и внутренние стороны бедер. У тебя такая нежная кожа. Хочу насладиться твоим запахом и попробовать тебя на вкус.

Я ничего не ответила, и он навис надо мной, опираясь на руки, и провел носом по изгибу моей шеи. И мы с ним отлично видели, что соски у меня под футболкой снова напряглись.

— Я хочу… — Он наклонил голову, и у меня в ушах зазвучал его сдавленный шепот: —…Хочу узнать точно, что ты умеешь. Я хочу сорвать с тебя трусики и ласкать тебя, пока не пойму, что именно тебе нравится. Я хочу ввести в тебя палец и проверить, могу ли заставить тебя увлажниться. И я хочу поработать сначала рукой, подготовив тебя к тому, что последует дальше.

— Виктор, пожалуйста…

Его рука скользнула от колена вверх по внутренней стороне бедра.

— Еще я хочу, чтобы и ты меня трогала. Я тоже уже готов. Я ощущаю томление, тяжесть и влагу. Я хочу, чтобы ты потрогала меня и поняла, насколько сильно ты мне нравишься. Я хочу услышать твои стоны наяву, как слышу их во сне. Знаешь, ты ведь часто снишься мне. Как я целую, ласкаю и кончаю в тебя. Это фантастическое ощущение.

— Виктор… — взмолилась я.

От влажного поцелуя в шею я затрепетала, а от ощущения веса его тела между ног судорожно вздохнула. Ответом Виктора было жаркое тяжелое дыхание.

— Мне снится, что я вхожу в тебя, и ты, влажная, готовая принять меня, обвиваешь ногами мои бедра. — Он снова поцеловал меня в шею, его рука забралась в трусики и смяла ягодицу. — Черт побери, Валерия…

Да уж, черт побери.

— Боюсь, что не… — начала я.

— Иногда мне снится, что мы с тобой в душе. И ты медленно слизываешь капли воды с моей кожи. Ты провоцируешь меня даже во сне.

Он куснул мое плечо, и мы прижались друг к другу. Потом он лег на бок рядом со мной, но так близко, что наши головы почти соприкасались, а ноги довольно тесно переплелись. Бедром я ощущала могучую эрекцию, вводившую меня в искушение. Тонкие пижамные штаны мало что скрывали, откровенно говоря.

— Расскажи, что я делал с тобой во сне, когда ты спала рядом с мужем, — простонал он.

— Не вынуждай меня откровенничать. — Я прикусила губу.

— Я заставил тебя кончить?

— Да. И я проснулась во время оргазма.

— А что я делал?

— Господи, разное… — Я глубоко вздохнула. Его рука, все еще гостившая в моих трусиках, угрожающе поползла вниз. — Ты делал то, что мне очень нравилось, но все было чудовищно непристойно.

— И я вряд ли смогу проделать это с тобой.

— Никогда. — Я сама не верила тому, что говорила. Он никогда не сможет сделать этого со мной? Но почему?

— Жаль. Значит, нет?

— Сегодня мне и правда жаль, — призналась я. Его рука тем временем выскользнула из-под резинки кружевных трусиков. — Иначе завтра пришлось бы раскаиваться.

— Завтра только мы вдвоем знали бы правду. И больше никто.

У нас обоих появилось ощущение безнадежности, и оно угнетало.

— Звучит заманчиво, но достаточно того, что буду знать я.

— Я хочу поцеловать тебя в губы. — Он прижался ко мне теснее. — Позволь поцеловать тебя. Обещаю, поцелую тебя только один раз.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась я, зажмурившись.

Подложив руку мне под голову, Виктор приблизил мое лицо к своим губам. Мне следовало отстраниться, воспротивиться, я должна была давно уйти домой. Но я этого не сделала. И в следующий миг его горячие нежные губы коснулись моего рта. Я почувствовала его неровное дыхание, и мне почудилось, будто он издал слабый горловой звук, похожий на сдавленный стон. Меня охватило возбуждение, и я ответила на поцелуй. Приоткрыв рот, он захватил в плен мою нижнюю губу, смакуя ее, а я попробовала на вкус его слюну. Мы вздохнули, и наши языки осторожно сблизились. Я слегка оттолкнула Виктора. Одарив меня коротким прощальным поцелуем, он отодвинулся на свою половину кровати. Положив голову на подушку, он уставился на меня своими зелеными глазами.

— Когда ты перестанешь искушать меня? — спросила я, дотронувшись до своих губ.

— Пока тебе не станет невмоготу.

— А если я скажу, что мне уже невмоготу?

Виктор протянул руку, погладил меня по бедру, украдкой спустившись к ягодицам. Наши ноги снова соприкоснулись.

— Ты хочешь спать? — спросил он.

— Нет. А ты?

— Нет, но ты не оставляешь мне выбора. Я отправляюсь на диван, — решительно объявил он, приподнимаясь.

— Не надо, не уходи. На диване лягу я, — запротестовала я, смутившись.

— Нет, ты гость.

— Тогда… оставайся. — Я ухватила его за локоть обеими руками.

Он засопел, глядя в потолок.

— Впервые в жизни в моей постели лежит женщина в одежде. — Он приподнял брови и провел рукой по эрегированному члену, словно приказывая ему опуститься наконец.

— Даже если ты пойдешь на диван, вряд ли что-то изменится.

— Но ты хотя бы не будешь находиться так близко. — Он выдернул руку и вдруг снова навалился на меня, плавно и мягко. — Я останусь, но можно обнять тебя? — попросил он.

— Не знаю, — откликнулась я. — А ты выдержишь?

Виктор устроился рядом, и я повернулась к нему спиной. Он подвинулся ближе и обнял меня за талию. Уткнувшись носом в мои волосы, он вдыхал их запах.

— Ты сводишь меня с ума.

— А ты меня.

— Я никогда такого не испытывал.

Его рука забралась под футболку, протиснувшись между моим телом и матрасом, и крепко обхватила за пояс. Я предпочла не отвечать. «Нет, Валерия, лучше помолчи. Иначе потом ты наверняка пожалеешь обо всем, что скажешь теперь».

В тишине прошло несколько минут, и я подумала, что он заснул. Но он вдруг прижался ко мне теснее и позвал:

— Валерия.

— Что?

— Ты мне очень нравишься. У меня появляется настоящее чувство к тебе. Ты должна это знать.

И снова воцарилось молчание. Что я могла ему ответить? Я проявила малодушие, решив все-таки промолчать и дождаться, пока он заснет. Минут через пятнадцать его дыхание стало ровным. У меня мелькнула мысль осторожно пробраться к дивану, но веки уже отяжелели, а лежать в его объятиях было так уютно.

В девять утра я сидела в автобусе, наряженная в вечернее платье, и ехала домой. Две старушки косились на меня с неодобрением и обсуждали мой внешний вид, а я пыталась дозвониться до Лолы. Но она, паршивка, не отвечала. Наверное, спала без задних ног, не слишком волнуясь за меня.