Элизабет Бенавент - На месте Валерии

— Как сказать, наверное, немного заигрывала. Но думаю, что границ я не перешла. — Я сняла кофеварку с огня и налила нам кофе.

— Что значит не перешла границ?

— Мы лежали в кровати и рассказывали, что сделали бы, если бы могли себе это позволить. Пожалуй, в основном говорил он. — Я украдкой взглянула на подругу, проверяя ее реакцию.

— И все? — невозмутимо уточнила она.

— А тебе мало? — Мне не хотелось пока упоминать о поцелуе.

— Ты пришла ко мне, чтобы врать? — Лола усмехнулась.

— Я не лгу. — Я тоже усмехнулась.

— Ты говоришь полуправду, что еще хуже. Так что произошло?

— Ничего. Мы едва удержались, но все же удержались. Он сказал, что я ему очень нравлюсь и он начинает испытывать ко мне нежные чувства. Но он, вероятно, всем так говорит.

— Детка, не хотелось бы льстить твоему сказочному самомнению, но я от него не слышала ничего, кроме «ты меня заводишь» и «есть ли у тебя презерватив».

— Лола, да ты, оказывается, доступная женщина, — засмеялась я.

— А ты фригидная стерва, — расхохоталась она. — Если бы мне это сказал кто-то другой, получил бы по башке сковородкой.

В недрах моей сумочки пропиликал мобильник, оповещая о получении сообщения.

— Это Виктор, — сказала Лола, прикрыв глаза.

— Почему обязательно Виктор?! Скорее всего, это Кармен или Нереа.

— Спорю на что угодно: это Виктор.

Я сходила за сумкой и вернулась с мобильником в руках. Лола, сделав глоток кофе, посмотрела на меня, ожидая подтверждения собственной правоты.

— Ты выиграла. Это Виктор, — улыбнулась я.

— И что он пишет?

Я прочитала текст послания про себя: «Я проснулся, когда за тобой закрылась дверь, и не смог больше уснуть. Некоторое время я колебался, позвонить тебе или написать сообщение. В конце концов я струсил: мне немного неловко из-за того, что произошло ночью. Сама понимаешь, пиво и старые чипсы. Я боюсь, что переступил черту и ты больше не захочешь видеть меня. Если бы мог, то и правда сделал бы все, о чем говорил, целовал бы тебя часами. Не сомневаюсь, тебе тоже хотелось бы большего, намного большего. Но я благодарен за то, что ты готова дать. Сойдет за извинение? Не знаю, как полагается просить прощения. Я умираю от желания увидеть тебя снова. Позвони мне».

— Ну что там? Что? — возбужденно допытывалась Лола.

— Ничего особенного. — Я поджала губы.

— Ничего особенного?

— Именно. — Я зажала телефон в кулаке.

— Ага! Дай-ка мне мобильник.

— Нет.

— Отдай по-хорошему.

Я бросилась бежать, но Лола настигла меня в столовой и, толкнув на диван, навалилась сверху и вцепилась зубами в руку, так что я выпустила телефон. Вскрикнув, я осталась лежать на диване и охать, а Лола тем временем вполголоса читала мое сообщение.

— Я знала! Он собирался тебя натянуть!

— Лола!

Она рассмеялась, приплясывая и напевая, потом уселась рядом со мной, поцеловала след укуса на моей руке и, наградив шлепком по ляжке, внезапно насупилась.

— Итак, Валерия, теперь поговорим серьезно. Насколько сильно ты желала, чтобы он проделал все, что обещал?

— Пожалуй, этого хотели девяносто пять процентов… моей животной бессознательной сущности.

— И дело только в этом? В сексе?

— Да. Думаю, да. — Я смущенно хихикнула.

— Послушай, Валерия, ты действительно не собираешься пускаться во все тяжкие?

— Меня удивляет твой вопрос, ведь ты всегда с пиететом относилась к Адриану.

— Да, но ты есть ты, а я… Знаешь, я могла бы тебя понять.

— Я не могу позволить себе этого. С Виктором нетрудно потерять голову. Но бог весть, что произойдет потом.

— Тебе хотелось бы сделать это, долго не раздумывая?

Я втянула носом воздух:

— Ответить «нет» означало бы покривить душой.

— Боже мой, Валерия, ну и сила воли у тебя! — Она тоже шлепнулась на диван.

— Я тебе уже говорила. Ты знаешь, что он за мужчина. Он классный. Я до сих пор не понимаю, почему вообще его потянуло ко мне.

— А я не понимаю, почему должно было случиться иначе. — Она бросила на меня сердитый взгляд.

Много лет назад мы поклялись принимать друг друга такими, какие мы есть, и подобного рода льстивые замечания не приветствовались.

— Мне с ним очень хорошо, — призналась я.

Я словно услышала звук нашего поцелуя и внезапно осознала, что хочу снова целовать его. Но вслух я об этом не сказала. Лолита приподнялась и порывисто сжала меня в объятиях. Поцеловав меня в щеку, она посоветовала:

— Не позволяй ослепить себя. Не сомневаюсь, что он искренен с тобой. Но я предупреждаю: он способен на все, чтобы получить желаемое. И, похоже, тебя он желает страстно.

И почему эта фраза нисколько не испугала меня?

В понедельник утром Кармен едва не сказалась больной, так не хотелось ей идти на работу. Но, откладывая встречу с шефом, она ничего не выигрывала. Отсрочка не исправила бы положение, зато дала бы Даниелю дополнительное время, чтобы обдумать план мести.

Наверное, теперь этот черствый и жестокий человек знал, что она сделала куклу вуду по его подобию. Знал и о том, что однажды она вывинтила болты из колесиков кресла у него в кабинете в надежде, что он упадет. Видимо, ему было известно и о том, что она мутузила кулаками подушки своего дивана, представляя на их месте его лицо, как о том, что она исколола булавками и сожгла его фотографию. Это были, конечно, всего лишь милые и невинные развлечения.

Кармен вошла в офис с поникшей головой, ожидая какой-нибудь пакости — залпа коровьего навоза в лицо, например. Но ни дерьма, ни подозрительных взглядов не было. Хороший знак, получалось, военная кампания против нее пока не началась. Вот и прекрасно. Во всяком случае, она не пропустит первый удар.

Кармен села за стол, включила компьютер, а потом отправилась за кофе. Борха прошел мимо, застенчиво ей улыбнувшись. Обоих преследовало нехорошее предчувствие, которое только усиливалось осознанием того, что их личный секрет ни в коем случае нельзя делать всеобщим достоянием. Никто не должен знать, что они вместе. Это обстоятельство делало их еще более беззащитными перед лицом грядущей вендетты.

Даниель продефилировал мимо с папками под мышкой, даже не удостоив их взглядом. Но уже с порога своего кабинета он вежливо попросил Кармен зайти. Это дало ей надежду, что все еще обойдется. Может, они поговорят спокойно, как взрослые люди. Однако, по здравом размышлении, в лучшее верилось с трудом.

— Привет, Даниель.

— Здравствуй, Кармен. Присядь, пожалуйста. И закрой дверь.

— Как официально, — нервно засмеялась она.

— Мне необходимо обсудить с тобой важное дело.

Кармен молча уставилась на него. Даниель удобно устроился в кресле, включил компьютер, тоже посмотрел ей в лицо и кашлянул.

— Кармен, я хочу, чтобы ты написала заявление об уходе по собственному желанию.

Кармен лишилась дара речи. Она ожидала, что он пустит в ход любые грязные трюки, но только не увольнение. Все зашло слишком далеко.

— Ты, наверное, шутишь, — пробормотала она.

— Ничуть.

— Я работаю тут много лет, Даниель, с тех пор как получила диплом. Я проходила практику в этой фирме.

— Сожалею.

— Ни о чем ты не сожалеешь! — Кармен постепенно закипала. — Ты не можешь меня уволить просто так. Это было бы необоснованное увольнение. Неприязнь ко мне ослепляет тебя. Я найму адвоката, имей в виду.

— Кармен, ты напишешь заявление без всяких возражений. — Он наклонился к ней, внешне сохраняя полное спокойствие.

Если бы стол не разделял их, Кармен залепила бы ему пощечину.

— Я жду объяснений, почему я должна так поступить.

— А потому что, если не напишешь заявление ты, мне придется предложить уволиться Борхе. Подозреваю, что с ним у меня не возникнет проблем, он не станет упираться.

— Что ты сказал?

— Правила компании запрещают сотрудникам вступать в романтические отношения.

— Но, Даниель…

— Кармен, я мог бы посмотреть на это сквозь пальцы, но в настоящий момент у меня нет такого желания.

— Я годами терпела твои придирки и всегда добросовестно выполняла свою работу.

— Да, но ты нарушила неписаные этические законы, Кармен. Ты должна или расстаться с Борхой, или уйти.

— И откуда ты узнаешь, с кем я трахаюсь за пределами офиса? — Кармен с трудом сдерживала ярость.

— Во-первых, у меня сложилось впечатление, что как раз с этим у тебя проблемы. Во всяком случае, если бы ты вела бурную личную жизнь, у тебя оставалось бы меньше времени, чтобы придумывать, как меня уесть. И во-вторых, мне кажется, ты отлично знаешь, как я узнаю, продолжаешь ты с ним встречаться или нет.

— Нереа не станет тебе помогать в этом, кусок дерьма!

— Ты схватываешь на лету.

У Кармен дрогнул голос. Ей стоило титанических усилий сдержать рыдания.

— Тебе прекрасно известно, что уйду я, поскольку не допущу, чтобы уволился он.

— Именно потому я и обратился к тебе. Сделав наоборот, я поступил бы более жестоко и мог бы получить намного больше удовлетворения. Но, откровенно говоря, я предпочитаю убрать тебя с глаз долой и оставить в штате его. От него хоть какая-то польза. А ты успокойся. Коллегам скажешь, что уходишь по собственному желанию. И так ты сможешь сохранить остатки достоинства, хотя и мнимого. Убежден, что у тебя оно напрочь отсутствует.

— Почему ты так поступаешь со мной? — Кармен, не выдержав, залилась слезами.

— Потому, что я подлая скотина, припадочный психопат, придурок, засранец, умственно отсталый и все то, что ты изволила обо мне говорить.