Да уж, видимо сказывается выпитое, иначе, чего это меня на такие пафосные философствования потянуло?

Надо завязывать, а то я так всю ночь тут могу проторчать.

Поднявшись с пола, отправляюсь на поиски девчонки, которая, могу поспорить, еще попортит мне нервы.

Хотя, искать долго не пришлось.

Пропажа нашлась в офисе автомастерской, спокойно устроившейся на старом продавленном диване, на который и садиться-то было страшно — таким ветхим и перекошенным он был.

— Удобно? — произнес громко, отчего-то не сомневаясь, что Михаль не спит. Я вообще сомневался, что на этом старом монстре можно было уснуть.

Девчонка демонстративно перевернулась на другой бок, повернувшись ко мне спиной.

Ох, мы еще и обиженную из себя строим?!

Весело!

— Встала и вернулась обратно в квартиру, — сам удивился, как спокойно прозвучал голос, не отражая и половины того, что я сейчас ощущал. Гнев, подогретый алкоголем, закипал внутри, грозя вот-вот вырваться наружу. Последние сутки пытался сдерживать себя, отвлечься — все без толку.

И ведь не на конфетку был зол, не на Докера, хотя и этот хрен достал уже прилично, а в первую очередь на себя самого. Что позволил загнать себя в угол. Сам, своими руками заложил дело, которое начинал с нуля, в которое всю душу вложил!

Как ни старался, не мог успокоиться, а тут еще Миха со своими выкрутасами подливает масло в огонь.

— Я с тобой в игры играть не собираюсь. Вставай или будет по-плохому, — девчонка даже не повернулась, продолжая лежать ко мне спиной.

— Понятно, значит второй вариант.

Стараясь не обращать внимания на усиливающуюся боль в ноге, схватил Миху и, особо не церемонясь, закинул ее себе на плечо.

Вот тут и началось светопредставление.

Она не просто начала брыкаться, она, казалось, дралась не на жизнь, а на смерть — эта хрупкая на вид пигалица, наносила неслабые удары везде, куда только могла дотянуться.

Сумасшедшая девчонка!

После очередного ощутимого удара под ребра, я все же потерял равновесие и, кое-как опустившись на диван, попытался усадить мелкую злюку себе на колени.

Глаз мельком зацепился за участок обнаженной кожи, когда рукав футболки соскользнул с ее плеча, и я напрягся, пытаясь понять не почудилось ли мне.

Это еще что за черт?!

Возможности хоть что-то рассмотреть в полутьме комнаты особой нет, да еще когда на тебе тут извиваются в лучших традициях фильмов для взрослых.

Сжал конфетку сильнее, боясь сделать больно, но она вновь дернулась, заставляя меня усилить хватку.

— Да не вертись ты! — прикрикнул, прижимая девчонку ближе, не позволяя освободиться и, кажется, даже вздохнуть.

Оттянул пальцами ворот ее футболки, оголяя плечо, и замер, пытаясь понять, что это, черт побери, за хрень.

Несколько раз моргнул, стараясь сориентироваться, и вроде как окончательно протрезвел от увиденного.

Вот дела.

А я-то, дурак, подумал, что она себе татуировку набила…

Теперь, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что на предплечье Михаль красовался огромный синяк.

Приличный такой кровоподтек, который смотрелся дико на нежной, девичьей коже.

— Кто это сделал?

Проклятье, неужели эти уроды наведывались в салон, во время моего отсутствия, и угрожали Михе? От этого она, видимо, и сбежала, а я, идиот, все принял на своей счет!

Конфетка больше не вырывалась, сидела неподвижно у меня на коленях, и продолжала упорно молчать, откровенно игнорируя вопрос.

— Кто. Это. Сделал? — Выдохнул сквозь зубы, цедя каждое слово, чувствуя, что уже теряю терпение.

— Сама ударилась, — произнесла негромко и тут же, будто опомнившись, убрала мою руку со своего плеча, поправляя футболку.

— Я сейчас, бля#ь, что-нибудь сломаю. Эти уроды опять возвращались?

— Какие? А, те, двое? Нет.

— Не ври, — удивляясь, как я все еще умудряюсь сдерживаться и не кричать, я встряхнул конфетку, требуя ответа.

— Да не вру я! — Ее нижняя губа задрожала, а во взгляде проскользнуло столько обиды, что и дураку стало бы понятно, что я перегнул палку.

Проклятье, девчонке же и так не сладко, так еще и я туда же.

Матеря про себя весь этот детский сад, с которым я, черт знает зачем, связался, решаю изменить тактику.

Пересадив Миху обратно на продавленный диван, сжал ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Да уж, тут одного взгляда достаточно, чтобы понять: чуть надави — и получишь истерику на два часа, тогда-то я уж точно ничего вразумительного от нее не услышу.

Ладно, попробуем по-другому.

Как там это делается-то? Опра, мать ее, Уинфри отдыхает.

— Так, Михаль, успокоилась и быстренько рассказала, что случилось. Только без слез мне тут, договорились? Нечего сырость разводить. А то как огрызаться, так мы взрослые, а на деле — детский сад.

— Нет, не расскажу. Это личное, — упрямо мотает головой, явно не желая сдавать пароли и явки.

Личное? Хм, интересно…

— Парень что ли твой постарался?

— Парень? А, бойфренд. Нет, тут все гораздо хуже, — отводит взгляд, заставляя строить самые ужасные предположения.

— Раз уж начала, то договаривай. А то я быстро Максу сообщу о твоих ночевках в мастерской, и у тебя заберут запасные ключи, — кажется угроза подействовала, так как после нее Миха вздохнула и, посмотрев прямо на меня, заговорила:

— Домой я хотела вернуться, это единственное место, куда все еще могла пойти.

— Домой? К отцу?

— Да, я и раньше к нему иногда заходила, чаще всего утром, пока он отсыпался после своих… Ночных посиделок. Прибраться и все такое, а тут днем пришла, и он… — голос девчонки срывается, и до меня начинает доходить.

— Так это папаша твой натворил?!

— Нет, нет, это он не специально. Просто не узнал меня, а я случайно ударилась о шкаф, неуклюжая, — бормочет, а у самой слезы по щекам катятся. Ох, как же у меня руки зачесались вмазать хорошенько тому уроду, что Миху посмел обидеть. Нужно бы адресок узнать, да в гости сходить. Но сейчас не до этого — нужно срочно успокаивать конфетку.

— Ага, я так и понял. И часто это тебя о шкафы швыряет, когда близкие не узнают? Признавайся, папаша толкнул?

— Он не нарочно, правда. Говорю же, просто не узнал, слишком много выпил. Я его никогда не видела таким…

Нет, ну и как с ней тут спорить будешь, когда она смотрит на тебя своими огромными глазищами, полными слез. Только сейчас я понял, что все еще касаюсь пальцами Михиного лица, не позволяя ей отвернуться. Неосознанно, скорее желая защитить и успокоить, подался вперед и прижал ее к себе, поглаживая по растрепанным волосам. И таким правильным это объятие показалось, будто я всю жизнь девчонок успокаивал. И то, как конфетка прижалась мокрой от слез щекой к моей футболке, сжав пальцами полы джинсовой куртки, мне неожиданно понравилось.

— Ладно, ладно разобрались. Ты мне вот что скажи: почему бойфренда не попросила с тобой пойти? Нужно же учиться просчитывать ситуации, когда в семье такие кадры попадаются, — произнес, желая осторожно «прощупать почву». Ведь, после того поцелуя в гараже, вопрос о наличии у Михаль этого самого бойфренда меня ой как интересовал.

— Так я же не думала, что оно все так повернется. Да и нет у меня сейчас никого, — пробормотала невнятно, не разрывая объятий, продолжая негромко всхлипывать.

Так, вот мы и узнали о парне. И мозг, будь он неладен, тут же заработал совсем другом направлении, не желая сосредотачиваться на происходящем. Значит она у нас девушка свободная. Но это ее «сейчас» мне не понравилось. Значит сейчас — нет, но когда-то был… Ну, ну…

И когда все успела, спрашивается?

Сдерживаю поток вопросов, которые уже готовы сорваться с языка.

Ничего, и до этого доберемся, но сейчас явно не время, учитывая, что малышка только-только перестала плакать.

Спустя пару минут Миха затихла, видимо, окончательно успокоившись, а вот мне, как говорится, покой только снился.

Тело реагировало на ее близость самым примитивным образом, да так, что вскоре пришлось чуть отодвинуть конфетку, стараясь при этом не разжимать объятий.

Хотя, не сказал бы, что это особо помогло.

Накрывало не по-детски, особенно когда в голову начали лезть воспоминания о том поцелуе в гараже. И что, спрашивается, мешает мне повторить это сейчас? Не думаю, что Миха будет против, учитывая, как сладко она стонала в прошлый раз…

— Может теперь уже встанешь с этого раздолбанного дивана и вернешься в квартиру? — произношу, понимая, что самоконтроль летит к чертям, и у меня вот-вот сдадут тормоза.

— А что такое, снова целоваться приспичило? — О, кажется наша «мисс острый язычок» пришла в себя. Неужели все же почувствовала мой «интерес»? Хех, я едва не засмеялся в голос от её прямоты. Вот девчонка, всегда рубит с плеча и говорит то, что думает. И ведь, черт побери, сейчас её слова недалеки от истины.

— Не бойся, помню, что я тебе не нравлюсь.

— Вот и прекрасно, — вздохнула и, как показалось, еще теснее ко мне прижалась.

"Ага, не нравлюсь я ей, нашла идиота".

Провёл ладонью по нежной шее, вверх, зарываясь пальцами в густые волосы на затылке, осторожно поглаживая, чувствуя, как по телу пробегает едва уловимая дрожь.

Эх, прижать бы тебя по сильнее, как вчера в гараже, а ещё лучше, уложить на этот диванчик, развернуть и…

Проверили бы: насколько сильно я тебе не нравлюсь.

— А это были бандиты, да? Ну, те, двое, что приходили… — Спрашивает Миха, чуть отстранившись.

И вот кто поймет эту женскую логику? Нашла, блин, время спрашивать!

Смотрит на меня во все глаза, ни черта ж не понимает.

И откуда она взялась на мою голову?