Хотя, эти мысли быстро исчезают, стоит мне оказаться сверху и толкнуться вперед, ощутив какая она тугая и влажная внутри.

А дальше воспринимаю все сквозь темную пелену дикого желания.

Ее вскрик и напряженное тело в моих руках, которое еще секунду назад было податливым и расслабленным. Замираю, жду так долго, сколько могу вытерпеть, но Миха лежит неподвижно, кажется даже дышит через раз, вцепившись в мои плечи руками.

Понятия не имею что делать дальше, как вообще следует вести себя в подобных ситуациях? Сомневаюсь, что есть какая-то одна, единая для всех схема.

Заглядываю в лицо, пытаясь понять насколько все плохо. Миха лежит, закрыв глаза, ждет, а может боится продолжения?

— Ш-ш, — шепчу едва слышно, в жалкой попытке успокоить.

Нахожу ее губы своими, целую нежно и осторожно. Отвечает, сначала неуверенно, потом со все более разгорающейся страстью.

Тихо стонет, зарываясь пальцами в мои волосы, и я будто срываюсь с цепи от этого сладкого звука.

Ведь мне большего и не надо, чтобы вновь потерять контроль — и так с ума схожу от одного вида своей конфетки. И сейчас мне хватает единственного стона, чтобы сорваться.

Поднимаю ее руки над головой, переплетая наши пальцы, заставляя тем самым выгнуться, впустив меня еще глубже.

Так узко, так потрясающе, чертовски узко!

Осторожно толкаюсь вперед, пока еще не так, как хочу, пока еще — нет.

Пытаюсь притормозить, пытаюсь, но завожусь все больше и больше, дурея от того, что, наконец, оказался в ней, от того, как Миха сжимает меня, доводя до сумасшествия.

Самоконтроль летит к чертям. Двигаюсь внутри, не прекращая поцелуя, резкими толчками, глубже, сильнее, не сдерживаясь, попросту не контролируя себя.

Слишком долго ждал, чтобы сейчас тормозить.

Перестав наконец мучить сводящие с ума губы, опускаюсь ниже, оставляя следы на нежной шее, прикусывая и тут же зализывая следы языком.

Пара резких движений — и я бессильно опускаю голову, чувствуя как оргазм смывает меня, на мгновение выключив из реальности.

Спустя, кажется, вечность, ощущения возвращаются, и я тут же чувствую острые ноготки на своей коже, напряженные руки, которыми Миха цепляется за мои плечи, и ее неровное дыхание.

Не двигаюсь пару минут, давая ей прийти в себя. Наверно хорошо, что все так быстро закончилось. Не смог бы, просто не смог сейчас долго быть нежным и осторожным. Учитывая, столько я сидел на голодном пайке, удивительно, как еще смог продержаться так долго.

Хочется заговорить, спросить все ли хорошо, но я просто обнимаю Михаль, удобнее устраивая в своих объятиях. Внутри появляется глухое, надсадное чувство, скорее ощущение, что я облажался, опять накосячил.

Но слова не идут с языка, поэтому просто лежу рядом и нежно ласкаю конфетку, будто извиняясь.

До жути хочется курить, но я продолжаю лежать, попросту не находя в себе сил отстраниться, отпустить Миху.

Она молчит и этим еще больше напрягает меня, заставляя нервничать, — так не похоже на обычно без умолку болтающую конфетку. Когда же я, наконец, отстраняюсь, чтобы заглянуть в ее лицо и выслушать уже все, что она обо мне думает, то вижу закрытые веки и расслабленное лицо.

Спит.

Да уж, ночка у нее сегодня выдалась не из легких, если еще вспомнить поездку на Перекресток и встречу с Докером.

Пусть спит, устала.

Сам расслабился, даже, кажется, выдохнул с облегчением. Пусть и не получил сегодня, что хотел, и на половину не удовлетворил свою потребность в Михе, но от сознания того, что начало положено, губы сами растягивались в счастливой улыбке.

Вот же, конфетка!

Давно такого не было: хотеть до чертиков, до помутнения, не абы кого, чтобы сбросить напряжение, а именно ее. Чувствовать, брать, сделать уже наконец-то своей.

Давно такого не было… А может вообще никогда, сейчас и не вспомнить — Михаль затмила собой все, заслонила, перекрыв воспоминания, будто и не было никого до нее.

Дурацкое ощущение, но сейчас, сколько ни старался, не мог вспомнить ни одного лица, имени, они будто смазались, поблекли, словно выцветшие фото и только огромные голубые глаза, да обветренные губы конфетки всплывали в памяти, будоражили, соблазняли.

Закрыл глаза, наслаждаясь ощущением ее податливого тела рядом.

Внутри все жгло от потребности продолжить, в голове роилась тысяча фантазий, как бы я мог провести ночь, не давая конфетке уснуть до самого утра. Этот сумбурный первый раз не успокоил, а лишь раздразнил аппетит.

Но вместо воплощения своих фантазий я просто лежу, обнимая спящую Миху.

Кто бы мог подумать, из кондитеров скоро перейду в разряд святых и все из-за этой девчонки.

Хотя, какая она теперь к чертям девчонка… женщина.

Усмехнулся, прижимая ее ближе к себе.

Моя женщина.

Глава 18

Просыпаюсь и тут же понимаю, что лежу в кровати одна.

Прогнав остатки сна, резко сажусь в постели, оглядываясь по сторонам, и осознаю, что Раш уже ушел.

Хватаю валявшуюся поблизости футболку и отправляюсь на поиски ее хозяина, подсознательно уже ощущая, что эта затея не увенчается успехом.

Так и есть.

Зайдя в гостиную, осматриваю погруженную в полумрак комнату и разочарованно вздыхаю, присев на спинку дивана.

Пусто…

— Кого-то потеряла? — подскакиваю от испуга, услышав негромкий голос, доносящийся из противоположного конца комнаты.

Вспыхивает пламя зажигалки, освещая на мгновение лицо Раша, сидящего на подоконнике около приоткрытого окна.

— Тебя, — отвечаю, не сумев сдержать радостной улыбки. Поднимаюсь на ноги, направляясь прямиком к Рашу. Но едва успеваю дойти, как сильные руки разворачивают меня, прижимая спиной к мускулистой груди.

— Сколько времени? — шепчу, стараясь скрыть неловкость.

— Около двух, — Раш целует мою шею, осторожно касаясь губами отметин, которые совсем недавно оставил на коже, даже в темноте безошибочно находя свои «метки». Откидываю голову ему на плечо, пытаясь хоть немного расслабиться в крепких объятиях.

— Ты вообще спишь? — этот вопрос давно мучает меня, но его все никак не удавалось озвучить. Я слышала, что большинство мужчин мгновенно отключатся после секса, но, видимо, Раш был не из их числа. В нашем случае именно меня угораздило уснуть, хоть я до сих пор и не понимаю как так получилось.

— Иногда бывает, — делает затяжку и, выдохнув дым, вновь склоняется надо мной. — Но очень редко.

Рука, что до этого удерживала меня за талию, по-хозяйски скользит вверх, накрывая грудь, пальцы уверенно касаются соска, сжимая, сквозь тонкую ткань футболки.

Движения резкие, жадные, словно Раш сдерживается, едва контролируя себя.

Я замираю, прислушиваясь к себе, но, как ни пытаюсь, не могу откликнуться на его ласку, справиться со скованностью, охватившей внезапно все тело. И даже осознание, что мы уже занимались сексом, что Раш видел меня голой и не только видел, но и трогал, брал не помогает расслабиться.

Тогда все было проще, для меня по крайне мере.

Я давно поняла, что Раш станет моим первым мужчиной, уже после того поцелуя в гараже, чувствовала, что на этом все не закончится.

Не буду врать, что у меня не было ухажеров, были. А еще были свидания с посиделками на заднем сидении машины, поцелуями и прочим. Но ни с одним из парней мне никогда не хотелось большего. Мною всегда двигало любопытство, подстегиваемое всплеском гормонов. Даже после того, как мне исполнилось семнадцать, и невинность превратилась в своего рода помеху, отделяющую от взрослой жизни, у меня и в мыслях не было переспать «с кем-нибудь» лишь бы побыстрее избавиться от девственности.

Хотелось искры, пожара или хотя бы тех самых бабочек в животе, о которых твердят все вокруг.

С Рашем бабочек не было, как не было и искры, проскочившей между нам при первой встрече.

Просто после первого же поцелуя я поняла, что хочу этого мужчину. Вернее нет, не так, поняла, что хочу принадлежать именно этому мужчине. Наверно я и сбежала тогда ночевать в авто-мастерскую, оттого, что боялась своих желаний, проснувшихся так неожиданно и к совершенно неподходящему человеку. А еще боялась, что он опять приведет на ночь Кейт и испортит то, что даже еще не успело начаться.

Но он пришел за мной и тем самым еще больше выбил меня из колеи.

Так же как и этим вечером. Вместо разговора по душам Раш предпочел отгородиться, воздвигнуть между нами стену, воспользовавшись произошедшим, как щитом, способным оттолкнуть, отделить нас друг от друга.

Вот только я не могла ему такого позволить. Как только первый шок прошел, а слезы прекратили, наконец, литься, я поняла, что у меня есть только один выход, и действовать нужно немедленно, пока не стало слишком поздно, пока Раш окончательно не утвердился в своем решении о расставании или, что еще хуже, не натворил глупостей. Зря он оставил выбор за мной, пусть и думал, что уже знает как я поступлю, ведь я решила бороться, а не покорно принять то, что «является для меня правильным».

Инициатива наказуема?

В моем случае инициатива должна была привести меня вовсе не к наказанию, по крайне мере хотелось в это верить.

Поэтому не оставалось ничего иного, как самой сделать первый шаг, осмелившись на решительные действия. Тогда это казалось самым правильным решением, я даже не колебалась, лишь секунду помедлив перед тем, как зайти в ванную комнату.

Я не хотела потерять Раша, ведь чувствовала — ему плохо, чувствовала, что нужна ему, так же, как он нужен мне.

Поэтому слова и признания полились сами собой, полностью открывая мои мысли и желания.

Тогда все казалось правильным, каждое прикосновение, каждый поцелуй, подогретый адреналином в крови, после всех событий прошедшего вечера.