Пока было временное затишье, все было хорошо, а стоило разразиться буре, как тут же всплыла куча проблем, показав, что мы — не одна команда, что Раш — одиночка, который все решает сам.

В его мире мне нет места…

Только если буду послушно сидеть дома в ожидании его возвращения.

Раш тем временем наклоняется, и я замечаю в его руках пульт от стереосистемы.

Слышу первые звуки вступления и широко распахиваю глаза в немом изумлении.

Нет, он серьезно?!

Музыка? Сейчас?

Но стоит заглянуть в лицо Раша, как я тут же ловлю на себе измученный, полный усталости взгляд, и мое сердце сжимается от жалости.

Буквально за секунду направление мыслей меняется на диаметрально противоположное.

Нет, ну вот правда, пристала к мужику!

Ему и так сейчас несладко, а тут еще я со своими разговорами…

В этот момент солист группы начинает петь, и губы Раша двигаются, будто это он произносит фразу за фразой, подпевая:

В краю древних предков я рос чужаком

И не чтил ни святых, ни чертей

Я шел против ветра, я шел напролом

В мир нездешних и вольных людей…

Но я не был никогда рабом иллюзий…

Я улыбаюсь, поражаясь его находчивости.

Что ж, раз он действительно, настолько сильно не настроен на разговоры, я приму и такой вид диалога.

Сама же просила хоть какой-нибудь, пусть маленький, но шаг на встречу.

Мы так и сидим на полу спальни, глядя друг на друга, окутанные музыкой, ведя столь необычный, но все же диалог.

— А потом, когда ты приехал в Америку? — спрашиваю, едва только песня успевает закончиться.

И Раш тут же переключает пульт, нажимая номер нужной композиции. Вокалист выводит мелодичным голосом слова песни, и я сразу представляю себе молодого юношу, который катает по окрестностям Нью-Йорка с друзьями:

Мы колесили по дорогам,

Меняя струны и подруг,

О, нам не хватало pyк,

И если все добро от Бога —

Hам не светит теплый pай,

Сколько ни играй,

Это просто замкнутый круг.

Что завтра бyдет — неизвестно,

Хотя нетpyдно пpедсказать,

О, нам нечего теpять.

Какая жизнь — такие песни.

А жизнь нелепа и смешна,

Дальше — тишина,

Hе объехать и не убежать…

Я не успеваю задать следующий вопрос, как начинается новая композиция, заставляя меня замереть, напряженно вслушиваясь в строчки песни. Понимаю, что Раш перешел на новый уровень общения (в его представлении уж точно). Он пытается, как может, в свойственной ему манере, рассказать о себе, тем самым выполнив мою просьбу. И прямо сейчас я слышу его «историю» о той страшной аварии, которая так кардинально разделила жизнь Раша на «до» и «после».

Я не верил, что я мертв, я слышал брань и плачь.

Видел как над телом там внизу шаманил старый врач.

Я плыл в черной пустоте, я обретал покой.

Свет в конце тоннеля, как магнит тянул к себе дух мой.

Не хочешь не верь мне.

Свет был ярче тысяч солнц, я понял — это Бог.

Не бездушный идол, а живой сверкающий поток.

Свет заставил вспомнить всех, с кем дрался и грешил.

Он заставил вспомнить каждый шаг бунтующей души…

Прижимаюсь как можно теснее, чувствуя, что вся дрожу, но вовсе не из-за ночного ветра, проникающего сквозь открытое окно. Обнимаю Раша, вдыхая его запах, пряча свое лицо у него на груди, желая скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Мне страшно и горько от одного осознания, что он пережил это, что до сих поре переживает последствия той аварии, день за днем мучаясь от боли в ноге, каждую гонку буквально выгрызая себе возможность вернуть обратно прежнюю жизнь. И, словно в подтверждение моих слов, Раш вновь нажимает кнопку на пульте, и музыкальный центр послушно воспроизводит следующий трек:

Снова ночь и в глаза вползает страх.

Сон и смерть так похожи брат и сестра.

Страшно быть одному и ждать рассвет, как спасенье,

Страшно плыть по теченью, войны уже нет.

Нет, а я молчу, нет, я жгу свечу,

Чтоб не спать, чтоб не спать.

Нет, а я молюсь, нет, а я клянусь.

Не отступать.

Я свято верил в истину одну

Лучше быть дважды мертвым, чем истлеть в плену.

Я убивал, чтоб жить и снова бить.

Игры мужчин с войною трудно запретить.

Бой продолжается,

Мой бой продолжается, мой бой…

— А потом появилась ты… — хрипло шепчет в волосы, не разрывая объятий, притягивает меня на колени, ближе, и я закрываю глаза, позволяя музыке увлечь, а словам проникнуть в самую душу:

Закрой глаза, коснись меня,

Ты пахнешь соблазном и медом.

Исчезнет грязь осколков дня,

Ударит в гонг природа.

Крадется ночь, как черный зверь,

Вибрирует в лунном свечении.

Скребется в дверь, стучит в окно

Ей холодно одной, холодно одной.

Лаская ночь, коснись меня.

Имя тебе — Искушение

Дай мне больше чем просто любовь,

Дай мне больше чем страсть, что

Проходит словно боль.

Я сгорю в огне, сгорю в тебе, пускай.

Я могу стать пеплом, но…

— Все про тебя, — сжимает лицо ладонями, заставляя поднять голову и заглянуть в глаза. Смотрит так, что у меня внутри все переворачивается, проводя при этом большим пальцем по нижней губе, поглаживая:

— Сколько меня твои губы мучили, с ума сводили. Все гадал, какая ты на вкус…

Ох, вот зря он это сказал!

Провожу кончиком языка по верхней губе, провоцируя и дразня, даже не борясь с желанием подогреть мгновенно вспыхнувшую между нами страсть. Хотя, какой там подогреть, скорее окончательно довести до точки кипения. Знаю, что играю с огнем, но ничего не могу с собой поделать, слишком хорошо теперь осознавая, как это действует на моего мужчину. Чувствую, вижу по его голодному взгляду, который не отрывается от моих губ.

— И какая? — произношу шепотом, уже понимая по выражению лица Раша, к чему он ведет. А говорил, что не настроен на разговоры. Прикусываю губу, чтобы не расплыться в довольной улыбке, застигнутая врасплох этой неожиданной вспышкой страсти.

— Сладкая, — хрипло выдыхает мне в губы, прежде чем накрыть их своими.

Поцелуй получился на удивление нежным, хотя я была уверена, что после моих провокаций Раш будет каким угодно, но уж точно не нежным. Но, он не сдерживался, я бы почувствовала, а будто смаковал эти неспешные ласки, чувственные касания губ и языка.

Отчего-то именно эта нежность и задела больше всего. Она так отличалась от резких слов, которые совсем недавно мы бросали друг другу в лицо. Секс после ссоры — он горячий и резкий, совершенно не похожий на то, что происходит сейчас. Эта нестыковка заставила ненадолго прийти в себя, вернув на грешную землю из мира чувственных удовольствий.

— Тебя не поймешь, то отталкиваешь, то к себе тянешь. Определись, Раш, чего ты хочешь? — шепчу устало, с трудом оборвав поцелуй, заставив нас обоих на мгновение остановиться.

— Тебя… Тебя. Хочу, как больной, как только увидел в той майке с конфетами…

И вот что я могла сказать? Что сама себя сейчас не понимаю и становлюсь такой же странной и переменчивой? Наверно я тоже больна… Ведь пару минут назад уже решила, что Раш не хочет быть со мной, что мне не подходит его взгляд на наши отношения, а холодная манера общения лишний раз доказывает, что он не любит меня. Но стоит этому мужчине просто приласкать или сделать малейший шаг на встречу, как я тут же кидаюсь в его объятия, забыв обо всем.

Нужно быть осмотрительнее, постараться хоть как-то защитить себя и свои чувства. Только о какой осмотрительности идет речь, когда любимые губы шепчут такие признания? Когда сильные руки пробираются под футболку, так фантастически нежно лаская грудь. А ведь мне сейчас это чертовки необходимо: его ласки, осторожные прикосновения израненными ладонями к шелковистой коже. Так нужен он, весь Раш, полностью и без остатка.

Чтобы вновь поверить, почувствовать…

Ведь так хочется забыть последние дни как страшные сон, начиная с лежащего посреди спальни едва живого Раша, после той идиотской выходки с татуировкой, и заканчивая сегодняшней дракой и скандалом.

Все слишком запуталось и то, что и раньше вызывало смутную тревогу, теперь начало по-настоящему пугать.

То, как глубоко я увязла в этом мужчине, в отношениях с ним. И его нежелание идти на встречу, меняя меня под себя, кажется, рано или поздно, попросту сломает…

Но сейчас было все равно.

Самосохранение уступило под натиском совсем иных чувств, полностью сдав свои позиции.

Ведь с этим попросту невозможно бороться.

Когда только я и он, и между нами не влечение, не химия, между нами нечто большее, то, что не объяснить словами, даже воздух, кажется, накаляется, мешая сделать хотя бы один, пусть маленький, но вдох.

Загораюсь моментально, чувствуя искры ответного желания, схожу с ума от одного лишь прикосновения.

Здравый смысл летит к чертям, вместе с моей футболкой, которую Раш стягивает через голову, заставив поднять руки вверх. И вот я уже жадно возвращаю поцелуи, скользя горячими ладонями по татуировкам на его груди, все ниже и ниже, страстно желая, чтобы мы оба, как можно быстрее, оказались без одежды.

— Притормози, Конфетка, — останавливает, перехватывая руку в тот самый момент, когда ловкие пальцы пытаются справиться с тяжелой пряжкой ремня.

— Пожалуйста, — одними губами, это даже не шепот, просто выдох жаркого желания, единственное, на что я сейчас способна. Но он слышит и понимает, поэтому замирает, пытаясь разглядеть мое лицо в полутьме.

— Пожалуйста, я очень хочу…тебя, без всего, сейчас…

Глаза Раша вспыхивают, а с губ срывается хриплый стон, когда он понимает, о чем именно я прошу.