Мария Кокорева - На предельных скоростях

Вот упертая!

Качаю головой, а взгляд помимо воли опускается по изгибу тонкой шеи вниз, скользит по острым ключицам к вырезу декольте, отмечая, что эта наглая девчонка уже в пижаме, да еще в какой.

Я заводился с пол-оборота от одного вида Михи в растянутой, бесформенной футболке, а тут — майка и шорты размера на три меньше так удачно обтягивают все нужные места, что мозг просто взрывается стоит лишь взглянуть на проступающие сквозь тонкую ткань горошин сосков. Едва сдерживаюсь, чтобы не совершить очередную глупость, со всеми вытекающими (какое ж пошлое слово-то оказывается), потому что до меня все же начинает доходит, что тут творится.

Называется: оставь двух баб наедине на пару часов — и теория заговора готова.

Уверен, без грамотных подсказок Леры единственное, чего бы я дождался от Михи, это пара увесистых предметов в голову, но никак не девчонку в секси-пижаме, не желающую покидать мою спальню.

Ну конечно, как же еще можно вернуть бедного, потерявшего веру в себя Рашика?! Нашли, блин, волшебную пилюлю. Не то, чтобы я против секса, но сегодня реально допекли!

— Не знаю, что тебе там наплела Лерка, но это моя спальня, поэтому проваливай, — выходит немного грубо, но если учитывать дерьмовый день (хотя правильнее было бы сказать — год) и то, что я чертовки зол, получилось очень даже миленько.

— И не подумаю! — Миха решила стоять на своем и, видимо, отыгрывать роль до конца.

— Отлично, тогда уйду я, — дурдом, который устроила сегодня эта троица, мне порядком надоел.

— Раш, прекращай! Сам говорил, что ненавидишь цирк в отношениях, так не начинай. К чему эти драмы? Я понимаю, все плохо, но это не повод превращаться в подростка, отталкивая всех, кто старается тебе помочь.

— Плохо?! Нет, Миха, все не просто плохо, все дерьмовее некуда! Горы таблеток, нервов, постоянные драки, гонки, долги… И что в итоге? Свой бизнес прое#ал, друга подставил, байка и того нет! А все вокруг только и делают, что подбадривают. Долбанная группа поддержки «Давай, борись, Раш»! Только вот ни сил, ни желания уже нет! Спасибо, нахлебался по самую глотку, на всю жизнь хватит. И я не отталкиваю никого, мне просто никто не нужен, нет меня тут. Земли под ногами нет, не чувствую. Как свалился тогда с байка, так и лечу черт знает куда… У меня ничего не осталось, понимаешь? НИ-ЧЕ-ГО!

— У тебя есть я, — шепчет едва слышно в повисшей между нами тишине. А я просто не знаю, что ей сказать, как еще объяснить, поэтому продолжаю молчать, пока в глазах Михи не появляется искра понимания.

— Или этого мало? — спрашивает несмело, будто страшась моего ответа.

Ну как ей объяснить, что не нужна мне ее жалось, как и чья-либо еще? Что я привык сам зарабатывать себе на жизнь, а не сидеть на шее у друзей. Что этот бизнес, который потерял, по центу собирал, из ничего строил. Ввязывался в авантюры, набивал шишки. Ничего ж не знал, научился, сделал, смог. А теперь опять все с нуля, голодранец без доллара за душой. Поэтому я стою, как последний тупица, не находя подходящих слов. Смотрю на Конфетку, взволнованную, такую потерянную, а самому до ужаса хочется обнять, прижать к себе со всей силы, зарывшись лицом в ее волосы, успокоить. Только вот дальше-то что? Нет у меня будущего, как и возможности выкарабкаться из этой ситуации. Слишком уж серьезные люди постарались загнать в угол.

И ведь просил, чтобы она у тетки осталась! Нет же, вернулась, чтобы теперь и себя, и меня рвать на части, пока не поймет, что это плохая идея.

— Понятно… — спустя минуту выдает Миха, наконец, правильно истолковав мое молчание.

Ну вот и выяснили все.

Киваю, подтверждая ее слова, и уже разворачиваюсь, собираясь уходить, но Конфетка вновь начинает говорить, заставляя меня остановиться.

— Знаешь, может я действительно совсем тебя не понимаю, но по крайне мере у меня хватает ума сообразить, что я хочу быть с тобой, и плевать, что происходит вокруг. Ведь никогда не будет подходящего времени. Пойми: это жизнь, и проблемы будут постоянно, но я хочу тебе сказать, что не намерена сдаваться. Не в этот раз! Я слишком часто убегала. Хоть кому-то из нас должно хватить смелости бороться, бороть за нас. Поэтому я заявляю, что никуда от тебя не уйду. Ясно?!

— Вцепилась намертво? — улыбаюсь устало, все же находя в себе силы поразиться ее стойкости. Маленький боец, который решил сражаться, жаль, что не за того человека.

— Я бы предпочла другой эпитет.

— Ни слова не понял, — развожу руками, видя как ее взгляд на секунду оттаивает. Знаю, Конфетка, сам скучаю по нашим шутливым перепалкам, но что ж поделаешь, если все так обернулась.

— И кто тут плохо знает русский, а, Раш?

— Умничаешь?

— Как всегда, — улыбается несмело, до конца, видимо не веря, что мы стоим тут после всего случившегося и подкалываем друг друга, как в старые добрые. Пару секунд наслаждаюсь ее улыбкой, а потом напоминаю себе, что все давно решил и не стоит тянуть время. От этого никому легче не будет.

— Ладно, не хочешь уходить, тогда свалю я.

— Раш!

— Миха, не начинай. Пожалуйста… — не хочется причинять ей боль, но каждой новой фразой я, кажется, делаю только хуже.

— Последний вопрос, обещаю, — тараторит взволнованно, видимо на самом деле сообразив, что я сейчас уйду.

— Валяй.

— Ты с ней спал?

— С кем?

— Понятно с кем, с Кейт! Не просто же так она согласилась тебе помочь!

Она что, шутит?!

— Ты вообще слушаешь, что тебе говорят?!

— Ответь! — твердит упрямо, видимо, реально ожидая ответа на этот идиотский вопрос.

И угораздило же меня связаться с малолеткой!

— Нет, серьезно? Я тут столько всего рассказал, и после этого тебя интересует только трахал я Кейт или нет?! Ну, бабы…

— Дуры. Я в курсе, мне рассказывали, — дерзит Миха, делая при этом пару

шагов навстречу, сокращая расстояние между нами до минимума. Перехватываю ее руки, предугадывая и прекрасно понимая, что она задумала.

— Что, не хочется? Раньше тебе нравилось, — уже откровенно язвит, пытаясь вырваться из моего захвата.

— Не противно? Со мной, таким?

— Каким?! Раш, у меня почти два месяца секса не было! Может это ты тут девок менял, кто тебя знает, а я соскучилась!

— А, даже так, а если я тут половину города перетрахал?! Все ещё хочется? — Сжимаю сильнее, прижимая ее к себе, заводясь и от этого злясь на Миху, да и на себя, все больше.

— Нет, — поджимает губы, неохотно выдыхая сквозь зубы.

— А чего так? Ты ж вся такая самоотверженная со своей любовью и всепрощением. Ведь решила же бороться!

— Потому что предателей не прощаю!

— Вот, правильно. Запомни, хорошая мысль. Потому что я — предатель. Тебя, ребят — всех предал, подвел, и себя в первую очередь. Как думаешь, такое можно простить?

— Ну почему ты так все выкручиваешь? Раш, ты никого не предавал…

— Да нет, конфетка, я облажался. И, кажется, впервые в жизни готов это признать.

Порой я совсем не понимаю знакомых гонщиков, да и всю тусовку их приближенных в придачу, и дело тут не в пресловутой любви к риску или подсознательном желании, потеряв управление, поцеловаться-таки с асфальтом на безумной скорости.

Нет, совсем иная странность не дает мне покоя. Будто у каждого из них где-то на подкорке, крупными буквами выбита фраза: «В любой непонятной ситуации гони на Перекресток».

Вот честно, словно медом намазано.

Тусоваться, решать вопросы, искать мастеров и партнеров для гонок, а так же агентов — все идут именно сюда.

И вот мы, как говорится: все те же, все там же.

Круг общения, как вы понимаете, обязывает.

«Место встречи изменить нельзя», — как сказала Лера, что бы это, в конце концов, ни значило.

Перекресток — такой родной и настолько же ненавистный.

Место сосредоточения всех пороков, исполнения желаний, а на деле — просто тусовка пьяных парней, которые не представляют свою жизнь без скорости.

За время моего отсутствия ничего, в принципе, не изменилось.

Всем, наверное, интересно, а что же тут забыла я?

Ну, как вам сказать? В данную минуту я, например, не выпускаю из вида Раша, пытаясь взглядом, полным немого укора, пробудить в нем хоть каплю совести.

А если говорить серьезно, отбросив всю эту напускную веселость, то я стою и буквально умираю от страха. Потому что положение у нас — хуже некуда, и дело тут не только в ситуации, в которой оказались ребята.

Гораздо больше меня волнует то, как ведет себя Раш.

Глаза его отрешенные, пустые, словно уставшие от жизни… Пугающие своим безразличием.

Уж лучше бы кричал и делал глупости, как раньше, а не это полнейшее, доводящее до чертиков отсутствие эмоций.

Я отпустила Раша вчера ночью, надеясь, что он обдумает мои слова и вернется, как только успокоится.

Но, как вы уже поняли, это не сработало.

Самое ужасное для меня сейчас: понимать, что ему больно, чертовски больно, но он, со своей проклятой гордостью, никого к себе не подпускает, позволяя пустоте внутри полностью победить.

В голове масса вопросов: Как его вернуть? Что сделать или сказать, как слова правильные подобрать? Как пробиться сквозь эту броню безразличия?!

Ведь я не могу просто стоять и смотреть, как он отдаляется, превращаясь в совершенно другого человека.

С одной стороны, я прекрасно понимаю Раша, помню то совершенно сбивающее с ног чувство одиночества, которое накатывает, когда ты теряешь все. Ощущаешь себя опустошенным, абсолютно потерянным в этом огромном мире. Оставленным один на один со своим горем.

Но ведь он не один!

И пусть Раш до последнего будет строить из себя одинокого волка, который уходит в закат зализывать раны, не нуждающегося ни в чьей помощи, не способного в своей гордости отличить любовь от жалости, я не сдамся, ведь вчера ночью говорила правду. На этот раз я не отступлю — буду бороться, если понадобиться, за нас двоих!