— Мейсон, здравствуй, — сказала она с едва заметной улыбкой на лице.

Он удивлённо на неё посмотрел и коротко поздоровался в ответ.

— Ты, возможно, меня не помнишь, но в молодости мы какое-то время общались, — продолжила она, уже заметно нервничая. — Вот захотела узнать, как ты поживаешь.

— Я помню вас! — громко произнёс он, прищурив свои глаза, ища подвоха. — Вы заходили как-то в мою пекарню много лет назад и рассказывали мне какие-то небылицы, — скрестил он руки у себя на груди. — Что вам нужно на сей раз?

— Это были вовсе не небылицы, Мейсон, это правда, мы были женаты! Мы и сейчас всё ещё женаты.

— Что за чушь вы здесь несёте? — таращился он на неё. — Я не собираюсь выслушивать ваши сумасшедшие бредни. Уходите сейчас же!

— Мейсон, прошу! Выслушай нас, пожалуйста!

— Я же сказал, убирайтесь! — он указал на выход. — Или я вызову полицию!

— Умоляю, дедушка, — не сдержалась я, и, подойдя к нему, положила свою руку на его.

Он смерил меня своим свирепым взглядом.

— Никакой я тебе не дедушка! — грубо буркнул он в ответ, резким движением скидывая мою руку.

— Вот, посмотри, — протянула бабушка ему снимки. — Это мы с тобой в день свадьбы! Это твой сын, он был очень похож на тебя. А это наша внучка — Хлоя.

— Если вы сейчас же не уйдёте, клянусь, я вызову полицию, — было видно, что его терпение на исходе, он взял в руки телефон, и, не упуская из виду, он глянул на нас исподлобья и снова указал на дверь.

Отчаявшись, мы ушли прочь из этого места, где нам оказались не рады. Нас прогнали, как я и предчувствовала.

Мы молча перешли дорогу и зашли в кафе, чтобы выпить кофе и перекусить перед дорогой домой. Заказав сандвичи и кофе, мы в безмолвии ожидали, когда нам принесут наш заказ. Не обращая внимания на дверной колокольчик, сигналивший о новом посетителе, я устало опустила голову на стол и прикрыла её руками.

— Что вы хотели узнать? — услышала я голос Мейсона и резко подняла свою голову. Смущаясь наших взглядов, он стоял возле столика.

Бабушка, разинув рот, уставилась на него, она, как и все мы, не ожидала увидеть его снова, и уж тем более мы не ждали, что он сам подойдёт к нам. Прочистив своё горло и жестом указав на соседний стул, она спросила:

— Я хотела узнать причины твоего исчезновения. Почему ты сбежал от нас?

— Но как я отвечу, если я этого не помню? — поджав губы, он развёл руки в стороны.

В это время нам принесли наш заказ, но никто не принимался за обед. Я взяла в руки салфетку и начала теребить её в руках, по кусочкам разрывая.

— Вы получили травму и из-за этого потеряли память? — спросила я, боясь смотреть ему в глаза.

Он поставил свои локти на стол и, взявшись за шею, принялся массировать её.

— Нет, насколько я знаю, ничего такого не было.

— Хорошо, а что после школы ты помнишь? — поинтересовалась бабушка.

Немного покопавшись в памяти, он с полной уверенностью ответил:

— Я помню, как поступил в колледж, как купил первую машину. Помню, как нашёл хорошую работу и мне пришлось бросить колледж.

— Мы вместе поступили в колледж, — дрогнул её голос. — Машина, которую ты якобы купил, — это был подарок наших друзей на свадьбу. Между машиной и новой работой ничего не припоминаешь больше?

— Нет, вроде бы ничего больше в голову не приходит, — сказал он, почесав подбородок

— Так что за работу ты нашёл? — спросила бабушка.

— В одной крупной компании, которая занимается научными разработками. Мне предложили хорошую должность. С тех пор я проработал там 20 лет и по выслуге лет вышел на пенсию. Затем купил в этом городе дом и помещение, из которого я сделал пекарню.

— Что за компания? Как она называется? — поинтересовался Курт.

— О, это довольно известная компания — «Leta Corporation», — довольно ответил он.

— Вот же дерьмо! — стукнул Курт кулаками об стол. — Как вы там оказались вообще?

Мейсон, очевидно, не ожидал такой реакции, поэтому он нервно бегал своими глазами по каждому из нас, пока не сказал:

— Один мужчина, которому я оказал помощь, предложил мне прийти на собеседование.

— Какую помощь? — быстро спросил мой друг.

— Я уже не помню точно, — замялся он. — Помню, что он передал мне свою визитку, и уже через неделю я работал в крупной компании и на хорошей должности. Я даже и мечтать об этом не мог. Мне, считай, крупно повезло.

— Жил ты всё это время здесь? — обратилась к нему бабушка.

Он отрицательно мотнул своей головой.

— Нет, фирма предоставляла своё жильё. Я был как у Христа за пазухой. Когда я продал дом своих родителей, то все деньги я сохранил на своём счету, не потратив при этом ни цента, и вот, когда ушёл на пенсию, обосновался в этом городе.

— А работал ты в Сан-Антонио?

— Я работал какое-то время в Остине, следом меня направили в Сан-Антонио, — сказал он, затем он сделал паузу и слегка дотронулся до бабушкиной руки. — Скажи, а у нас действительно есть сын?

— Был, Мейсон, — печально улыбнулась она ему. — У нас был сын, его звали Пит. Он так же, как и ты, пропал 18 лет назад.

Он виновато отвёл глаза в сторону и, переваривая бабушкины слова, глубоко вздохнул, затем протяжно выдохнул.

— Чем я могу ещё вам помочь? — смущённо спросил Мейсон.

— Помимо нашего сына, странным образом пропали ещё двое наших знакомых, — сказала бабушка, бросив на меня короткий взгляд, — парень и подруга Хлои. Это произошло не так давно, и у нас нет никаких мыслей на этот счёт. Я решила, может, ты как-то со всем этим связан.

— Вас точно не в рабство взяли? — спросила я.

— Да нет же, абсолютно добровольно, — уверенно выкрикнул он. — Сам пришёл.

— Тогда почему вы многое не помните?

— Мне бы самому хотелось это знать, — робко пожал он плечами.

— У меня плохое предчувствие, — сказал, не шевеля губами, Курт.

— Что такое? — обеспокоилась я.

— «Leta Corporation», насколько я знаю, занимается восстановлением памяти. А что если они не только её восстанавливают, но и стирают, к примеру?

— Не может быть! Нельзя просто так взять и стереть отдельно выбранный кусок из памяти, — сказала я в замешательстве.

— Нам этого не узнать! — достал он телефон из кармана. — Я позвоню и расскажу обо всём отцу! Может, он попробует во всём этом разобраться.

— Где вы живёте? — неожиданно спросил Мейсон.

— Мы приехали из Остина, — ответила бабушка. — Может, поедешь с нами, посмотришь, как мы живём?

— Я бы с удовольствием, но пекарню оставить не на кого.

— Приезжай, когда сможешь! — понимающе она посмотрела на него и искренне улыбнулась. — Я буду рада тебя видеть, Мейсон!

— Хорошо, Маргарет, — вежливо ответил он.

Когда мы вернулись домой, меня не покидала мысль, что в чём-то Курт может оказаться прав. Нет, конечно, в умышленное стирание памяти я не верю, ведь это просто уму непостижимо, но что если Мейсон вовсе не добровольно согласился на эту работу? Что если ему внушили это, добрались до его подсознания и каким-то образом заставили бросить семью? В это я могу поверить. Хоть в гипноз я раньше и не верила, но в наше время стоит задуматься над этим, есть доля вероятности, что кто-то может им неплохо владеть. А что если и Ной с Лили были подвержены гипнозу, кто-то заставил их уехать из Остина и надавил на продажу дома? Да даже письмо, может быть, было написано под давлением. Точно. Письмо.

Я добралась до полки и достала из альбома второе письмо от Ноя. Я вчитывалась в каждое слово в нём в надежде найти хоть какую-нибудь, пускай даже не значительную, но всё же зацепку. Я перечитала его ещё несколько раз — ничего. Одни лишь аккуратно выведенные буквы, пропитанные пронизывающим холодом и оскорбительной бесчувственностью.

Дома находиться было уже мучительно тяжело, я в беспрерывном режиме металась по комнате из угла в угол в надежде хоть как-то отвлечься от всех этих назревающих тревожных мыслей. Снова ничего. Дозвонившись до Курта, мы условились обсудить с ним с глазу на глаз всё то, что свалилось, словно снег в июньское знойное утро, на наши не подготовленные к этому головы. Я трусцой добежала до кафе, где мы планировали с ним встретиться. Курт, как и обещал, ожидал меня за самым дальним столиком от входа. Я полагаю, он сделал это намеренно, чтобы нас никто не мог подслушать. Аппетита в последнее время у меня совсем не было, на еду я даже смотреть не могла, поэтому, ничего не заказав и за неимением большего терпения, приступила сразу же к обсуждению насущной темы.

— Курт, знаю, что я сама просила ничем со мной не делиться в случае, если ваш детектив узнает какие-либо подробности об их местонахождении, — увлечённо рассматривала я микротрещины на деревянной столешнице, которая мозолила мне глаза. — Но, может быть, ты что-то хочешь мне рассказать? — хмыкнув, он недоверчиво глянул на меня и скрестил руки на груди. — Сейчас ситуация становится более запутанной, поэтому я хочу знать всё, какой бы информацией ты ни владел.

— О, Хлоя Митчелл хочет, чтобы я поведал ей обо всём, о чём знаю? — он повёл бровями на своей самоуверенной физиономии. — Спойлеры, значит, тебе подавай!

— Курт, серьёзно! — сложила я руки перед собой на столе и впилась в него сердитым взглядом. — Не будь дураком!

— Я тебе всё расскажу, но пообещай, что ты отреагируешь на всё это здравомысляще и тебя не унесёт, как обычно, в свой, понятный лишь тебе, мир грёз, — сказал он, подозрительно глянув по сторонам, с лукавым оскалом на лице. — Эти сведения не для слабонервных, знаешь ли!

— Боже, Курт, расскажи мне всё, что ты знаешь о них, — твёрдо сказала я, нервно стукнув ладонью по столу. — Хватит с меня!

— Хорошо! Хорошо, Хлоя! — выдохнул он и выставил руки перед собой в знак отступления. Расположившись поудобней, он набрал побольше воздуха в лёгкие и на выдохе продолжил: — Сразу после клиники наши друзья отправились в аэропорт. Они заранее забронировали и выкупили в интернете два билета на ближайший рейс в Чикаго. Примерно полгода назад детектив нашёл их в одном из фешенебельных отелей города, — он достал телефон из заднего кармана джинсов и показал мне снимок, на котором были изображены Ной с Лили у стойки регистрации. — Это был очень дорогой отель, чтоб ты понимала. Они остановились в нём примерно на недели две, как обыкновенные любознательные туристы. Вместе они исследовали все имеющиеся достопримечательности города, ни с кем при этом не встречаясь из подозрительных личностей, но внезапно их след странным образом оборвался, детектив не смог больше выйти на них, как бы ни старался. Они будто сквозь землю провалились.