Слова застыли на подходе. Я стояла с приоткрытым ртом и не знала, что сказать. Неловкость заполнил Андрей Михайлович.

— Елизавета, это моя мама — Эрна Мария.

— Можно просто Эрна, — задумчиво произнесла она, внимательно рассматривая меня во время рукопожатия. — Ты не говорил, что твоя помощница такая красавица.

— Элизабет Паола Крамер, мама. Как-то ты мне рассказывала о ней.

— Серьезно? — женщина рассмеялась и посмотрела на меня с еще большим интересом. — Невероятное совпадение. Год назад, из-за всей этой чехарды с секретаршами, я сказала сыну, чтобы тебя переманил. Я неплохо знаю Эммерсона, еще лучше — Софию, буквально вчера общались с ней по телефону.

— Как они поживают?

— Замечательно, превосходно. Она снова ждет ребенка. Хотя уже стала бабушкой! — Эрна укоризненно посмотрела на сына, делая невербальный намек. Не знаю, зачем в этот момент Андрей Михайлович переплел наши пальцы. Совсем не понимаю, почему потворствовала этому. От взгляда фрау Майер этот жест не ускользнул. Хотела одернуть руку, да поздно уже.

— Видишь, мама. Кто хочет — ищет возможности. Ты всегда можешь стать матерью снова.

— Очевидно, это случится скорее, чем я дождусь от вас внуков.

— Кхм, кхм! — Кристина покашляла и взяла Эрну под локоть, я смущенно отвела взгляд, и только босс лучился непонятной радостью.

— Мне очень понравилось ваше платье, Кристина, — заполнила неловкую паузу, отводя разговор от опасной темы. — Простите за такую реакцию — растерялась. У вас талант!

— Мои платья всегда находят своих обладательниц. Надеюсь, оно принесет вам счастье.

Мы обменялись несколькими официальными фразами и разошлись. Фрау Майер позвали к микрофону — началась официальная часть, в ходе которой и будут собраны пожертвования на детский приют, который она курирует, босс отправился знакомиться с англичанами. Точнее, организовала знакомство я, поскольку представлена сэру Эстону сеньором Эммерсоном. Еще один бонус от личной помощницы Елизаветы Крамер.

Мужчины легко нашли общий язык, пропустили по бокальчику, договорились о встрече для более детального общения.

Натальи на приеме не оказалось. По словам Эрны, она сейчас на очередной пластической операции, поэтому вечер пройдет спокойно.

Я уже слушала вполуха и мечтала о кровати, продолжая вежливо улыбаться. Трижды отклонила предложения мужчин потанцевать. Если женщина ни с кем не обнимается, почему-то каждый уважающий себя джентльмен считает необходимым попробовать к ней подкатить.

— Извините, но я на работе, — терпеливо ответила в четвертый раз, хотя терпение начало отказывать. День был тяжелый. Не то слово, какой тяжелый.

— Шампанское? — к нам подплыл официант, но Эрна покачала головой.

— Андрей пьет исключительно Krug Grande Cuvee. Я ничего не путаю, сын?

— Все верно.

Krug Grande Cuvee?

Вспомнилась наша первая встреча с незнакомцем.

«— Это преступление пить Krug Grande Cuvee залпом.


— И как же его пьют знатоки?

— Маленькими глотками. Или слизывая с живота любимой женщины…»

Этот голос… Либо память мне изменяет, либо сознание играет злую шутку…

Перехватила взгляд босса. Внимательный, пристальный, выбивающий почву из-под ног. По спине мурашки пошли.

— Андрей, такое красивое платье, а девушка не танцует, — пожаловалась Кристина. — Это несправедливо!

— Ты права, — согласился босс, протягивая мне ладонь.

Он не спрашивал и не предлагал. Он просто взял и отвел меня на танцпол. Нежным касанием придвинул вплотную к себе, обнял одной рукой, второй сжал мою ладошку. Я не могла отвести взгляда от его глаз, чувствуя Майера всем телом. Сердцем чувствуя, душой. У меня дыхание перехватило, когда губ коснулось горячее дыхание, сменившееся холодным воздухом. Снова и снова. Но сил отстраниться хоть ненамного не нашлось.

Пытка какая-то!

Его теплые пальцы медленно двигались по моей спине — от лопаток до талии и обратно, взгляд скользил по моему лицу, то замирая на губах, то возвращаясь к моим глазам. Чувственней любого прикосновения, ярче любого поцелуя. Каждое движение, каждый вздох, каждое касание я ощущала так остро, словно мои нервы натянулись до предела, словно были оголены. Нас разделяли сущие сантиметры… Приходилось кусать губы, чтобы прийти в чувство. Чтобы не думать о том, каков на вкус поцелуй Майера…

— Идем отсюда, — прошептал босс, сжимая мою ладонь.

И я последовала за ним. Через толпу, не обращая внимания на заинтересованный взгляд его матери, улыбку Кристины, интерес гостей… Я за ним на край света последую, если позовет. Лишь бы позвал…

11

Сердце колотилось, тело било мелкой дрожью, как от простуды, но я не простужена. Я сейчас словно повисла в воздухе и не знаю, что случится в следующий момент. Не хочу этого знать. Хочу жить мимолетным мгновением, только здесь и сейчас.

Судорожно вздохнула, когда в меня ударило прохладой. Мы вышли через запасной выход в сад, и вечерний воздух прошелся ласковым касанием по разгоряченной коже.

Андрей Михайлович неожиданно развернул меня и прижал к стене.

— Что ты делаешь, Лиза? — его глаза лихорадочно блестели, а голос, хриплый, с надрывом, отзывался дрожью внизу живота.

— Что я делаю? — спросила, не понимая, не сводя взгляда с его губ. — Вы позвали. Я пошла за вами.

— Я не мальчик, Лиза. Да и ты взрослая женщина. Неужели не понимаешь?

В мою грудь колотилось его сердце, так сильно и яростно, что я не понимала, кто из нас двоих сошел с ума, кому принадлежит этот бешеный ритм, сплелось ли наше горячее дыхание, или я просто разучилась дышать. Андрей нежно погладил мое лицо, коснулся пальцами губ. Мягкое касание оказалось болезненным, обжигающим.

— Мы о работе сейчас? — прошептала, теряя связь с реальностью.

— Нет. Мы сейчас не о работе.

Взгляд глаза в глаза. Наши лица так близко, что ближе уже невозможно. Я вдыхаю его выдох, он — вдыхает мой. Один мир на двоих, один воздух на двоих, даже ритм обезумевших сердец — и тот один.

Просто закрыть глаза, расправить крылья и полететь в пропасть…

Переступить невидимую грань совсем не сложно. Сложно жить с последствиями выбора. Сложно жить в изменившейся реальности, которая лежит за этой невидимой границей…

Визг тормозов, вспоровший счастливый смех, ворвался в мою реальность оглушающим взрывом. Скрежет корежащегося металла, мой обезумевший визг, кровь на ладонях…

Меня опалило огнем, ноги подкосились, горло скрутило спазмом подступивших слез.

Что я делаю?

Ирвин… Господи, что я творю!

— Простите, я… Мне лучше вернуться в комнату…

Не уверена, что босс разобрал. Голос дрожал, из-за слез я не видела реакции.

— Лиза, что происходит? Почему ты плачешь?

— Отпустите меня, Андрей Михайлович. Пожалуйста, не держите!

Меня лихорадило. Перед глазами плыло. В голове раз за разом проигрывалась одна и та же картина: веселый смех Ирвина, ослепляющий свет сбоку, удар…

В самое сердце…

Я оттолкнула Майера и бросилась, не разбирая дороги. Не понимая, куда бегу и зачем. От чего бегу не понимая. Мне нужно было уйти, остаться одной, выкинуть из головы эти кадры, вычеркнуть их из памяти, вытравить из души, но я не могла. Эта боль так свежа, а рана кровоточит до сих пор, словно все случилось вчера, нет, буквально только что. Словно если я побегу быстро-быстро, то смогу помешать тому пьяному водителю, смогу предотвратить беду, смогу вернуть любимого с того света, смогу…

Пришла в себя от яростного крика. Моего крика.

Под светом одинокого фонаря красивая девушка в дорогом платье сидела на тротуаре и рыдала, обхватив колени руками. Редкие прохожие обходили меня стороной, краем глаза я видела машину, в которой сидел Александр, и Майера, что держался неподалеку, но не подходил. Все видела. Все понимала. Все осознавала, но не могла смириться с произошедшим. Даже долгое лечение в клинике не помогло мне принять реальность. Несправедливую, жесткую, душераздирающую реальность, отобравшую у меня любимого и не рожденного дитя.

Слезы уже высохли, но душа, разорванная в клочья, все еще кровоточила. Я сорвалась. Снова. После такого работа на Аскер, работа с Андреем Михайловичем уже невозможна. Только благодаря охране у моего концерта не нашлось зрителей.

Взяв себя в руки, поднялась, молча села на заднее сиденье Аскера. Александр ни о чем не спрашивал, а поднять взгляд, чтобы прочитать его эмоции, я не отважилась. Не помню, как оказалась в номере, как приняла душ и сменила одежду. Делала это на автомате. Осознание реальности пришло в тот момент, когда в прихожей послышались шаги.

— Не переживайте, я уже собираю вещи.

Майер взял мою руку, отвел меня от чемодана и усадил на диван. Сам присел на корточки передо мной и заглянул мне в глаза.

— Не думаешь, что нам пора поговорить?

— Я увольняюсь, Андрей Михайлович, — ответила жестко и поднялась.

Босс поднялся следом и невесело усмехнулся.

— Ты в своем репертуаре. Как только становится сложно — сбегаешь.

— Не делайте вид, словно знаете меня! — скидала немногочисленные вещи прямо кучей и яростно захлопнула крышку чемодана.

— Узнал, благодаря Вадиму.

— А вы никак не успокоитесь, пока не переворошите мое грязное белье? Счастливы теперь? Довольны? — отважилась на прямой взгляд и осеклась. Выглядел Майер не очень. Без галстука и пиджака, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а ниже уже начинается жилетка. Волосы растрепаны, в глазах нездоровый блеск.

— Я знаю, почему ты сбежала из Испании. Теперь сбежишь из России? Всю жизнь бегать будешь?

— Это не ваше дело!

— Ошибаешься. Теперь это мое дело!