Поутру Геля встретилась с Андреем возле умывальника. Обычно она рано вставала, а тут проспала. Засиделись они вчера за вином этим домашним и за разговорами!

— Сдается мне, Геленька, у тебя головка болит, — ласково сказал Андрей, но с каким-то как будто намеком.

— Болит, — честно призналась Геля.

— И у меня болит. Пойдем-ка, сходим с тобой в медпункт, полечимся, — предложил он и лукаво подмигнул.

Ах, вот оно что! Теперь все понятно. Геля рассмеялась и согласилась:

— Пошли!

Ей же тоже было любопытно поглядеть, какую такую Надежду Леонид себе выбрал. Чем она его приворожила, если старше, да вдобавок еще и с ребенком?

После завтрака — яички вкрутую, помидоры с кулак, лук зеленый, свежий хлебушек — они двинулись по пыльной улице между пирамидальных тополей, не спеша беседуя.

— Мы с тобой на эту Надежду просто посмотрим. Главное понять, какая у нее рука — легкая или тяжелая, — рассуждал Андрей. — Поверь, в жизни легкая рука — великое дело. Хорошо бы, она укол какой-нибудь сделала. Лично я на любой укол согласен, но лучше бы она тебя уколола, сама понимаешь.

— Ох как понимаю, — прыснула Геля. — А еще лучше, пусть сделает два — тебе и мне, а мы потом сравним ощущения.

— Молодец! Правильно! Именно сравним, — подхватил Андрей.

Гелю очень веселил научный подход Андрея к проблеме женитьбы, а еще больше смешило то, что от всех его теорий о легкой руке до практического укола было очень далеко. Какие еще уколы, когда голова болит!

Но на этот счет она сильно ошибалась: Андрей вытащил из нагрудного кармана две ампулы.

— Я так и подумал, что и тебе и мне нужно сделать по уколу. Это витамины. Очень полезные. Мне их Светка с собой дала. Мало ли что бывает. Если по жаре плохо себя почувствую, — сообщил он с довольной ухмылкой. — Света их всегда покупает, себе вкалывает и мне. Вот у кого легкая рука, так это у Светки. Это точно.

Геля про себя подивилась новому Светкиному таланту, признала, что с легкой Светкиной руки наслаждается морем и солнышком, и вздохнула предстоящему испытанию — глупость какая-то! Только витаминного укола ей не хватало!

Медпункт встретил их длинной очередью. В белоснежном коридоре вдоль стены сидели старушки и молодушки с детьми. Геля вопросительно взглянула на Андрея: неужели не испугается? Но Андрей бодро встал в конце очереди.

— Так даже лучше, — шепнул он ей, — пообщаемся с народом. Изучим, какой характер у медички.

— Твои проблемы, ты и изучай, — решила Геля. — А я на пляж, у меня отпуск.

— Ну, шагай, — не стал удерживать Андрей.

Геля с облегчением выскочила из душного коридора.

А Андрей затеял разговор со старушкой соседкой. Та подвязала потуже белый платочек и охотно пустилась в рассказ о своих хворостях — где покалывает, как подкатывает, когда свет застит.

— На облегчение надеетесь? — спросил он, кивнув на дверь и наконец свернув рассказ на интересующую его тему.

— Облегчение после смерти будет, — твердо ответила старушка. — А пока Надюшка мне мазь дает, ломоту в суставах уменьшает.

— А врач что говорит?

— Врач мне мазь и выписал. К врачу далеко, надо в райцентр ехать. Раз в год съездишь, потом тут лечишься.

— А Надюшка на вас всех одна?

— Одна. Да нас тут не так чтоб много. Раньше куда больше было, теперь кто поумирал, кто уехал.

— А Надюшка?

— Она приехала, на фершала учится. Бога молим, чтобы не переманил никто.

Дверь открылась, выпустила мамашу с маленькой девочкой и впустила пожилую женщину в голубой косынке.

Андрей задумался: вот тебе и расклад, вот и решай, кому уезжать, а кому нет.

Наконец дошла и до него очередь, и он вошел в кабинет.

Белые занавески на окнах, белый стол, белый шкафчик с медикаментами и игрушками, свежевымытый линолеум. Сестричка оказалась маленькой, кудрявой, с мелкими чертами лица, с серыми небольшими глазками, острым носиком. Леонид ее выбрал явно не за красоту, и это обнадеживало. Выражение лица у Надежды было очень серьезное, но в самой серьезности было что-то детское и трогательное. Во всяком случае, так показалось Андрею. Птичка-невеличка. Самостоятельная. Одета тоже вся в белое, как все вокруг, белая косынка, белый халат. Обращение вежливое, деловитое.

Андрей тут же вытащил ампулу, протянул руку и попросил уколоть.

— Жара! Сердце подпитать надо, — со вздохом сообщил он. — И еще давление померьте. Если высокое, таблетку приму.

Сестричка изучила ампулу и кивнула Андрею — да, да, сейчас сделаю. Померила давление, оказалось нормальное.

— А чего тогда голова болит? — развел с недоумением руками Андрей.

Надежда строго на него взглянула и готова была уже сказать дежурную фразу: «Пить меньше надо!» — но осеклась и слегка покраснела, этот ее пациент явно не грешил пристрастием к спиртному.

— Не знаю, — честно сказала она. — От жары, наверное. — И сочувственно улыбнулась.

Андрей тоже улыбнулся Надежде в ответ.

— Что ж, вы и по воскресеньям работаете? — спросил он.

— Бывает, что и работаю.

Из соседней комнаты показалась наголо обритая лопоухая голова мальчугана и уставилась на Андрея глазами-вишнями.

— Мам, — позвал мальчишка громким шепотом, — а чего мне дальше делать? Я журнал досмотрел.

— Помощник? — осведомился Андрей и почувствовал, до чего по Ваньке соскучился. И вдруг торопливо заговорил: — Давайте познакомимся, Надя, я — родной дядя Леонида, он вам, наверное, говорил, что к нему дядька из Москвы приехал. Так вот это я и есть. Андрей Сергеевич меня зовут. Вы мне помогли, сердце подпитали, давление померили, а теперь позвольте и мне вам помочь. Отпустите со мной Алешку. Мы с ним искупаемся, поплаваем. А потом я вам его приведу. Или Леня. Как скажете. Чего мальцу в духоте маяться-париться?

Трудно передать, сколько сразу чувств промелькнуло на лице Надежды, она и удивилась, и испугалась, и обрадовалась, но потом сразу посуровела и напряглась.

— Вот я вам сейчас паспорт покажу, — продолжал уговаривать Надежду Андрей. — Видите, Сергеев, и Леонид тоже Сергеев, родного моего брата сын. Хотите, оставлю паспорт, если сомневаетесь, что с незнакомым человеком сына отпускаете. А знаете, что? Я сейчас Лене по мобиле позвоню, пусть он подтвердит, что со мной можно Алешу отпустить. У меня, знаете ли, внук чуть помладше вашего, вот увидите, мы с Алешкой поладим.

Андрей набрал номер, попросил Леонида, объяснил племяннику ситуацию и передал мобильник Наде.

Та слушала и кивала.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Поняла. До вечера.

Помолчала и сказала, возвращая мобильник:

— Ну что ж, если Алексей согласен, пусть идет.

— Пойду, — сказал мальчишка, опять посмотрел на Андрея глазами-вишнями и протянул ему руку, а тот провел по бритой голове и все поглаживал ее, поглаживал — до того приятные эти лопоухие головенки.

— Мы и пообедаем с ним, вы не волнуйтесь, Надя, — прибавил Андрей Сергеевич. — Вы до каких сегодня?

— До четырех.

— К четырем и доставлю, я или Леня. Волноваться вам нечего. Вы ведь не волнуетесь?

— Да нет, вроде не волнуюсь.

А сама, конечно, волновалась, это видно было по напряженному лицу и порозовевшим щекам. Но раз с Леней договорились, чего уж там!

— Спасибо вам, Андрей Сергеевич.

— Не за что. Пошли, казак! Будешь дорогу показывать. И панамку дайте, а то голову напечет.

Вышло все неожиданно, но по-хорошему. Андрей был доволен. И рука у Надежды оказалась легкая. А вот как жизнь заладится, было пока неясно.

«Ладно, ладно, заладится, — сам себе сказал Андрей, — недаром тебя Надеждой назвали». И взял покрепче мягкую ручонку своей большой мужской лапищей.

Глава 9

Милочка приехала на дачу одна, и Наталья Петровна поняла сразу: у дочки на личном фронте неприятности. Но расспрашивать не стала. По себе знала — расспросы в таких случаях к добру не ведут. Захочет — сама расскажет.

— Садись-ка, дочка, грибы разбирать, — позвала она. — Смотри, что Паша из лесу принес. Настоящие пошли.

Мила присела на корточки перед корзиной и ахнула — крепкие боровики с пузатыми ножками лежали вперемешку с темно-красными подосиновиками.

— Мам! Я тоже в лес хочу! — быстро сказала она.

— Вот завтра поутру и пойдем, — пообещала Наталья Петровна. — Правда, в выходные в лесу больше грибников, чем грибов, но что-то да попадется. А какой мы с тобой сегодня супчик сварим! Пальчики оближешь!

Мила мечтательно прикрыла глаза, предвкушая супчик, но увидела Диму, его недоуменно-изумленный взгляд, которым он проводил «ауди». «Так ему и надо!» — мстительно подумала она, открыла глаза и услышала мамин вопрос:

— Ты надолго?

— В понедельник днем поеду. Не хочу в пробках стоять.

— Ну, за это время мы с тобой гору дел переделаем! — обрадовалась Наталья Петровна. — Хорошо, что приехала, дочка!

Иринка немного дичилась приехавшей красивой тети, стояла, прижимаясь бочком к Наталье Петровне, и поглядывала исподлобья.

— Это наша Иринка, — сказала Наталья Петровна.

— Да мы знакомы, — сказала Милочка, — мы же приезжали к вам в дом отдыха с… — и осеклась.

«Ох, нелады у них, нелады», — волновалась Наталья Петровна.

— Пойдем, хозяюшка, на огород, — обратилась Милочка к Иринке. — Может, огурчик найдем, съедим прямо с грядки.

— Нет у нас в этом году огорода, — вздохнула Наталья Петровна. — Мы же с Пашей посевную в доме отдыха провели, ни тебе огурцов, ни помидоров. Салат только, укроп.

— Значит, смородину будем с куста добирать, еще вкуснее! — сообразила Милочка, собираясь заесть горькие мысли душистой ягодой.

— Я тебе лучше покажу Васин домик, — важно сказала Иринка и повела Милочку в угол сада к беседке. Там рядом с песочницей, которую соорудил ей деда Паша, стоял маленький домик из обрезков вагонки, жилище розового в синих штанишках поросенка Васи, любимца Иринки.