— Бываю с детства, бабушка с дедушкой у меня посадские. А сам сюда не так уж давно переселился, когда моя первая жена с сыном в Австралию уехали и мы продали квартиру в Москве.

— А посадских жителей знаете?

— Соседей. Посад большой. А с чего вдруг такой интерес к посадским жителям?

Картина уже висела на стене, висела прекрасно, Саня любовался ею и отвечал рассеянно.

— Да, знаете ли, интерес есть, — сказал Вадик. — Младшая сестра моей бабушки, после того как с поселения вернулась, рассорилась с московской родней и в Посад уехала, то ли к родне мужа, то ли к подруге. Что уж старушки не поделили, не знаю. Но бабушка о ссоре до конца своих дней горевала, хотя и говорила: «Валерия всегда была невозможная», а меня просила след ее отыскать. Но я, как вы понимаете, не очень занимался мифической Валерией Павловной. А теперь вот подвернулся случай, и поинтересовался, задал вопрос.

— И получите ответ, ваша мифическая Валерия Павловна жила в этом самом доме. Я тоже не знаю, родственница она или бабушкина подруга, но помню ее прекрасно, чинная такая старушка с седым пучком. Могу и на кладбище проводить, она вместе с моими похоронена, только умерла намного раньше.

— Ну, надо же! — только и мог сказать Вадик. — Значит, мы с вами, может быть, родственники?

— Вполне возможно, — согласился Саня и широко улыбнулся, житейская версия его устраивала даже больше романтической. — А это кольцо, — он взял в руки кольцо с печаткой, — я в бабушкином сундуке нашел. И отдаю вам с Верочкой с родственным благословением, чтобы берегло ваше счастье.

— Спасибо, — сказал Вадик и тоже улыбнулся, не без смущения, но радостно.


Проводив гостей, обходя дом, который с бережковскими картинами стал нарядным и радостным, Саня думал о счастье. Счастье, что Инне с Олежкой Татьяна понравилась, он им фотографию послал и получил теплое письмо в ответ. Счастлива будет мама, когда они вместе с Таней к ней в Тверь приедут. Отец с тетей Наташей тоже за него порадовались, они с Танюсей на Милочкиной свадьбе познакомились, у них самих сейчас непростые времена, они к Диме привыкают, приноравливаются. Саня рад был, что Вадику кольцо отдал. Род всегда за семью стоял, вот пусть и бережет молодое семейное счастье. Молодым оберег нужнее. У них эмоции плещутся, а эмоции — дело ненадежное, сегодня такие, завтра этакие. То ли дело у них с Танюсей, их житейский опыт бережет. Терпение. Смирение.

И нетерпеливо закричал на весь дом:

— Танюся! Ты где? Иди быстрее наверх!


Женщина «бальзаковского возраста» Геля и ее друг Андрей…