– Как это – выкрадешь? – Ася с Верой даже оторопели.

– Да это тоже обычай такой… Если девушка согласна, то побег – лучший выход. Тайно поженимся и вернёмся, и родителям потом ничего не останется, кроме как смириться и благословить!

– А если девушка не согласна? – с опаской поинтересовалась Ася. Цыганёнок взглянул на неё с неодобрением.

– Вы что! Это не по-цыгански. За такое у нас и убить могут – если узнают, что невеста не по своей воле пошла. Кстати, дочку дяди Миро – ну, ту, которая сейчас замуж выходит – три раза похищать пытались. Уж больно красивая. Но её подруги отбили…

Далее он поведал, что цыганская невеста обязана иметь богатое приданое, поскольку после свадьбы она уходит в дом к мужу, и всё необходимое для новой жизни у неё должно быть с собой. Живут обычно с родителями жениха, и молодая невестка поначалу фактически исполняет обязанности служанки. Она раньше всех встаёт и позже всех ложится, делая всю домашнюю работу под строгим надзором свекрови. С особой гордостью мальчишка рассказал, что цыганская женщина никогда не перечит мужу, отцу или брату, не встревает в мужские разговоры и вообще молчит, пока к ней не обратятся. Цыганки уважают мужчин, ухаживают за ними, холят и лелеют, но самое главное – берегут честь семьи.

– Никогда вы не услышите, чтобы наши женщины позорили мужей при посторонних или указывали, что они должны делать, – хвастливо разглагольствовал он. – Если срочно надо – пойдёт и сама сделает. Если муж не принёс в дом денег – никогда не упрекнёт его в этом, сама найдёт способ заработать.

– Ну, зашибись! – прокомментировала Ася с искренним возмущением. – Много же нахлебников у вас, наверное, среди мужчин – при таком-то раскладе… А что, удобная позиция: я мужик, поэтому дура-баба не имеет права меня ни в чём упрекать, ибо я царь и бог.

– Неправда, – обиделся он. – Мы, мужчины, чувствуем свою ответственность за семью, жену, детей и родственников. В нас это с малых лет вдалбливают! У цыган и разводов никогда не бывает, между прочим. В отличие от русских…

«Мужчине» на вид было не более тринадцати лет, однако зрелость его рассуждений невольно вызывала, помимо улыбки, ещё и искреннее уважение.


Накрытые столы, ломившиеся от всевозможных яств, стояли прямо во дворе, напротив богатого каменного дома – очевидно, принадлежащего родителям жениха. В распахнутые окна первого этажа были выставлены динамики, из которых продолжала грохотать индийская музыка.

Несмотря на то, что на свадьбу действительно собрался целый посёлок в полном составе, появление Аси и Веры не прошло незамеченным. Как только они появились во дворе, все взоры немедленно устремились в их сторону. Особенно подозрительно косились цыгане на Асю – слишком уж чужеродно смотрелась она, яркая красивая блондинка, среди всех этих черноглазых и темноволосых людей. Вера ещё могла, худо-бедно, сойти за свою… Какой-то старик сразу же воскликнул, завидев её:

– Ту со романы?[23] – но Вера, не понимая, лишь растерянно улыбнулась.

Сопровождающий их мальчик громко крикнул что-то по цыгански, объясняя это неожиданное явление. Женщины тут же засуетились, освобождая Асе с Верой места рядышком с ними. Немного смущаясь, незваные гостьи присели. Им моментально подали чистые тарелки.

– Кушайте, кушайте, красавицы, – ласково пропела молодая цыганка, чьи волосы покрывал роскошный золотисто-изумрудный платок, из чего можно было сделать вывод, что она уже замужем. По внешнему виду женщин вообще легко определялся их семейный статус: замужние покрывали головы цветными косынками и платками и носили традиционные наряды, в то время как свободные девушки щеголяли пышными распущенными волосами или замысловатыми причёсками, а из одежды на некоторых были даже брючные костюмы.

Ася обратила внимание, что мужчины и женщины сидят отдельно друг от друга, за разными столами. Небольшой столик для молодожёнов был установлен в центре, но в данный момент пустовал.

– Где же жених с невестой? – спросила она у цыганки в изумрудном платке.

– А в спальне, хорошая моя, – отозвалась она, игриво ей подмигивая. – Первая брачная ночь у них. Вот ждём, когда молодая свою честь и невинность докажет!

Ася и Вера, на мгновение потеряв дар речи, просто молча переглянулись. Наблюдая за их реакцией, цыганка звонко рассмеялась.

– А как вы хотели! Девушка должна блюсти целомудрие до свадьбы. Если честь не подтвердится – то и свадьба отменяется. Вон, гляньте-ка, – она подтолкнула Асю в бок, глазами указывая на пожилого цыгана с седыми усами, который не веселился вместе со всеми, а сидел, напряжённо уставившись в одну точку перед собой, и машинально крутил в руке рюмку водки, но не подносил её к губам. – Отец невесты как переживает – дочка-то у него слишком красивая! Много про неё болтали да сплетничали, но он поклялся, что девушка она честная… Вот и поглядим, – она хихикнула.

– Я читала об этом обычае, когда к роли готовилась, – негромко сказала Вера на ухо Асе. – Он называется «вынос чести». Не дай бог новобрачная окажется не девственницей – это страшный позор, от которого семье невесты никогда не отмыться. Остальных дочерей уже никто не возьмёт замуж, да и скорее всего, всему семейству придётся переехать куда-нибудь подальше, в другой город.

– Дичь какая-то, – Асю аж передёрнуло. – Одно дело – старинная традиция. Но… двадцать первый век на дворе!!!


Вдруг музыка стихла. Все гости, перестав галдеть, разом подняли головы и уставились в окно второго этажа, задёрнутое шторами. Занавеска заколыхалась, отодвигаясь, и кто-то распахнул изнутри рамы. В оконном проёме показался молодой цыган – смуглокожий красавчик, на щеках которого алел румянец стыда и гордости. В руках он держал какую-то скомканную тряпку.

Все затаили дыхание, жадно ловя каждое его движение. Юноша одним рывком встряхнул и развернул тряпку – это оказалась белоснежная простыня, на которой молчаливым свидетельством чести темнели характерные пятна. Веру даже слегка замутило от такого зрелища.

Все зашумели разом, засвистели, заулюлюкали, затопали, захлопали и повскакивали с мест, гвалт поднялся невообразимый. Ася быстро взглянула в сторону отца невесты – с его лица моментально сошла меловая бледность. Он в изнеможении прикрыл глаза, но затем, справившись с секундной слабостью, залпом осушил свою рюмку и на радостях шарахнул её оземь, а потом вскочил и пустился в пляс, не скрывая своего счастья и облегчения.

Из дома вышли три женщины, которые несли на подносе ту самую окровавленную простыню. Теперь она была усыпана лепестками цветов и красными ленточками. Женщины принялись вручать эти ленты гостям, что-то приговаривая при этом по-цыгански.

– Что происходит? – поинтересовалась у Веры совершенно шокированная этим зрелищем Ася. Вера пожала плечами.

– Да кто их разберёт. Возможно, благодарят родственников невесты за её порядочность и поздравляют родственников жениха…

Свадьба продолжалась своим чередом, и вскоре к гостям спустилась и сама счастливая невеста, переодевшаяся из белого платья – в красное. Это действительно была девушка редкой красоты, точно свежий, благоухающий, только что распустившийся бутон. Заплетённые в косы тяжёлые волосы цыганочки были убраны под красную же косынку. С этого момента она не имела права показываться с непокрытой головой ни перед кем, кроме мужа.

– Ну, где тут твоя знакомая? – явно тяготясь присутствием на свадьбе, прошептала Вера. Да Асе и самой было не до веселья. Несмотря на обильное угощение и радушие хозяев, им обеим кусок не лез в горло, не говоря уж о выпивке.

Ася принялась пристально обводить взглядом лица всех женщин подряд. В глазах рябило от ярких платков, пёстрых платьев, разноцветных бус, браслетов и густо накрашенных губ. Она уже не была уверена в том, что сможет узнать свою загадочную собеседницу. Когда Ася совсем было собралась впасть в отчаяние и признать собственное поражение (может, этой тётки вообще нет на свадьбе?!), она наконец-то увидела её. Та сидела за столом напротив и спокойно, с еле заметной усмешкой, рассматривала Асино лицо, не предпринимая ни малейшей попытки окликнуть, поздороваться или ещё как-то заявить о себе.

У Аси вырвался вздох облегчения.

– Вот она! – она дёрнула Веру за руку. – Именно её мы и ищем…

Она приветливо помахала цыганке и приподнялась, чтобы вылезти из-за стола. Сделать это было не так-то легко – с одной стороны к ней тесно привалилась цыганка в изумрудном платке, а с другой – Вера.

Заметив Асино движение, цыганка-гадалка еле заметно нахмурилась, сдвинув брови, и чуть-чуть качнула головой, а затем осторожно указала глазами на выход, давая понять, что лучше поговорить за воротами, без свидетелей. Ася тихонько кивнула, давая понять, что поняла и согласна.

– Уходим отсюда, – шепнула она Вере одними губами. Та не стала задавать лишних вопросов. Улыбаясь и раскланиваясь с остальными, они под шумок начали пробираться к выходу.


Андрей не сразу признался себе самому, что сбился с пути, заблудившись в тайге.

После скандала в ресторане, когда мужчины приволокли его в виде бесчувственного куля в номер и бросили на кровать, думая, что теперь он проспит до самого утра, Андрей вдруг решил, что ему необходимо вернуться в Москву. В сердце всё ещё бушевала пьяная обида, поэтому в горячке он тут же принялся складывать вещи. «Уеду домой – и чёрт с вами всеми, выкручивайтесь без меня сами, как знаете!» – бессвязно и мстительно думал Андрей в лихорадочном запале, бестолково кидая в небольшой заплечный рюкзак паспорт, кошелёк и телефон с зарядным устройством. Времени собирать чемодан не было, да и плевать он сейчас хотел на оставшиеся шмотки – после того, как его прилюдно унизили и оскорбили, казалось немыслимым задержаться в этом месте хотя бы на полчаса дольше.

Он запер дверь номера на ключ и, думая, что остался совершенно незамеченным, не слишком твёрдой, но торопливой походкой двинулся прочь – подальше от гостиницы, от этой паршивой деревушки и проклятых съёмок, которые высосали ему всю душу и разбили сердце.