Монтклиффы поужинали с хозяевами и сразу уехали. Фрэнсис выглядел спокойнее, чем ранее, и Сефора решила, что он, должно быть, узнал много важного и получил новые сведения о контрабандистах.

Помня о том, как Аметиста расхваливала вид с верхней террасы, она попросила мужа подняться туда. Через четверть часа они стояли за низким ограждением на самой крыше и любовались красивыми холмами, уходящими к горизонту.


– Бывало, отец часами стоял здесь, – произнес Фрэнсис, немного понаблюдав за восхищением Се-форы. – Он говорил, что здесь ему хорошо думается. Именно здесь он предпочитал решать все серьезные проблемы; здесь ему было легче.

– Твоей сестре тоже нравилось здесь?

– Саре? – Его голос будто бы дрогнул, и он покачал головой: – Нет. Она боялась высоты. И мать была такой же.

– Сегодня Аметиста рассказала мне о ней. Как она умерла?

Она спрашивала тихо, но прямо; прежде чем ответить, он ослабил узел на шее и указал на тонкую серую линию в миле от дома.

– Видишь реку? Была зима, и она приехала сюда на каникулы с теткой. После дождей вода в реке поднялась, и она упала…

Сефора судорожно вздохнула. Повернувшись к ней, он заметил, как затуманился ее взгляд.

– Как я? Только ее никто не спас.

– Рядом с ней никого не оказалось. Некоторые… считают, что она сама прыгнула в воду.

– Не верю! – Сефора сжала его руку. – Я читала ее дневник, и мне кажется, что Сара была не из тех, кто способен покончить с собой. В конце концов, она была твоей сестрой, в ее жилах текла 8 С. Джеймс «Надежды леди Коннот» кровь Дугласов. Сильная кровь. Бесстрашная и отважная.

Он улыбнулся ее пылу и вздохнул.

– Надеюсь, что так и было, надеюсь, что она просто поскользнулась во время прогулки. Надеюсь, что она умерла быстро… – Он живо представил сестру у реки; она смотрит на воду и думает, возможно, она собирала камешки – он помнил, что она поступала так всякий раз, когда брала его с собой. – Может быть, девочкам больше нужны матери. Как Анне. Без направляющей руки они чувствуют себя…

– Нет. У нее был ты, и у нее оставался Колмид-Хаус. Если она сюда приезжала, значит, любила этот дом; наверное, ей нравилось и гулять на свежем воздухе. По-моему, произошел несчастный случай, только рядом никого не оказалось, чтобы спасти ее. Ты из-за ее гибели нырнул за мной?

Он улыбнулся, глядя на нее с высоты своего роста. Заметив, что ее голубые глаза наполнились слезами, он расчувствовался.

– Сефора, я прыгнул, потому что так было нужно. – Он сказал правду.

Его отец приезжал сюда, чтобы собраться с мыслями. Он тоже пытается справиться здесь со своими проблемами.

В отличие от многих Сефора верила в него. Она развеивала его страхи и истолковывала его сомнения честно и правдоподобно. После ее слов на сердце у него становилось легче, оно исцелялось. Наконец он снова смог свободно дышать. С ней можно говорить так, как он ни с кем не разговаривал прежде.

Притянув жену к себе, он развернул ее лицом к панораме окрестностей. Солнце садилось за дальние холмы; они вместе молча наблюдали за величественным закатом.

Чуть позже он снова заговорил:

– Сегодня мой список подозреваемых сократился всего до двух имен. Завтра я уеду в Лондон и встречусь с обоими.

– Это опасно?

Фрэнсис рассмеялся:

– Люди такого сорта всегда трусы, а я достаточно хорошо управляюсь с пистолетом. Если они окажут сопротивление, я без труда справлюсь с ними даже голыми руками. Кроме того, я хочу отомстить этому негодяю за то, что он сделал с Анной и с нами.

Он склонился к жене и поцеловал нежный изгиб ее шеи над ключицей. От нее пахло свежестью, мылом и фиалками. Она попыталась что-то сказать, но он приложил палец к ее губам.

– Сефора, давай займемся любовью здесь, на высоте, на вершине мира, под ночным небом! Представь, что в целом мире только мы. На время забудем о других тревогах. Пожалуйста!

– Да… – не задумываясь прошептала она.


Крики Анны возобновились – не пронзительные вопли, как раньше, а редкие стоны в кошмарных снах. Со своего места у окна в спальне Фрэнсис заметил, как пошевелилась Сефора. Так как он все равно не спал, он накинул халат и зашагал к комнате Анны.

Войдя, он увидел, что в ее комнате светло. На прикроватном столике горели три свечи. Его кузина не лежала под одеялом, а съежилась в углу кровати.

– Я слышал, как ты кричала.

Анна исподлобья взглянула на него; лицо у нее распухло и покраснело.

– Я… простите, если я вас разбудила.

– Ты меня не разбудила. У меня бессонница. – Он не знал, что еще сказать.

Анна ему помогла:

– Сефора сказала, что вы в детстве потеряли родителей. Из-за этого вам когда-нибудь было страшно?

– Нет… но я часто срывался.

– Вы любили их? – Анна дождалась, когда он кивнет, и продолжала: – Моя мать почти не появлялась дома. А Клайв… он иногда бывал добрым. – Слезы потекли у нее по лицу, и она вытерла их подолом ночной рубашки. – Я много чего видела, – тихо продолжала она, отчетливо и медленно произнося каждое слово.

– Что именно ты видела?

– Я видела, как убили Клайва. У него была сумка с деньгами, и убийца ее забрал…

– Где была ты, когда это случилось? – Фрэнсис старался говорить спокойно, но страх на ее лице и в голосе его очень тревожил.

– Пряталась в сене. Клайв велел мне сидеть там и не вылезать, что бы ни случилось.

– Ты его видела? Ты видела человека, который убил Клайва?

– Совсем недолго. Он был высокий. Мне показалось, что Клайв считал его другом. Сначала они о чем-то разговаривали, но так тихо, что я ничего не слышала.

– А потом?

– Тот человек ушел, а я еще долго пряталась. Когда стемнело, я вылезла, и там… везде была кровь… и я побежала домой. Деньги пропали. Мне кажется, он попытается снова меня увести. По-моему, он и меня хочет убить.

– Я ни за что ему не позволю. Обещаю тебе, Анна. Здесь ты в полной безопасности. Чтобы добраться до тебя, ему сначала придется справиться со мной, а теперь, когда я почти наверняка знаю, кто он, я могу его найти.

У нее задрожал подбородок, и она бросилась к нему в объятия и разрыдалась. Она показалась ему совсем маленькой; она прижималась к нему так, словно от этого зависела ее жизнь.

Раньше ему не доводилось общаться с детьми, если не считать близнецов Сета, но они были совсем крошками. Теперь же от душераздирающих рыданий Анны он заскрипел зубами. Отец от нее отказался, мать редко появлялась дома, а Клайв откровенно использовал ее, вовлекая в свои финансовые аферы. За всю свою недолгую жизнь Анна не знала ни одного взрослого, который относился бы к ней искренне и по-доброму. Таким взрослым станет он… Он и Сефора. Фрэнсис погладил девочку по спине и позволил выплакаться. Когда она успокоилась, он обнаружил, что половина его рубашки совсем намокла.

Пес, лежавший в другом конце комнаты, зевал и потягивался.

– По-моему, Оптимист устал и хочет спать. Как по-твоему, сейчас ты сможешь уснуть?

– Мне здесь нравится. – Анна кивнула. – Нравится моя комната, нравятся книги, и гардероб, и чердак наверху. И мое имя мне тоже нравится. Анна Сент-Картмейл! Это значит, что теперь здесь мой дом.

– Все верно, здесь всегда будет твой дом.

– А человек, который пытался увести меня в Лондоне…

– Больше он никогда не посмеет к тебе подойти. – Говоря это, Фрэнсис подумал: на карту поставлено больше, чем просто слова.

Анна успокоилась и снова забралась в постель.

Подоткнув ей одеяло, он нагнулся, чтобы поцеловать девочку в лоб. Как делала его мать, подумал он, хотя это было так давно, что он уже забыл.

– Можно мне теперь задуть свечи? – спросил он перед уходом и обрадовался, когда она кивнула.

Через минуту он вернулся в свою спальню. В кресле, где раньше бодрствовал он, сидела Сефора.

– Анна говорила громко, и я кое-что слышала. Ничего удивительного, что она так напугана!

– Клайв Шерборн знал человека, который его убил; по словам Анны, тот был высоким. В моем списке осталось всего два имени; однако один подозреваемый в детстве болел, и болезнь замедлила его рост.

– А второй?

– Он принадлежит к светскому обществу, хотя ему недолго там осталось красоваться.

– Я его знаю?

Он по-прежнему улыбался и покачал головой, хотя и понимал, что Сефора наверняка знакома с подозреваемым. Ведь он – кузен герцога Уинбери.

Теренс Каммингс. Это имя он повторял ежеминутно, с каждым вздохом. «Завтра я найду тебя, и тебе лучше не знать, от кого тебе прилетит, подонок!»


Сефора ощутила толчок беспокойства, когда Фрэнсис отвернулся; толкнулось какое-то забытое воспоминание. Она ухватилась за него.

– Ты думаешь, что тот человек заправляет сетью контрабандистов?

– Да. Это он натравил на меня своих подручных в Кью. Возможно, он тоже был неподалеку, наблюдал и надеялся, что они причинят мне гораздо больше вреда, чем вышло на самом деле. Такие, как он, предпочитают прятаться в тени и нападают исподтишка, совершенно не думая о чести. Им приятно взглянуть на результат их неправедных деяний.

Он поднял ее с места, и она ощутила идущий от него жар, несмотря на то что он не спал посреди ночи.

– Иди сюда, Сефора. Давай согреем друг друга. Ты вся окоченела.

– Ты останешься со мной? На всю ночь?

– Да.

Казалось, он не чувствует холода. Даже сейчас, босиком, в легкой рубашке и брюках, он был горячим, как печка. Сефора заметила, что он распустил узел шейного платка, и улыбнулась. Еще одна защита для Анны. Когда он сбросил с себя одежду и лег, она в очередной раз залюбовалась его красотой.

– Что ты будешь делать, когда найдешь его? – Они укрылись одеялом. Она нежилась в его объятиях, а постель заливал лунный свет.

– Сначала отучу его обижать детей, а потом отведу в уголовный суд на Боу-стрит.

– Хорошо, – сказала она и вытянулась, чтобы дотянуться губами до его губ. – Постарайся, чтобы он надолго запомнил твой урок.