— Соня! — Зовет Вадим, теряя терпение.

А я опускаю взгляд на протянутые ко мне ладони Глеба. Мое сердце подскакивает, мышцы напрягаются.

— Как мне жить без тебя? — Почти задыхается Дымов. — Что мне без тебя делать? Зачем было это всё?

— Глеб, я… — у меня кружится голова.

— Да что за дерьмо! — Восклицает Майор. — Отвали уже от нее!

Один удар сердца. Второй. Еще один. Смотрю в лицо Глеба и очень хочу поверить в то, что все это правда. Все, что он сказал мне. Делаю глубокий вдох, но получается лишь нервный всхлип.

— Прости, мне нужно уйти… — И, пряча взгляд, стремительно обхожу его сбоку.

Беру красный чемодан со своими шмотками, накидываю тонкий белый плащ.

— Смирись уже, что ты проиграл, Дым! — Вадим грубо хватает меня за руку и тянет к двери. — Деньги, достоинство, бабу — всё проиграл!

Он хватает меня за локоть и выталкивает за дверь. Выходит сам, затем снова цепляет рукой моё запястье и волочет меня за собой по коридору. Я с трудом передвигаю ногами, стараясь поспевать за ним. Тащу за собой чемодан. Едва удерживаю поток слез, готовых хлынуть из глаз.

У Глеба было такое лицо… Внутри у меня все вянет и сморщивается, как у растения без воды. Стыд обжигает лицо. Злость, отчаяние, раскаяние — все смешивается во взрывоопасный коктейль. Состояние такое, будто сейчас взорвусь.

— Вадик! — Зову я.

Пытаюсь остановиться.

— Давай его сюда! — Обернувшись, он выдергивает из моей руки чемодан.

Тянет вниз по лестнице.

Дыр-дыр-дыр. Бедный чемодан скачет по ступеням, едва не обламывая на ходу шаткие колесики. Я иду следом, но замедляю ход.

— Поторопись! — Рычит Майор, словно боясь, что Глеб бросится за нами в погоню.

— Вадик…

Но он меня не слышит. Мы выходим на улицу, мне приходится ускорить шаг, чтобы догнать его на стоянке.

— Где твой брат? — Спрашивает Вадим, открывая багажник. — Куда за ним ехать?

— Подожди… — Останавливаюсь возле машины.

Он закидывает мой чемодан, закрывает дверцу. Поворачивается ко мне.

— Что? Соф, ты передумала, что ли? — Его лицо морщится в раздражении. — Давай только без истерик. Мне еще нужно забрать твоего пиздюка, устроить вас обоих куда-то и придумать, как уладить свои дела.

— Ты про свою жену? — Усмехаюсь я, опуская руки. — Правильно. Нужно уладить свои «дела», Майор.

— Ты опять за старое? — Его глаза загораются безумными огоньками. — Мы ведь вроде уже все с тобой выяснили? — Он подходит ко мне совсем близко. — Все будет по-старому, только дай мне время уладить с ней все…всё… Бля, Сонь, я не хочу потерять те бабки, ради которых так долго старался, пока окучивал ее.

— А это? — Опускаю взгляд на кейс с деньгами. — Это что, Вадик? Тебе этого мало? Не хватит на жизнь?

— Денег много не бывает, Соф! — Вадим кладет руку на мое плечо.

— Верно. — Всхлипываю я. — Ведь все из-за денег, да? — Прикусываю дрожащую губу и пытаюсь найти в лице напротив хоть что-то, что я так сильно когда-то любила. — А еще из-за того, чтобы доказать Дыму, что ты лучше него. Так? Ты ведь сказал, что он проиграл и меня тоже… Да? Так все было? Я… просто твой выигрыш?

— Какой Дым? Какой выигрыш? — Майор хватается свободной рукой за голову, очевидно, чтобы не вцепиться со злости в меня. — Какие на хер деньги?! Я же сказал, что люблю тебя!

— Ты любишь только себя. — Я сбрасываю его руку и отхожу на шаг. — Тебе нравится смотреть на себя в зеркало и думать, какой ты крутой. Одолел Дыма, свел с ним счеты! Даже представляю, как ты будешь хвастаться этим перед своими приятелями… — Шумно выдыхаю. Качаю головой. — Нет, не походи ко мне. Ты любишь только себя и деньги. Больше никого…

— Что за бред… — Вадим оглядывается по сторонам. — Блядь…

— Он тоже спорил на меня, да? — Нервно смеюсь. — Боже, да вы все одинаковые! Я была не нужна тебе. Все ради бабла и того, чтобы утереть ему нос…

— Неправда! — Майор движется ко мне, заставляя отступать.

— Неправда? — Облизываю пересохшие губы. — Хорошо. Раз все это неправда, раз все не ради денег. Тогда выбрось их. — Я улыбаюсь. — Выбрасывай их к чертовой матери!

— Что за идиотизм?

— Я вполне серьезно. — Оглядываюсь и замечаю большую железную урну рядом с бордюром. — Давай. Вон мусорка. Выкидывай! Раз тебе важна только я и ничего больше. Давай! Давай, Майор! Что ты встал?! Докажи мне!

Подхожу к нему и пытаюсь выдернуть чертов кейс из руки.

— Ты же любишь меня? Ну? — Тяну на себя. — Давай, выбрасывай! Покажи, как много я для тебя значу! Покажи, на что ты готов ради меня! Любишь? Любишь, нет?!

Я уже отпускаю кейс, но все равно получаю толчок в плечо и отлетаю назад. Едва удерживаюсь на ногах. Мне дико больно и дико смешно.

— А ведь я тебе поверила… — Шатаюсь. — Дура… Поверила… и кому? Тебе? Жалкому трусу? Эгоисту? Блядуну первой категории?

— Соф… — Смотрит на меня, затем на деньги.

Он кажется растерянным.

— Проваливай! — Истерический смех скручивает меня пополам, из глаз бегут слезы. — Убирайся к чертям из моей жизни, слышишь? — Я отхожу от него назад. Двигаюсь спиной вперед. — Трахай свою жену или свои деньги, как уж захочешь, а про меня не думай даже вспоминать. Жалкий ублюдок…

— Соф, послушай!

— Нет. — Я качаю головой. Прячу руки в карманы и продолжаю отступать в тень. — Не-ет. Я прозрела, когда увидела, как ты, бедненький, вцепился в этот кейс из последних сил. Вот это любовь. Истинная. Меня ты никогда не пытался удержать столь же рьяно… — Вздыхаю и облегченно опускаю плечи. Пытаюсь запомнить его именно таким, как сейчас вижу, ссутуленным, жалким, потерянным. — Забудь меня, Майор. Это наша последняя встреча.

— Стой… — Как-то неуверенно.

— И не держи зла, ладно? Это мой выбор. Мне не нужны такие отношения, уж прости.

— Твой чемодан! — Раздается в темноте, когда я скрываюсь за стоящими в ряд машинами.

— Подари супруге! — Кричу.


Ускоряю шаг.

На ходу снимаю плащик, выворачиваю наизнанку, черным подкладом наверх, и надеваю снова. Теперь я не сияю белым пятном в темноте улиц. Выуживаю из кармана черный берет и устраиваю его на голове, ловко прячу светлые волосы под темную ткань. Меня лихорадит, но я продолжаю смеяться. От улыбки от уха до уха едва ли не сводит всё лицо.

— Что желаете? — Спрашивает меня официант маленького прибрежного кафе.

— Кофе, курить и самый большой бургер, какой у вас есть!

У меня зверский аппетит. Во всех смыслах.

Глеб

Когда дверь за ними закрывается, быстро оглядываю комнату. Убедившись, что моих вещей в номере не осталось, подхватываю стоящий у двери кейс и осторожно выглядываю в коридор. Никого. Выхожу и быстрым шагом преодолеваю расстояние до лестничного пролета. Навстречу никто не попадается. Отлично. Спускаюсь на этаж ниже и, напоследок оглянувшись, вхожу в нужный номер.

— Ну, что?! — Вскакивает с дивана Макс.

— Как? Где? Показывай? — Со всех сторон меня окружают Егор, Марк Иосифович, Свят и Фил.

Вижу, что они все на пределе. Едва галстуки свои не жуют.

— Спокойно. — Прохожу в центр комнаты и ставлю кейс на стол.

Мужчины замирают без движения.

Щелк. Распахиваю крышку.

— О… — Не выдерживает Макс.

Пачки лежат ровными прямоугольничками, заполняя все пространство кейса. Беру одну, сгибаю. Купюры шелестят, поддаваясь напору моих пальцев. Настоящие.

— Ю-ху! — Восклицает Швед. — Налейте мне скорее, кто-нибудь! Я чуть не обосрался сегодня от напряжения!

Марк Иосифович ослабляет галстук, Егор валится на диван, Фил танцует. А я просто остаюсь стоять перед кейсом, пытаясь выровнять дыхание.

— Ну, вот. — Чья-то рука опускается мне на плечо. — А ты сомневался в ней.

Поворачиваюсь. Это Свят.

Мне нечего сказать. Я могу только улыбаться.

— Она сумасшедшая. — Произношу тихо.

— Но башка у нее варит. — Замечает парнишка с видом знатока.

Фил разливает спиртное. Макс обмахивается деньгами, словно веером. Марк Иосифович уже делит пачки, чтобы отдать Егору его и мою доли, потому что брату уже нужно ехать. Сев на край стола, я смотрю за этой суетой и закуриваю.

— За Соню! — Говорит Фил, поднимая бокал.

— За Соню! — Присоединяются остальные.

И я тоже не могу не поддержать такой тост.


Она появляется только через час. Уверен, специально тянула время, чтобы дать мне, как следует, попереживать. Входит, и все замолкают. Она молча снимает берет, затем развязывает пояс плаща.

— Никогда в тебе не сомневался! — Бросается к ней Макс.

Сначала она обнимает его, потом и всех остальных по очереди. Марк Иосифович галантно помогает девушке снять плащ, Фил подает ей бокал с шампанским. Все это время мы не отрываем взгляда друг от друга. Наконец, чокнувшись с каждым, она направляется в мою сторону.

— За тебя, — поднимаю свой бокал.

Она смотрит на меня снизу вверх. Робко, неуверенно. Словно ждет чего-то.

— За тебя, — говорит.

Дзынь. Звенит стекло, мы чокаемся. Где-то очень далеко, на заднем плане, а может и на другой планете Макс в десятый раз рассказывает об ощущениях, испытанных им во время игры.

— Нельзя было сказать мне заранее? — Спрашиваю, склонив голову набок. — Хотя бы шепнуть на ушко перед самой игрой?

Ее губ касается легкая улыбка. В синих глазах пляшут озорные чертики.

— Вряд ли бы тогда так хорошо сыграл состояние шока. — Пожимает плечами. — Такое не под силу даже Матвей Палычу.

Смотрю на ее губы, и мне ужасно хочется к ним прикоснуться.

— Но фото, Сонь… Просто фото одной пачки фальшивок в твоем телефоне… А если бы я не догадался?

Она так красиво закусывает губу, что у меня сводит все внутренности. Сердце прыгает в груди, точно обезумевшее.

— Мне хотелось, чтобы ты немного пораскинул мозгами. — Виновато улыбается.

— Да я чуть не поседел!

Вижу свое отражение в ее глазах.