— Ну у нас еще сутки, чтобы уехать загород или заграницу.

— Нет! Мы будем дома и у нас будет елка. Я тебя наконец-то лишу новогодней девственности.

— Подожди, дорогая. Я вообще-то против анального секса, тем более в новый год. Это знаешь ли негигиенично и ведет к геморрою.

— Ну хватит, — бью кулаком ему в грудь. — Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду. Я хочу, чтобы у тебя была новогодняя елка и подарки под ней, как у всех нормальных людей. И не спорь.

— Да, пожалуйста.

— Вот и славненько.

— И не говори, — снимает меня с колен, опускает на диван и тут же как пиявка присасывается к моей шее. Сколько раз просила не делать этого, но он словно глухой, делает каждый раз одно и тоже. Надоело уже водолазки носить. А я тоже хороша, нет чтобы сейчас остановить, так нет же, вякаю что-то нечленораздельное. Еще вопрос в том, кто кого и приворожил. Сама запускаю ладони в его волосы и прижимаю к себе. Пытается расстегнуть одной рукой мой халат, но тут в дверь как назло кто-то настойчиво стучит. Марк отстраняется от меня, что-то бубнит под нос и все же поднимается с дивана.

— Потрахаться, блин, нормально не дают…

***

Только чокнутые вроде нас едут за новогодней елкой и прочими атрибутами тридцатого декабря в семь часов вечера. Но на удивление мы справились. Хотя, как сказать, все делала я. Марк скептически смотрел на всю мою возню, единственное чем он был увлечен это выбором игрушечного оленя. Все остальное выбирала я, правда платил, конечно, он.

Тридцать первого декабря, встала ранним утром и начала собирать елку. Получилось у меня это с легкостью. Уже к десяти все было в лучшем виде.

— Доброе утро. Ешки-матрешки, когда ты успела это сделать?

— Пока ты спал. Нравится?

— Нравится, — с улыбкой произносит Марк. — Только как бы сказать, зря стараешься, лапа моя. Нам это все не очень понадобится.

— В смысле?

— Трусы свисли.

— Кстати, о трусах, сколько можно ходить почти голым? Если не будешь одеваться, я буду носить твой «любимый комбинезон».

— Да, пожалуйста. Марин, без шуток, не готовь много еды, нам это не понадобится.

— Хорошо. А теперь иди сюда и начинай украшать со мной елку. Давай, давай, шевелись.

К вечеру все было уже готово, не знаю понравилось ли Марку украшать елку, но подарки под той самой елкой ему явно приглянулись. Этот гаденыш так и не соизволил нормально одеться, ладно, хоть штаны натянул, но этого мало, значит получит комбинезон в ответ.

— Оливьешка и под шубой, да ты прям бьешь новыми идеями, дочь моя.

— Папенька, это классика, и в вашем возрасте это пора знать.

— Буду знать. И комбинезончик мой любимый надела, ты ж моя прелесть.

— Если наденешь свитер или футболку, я переоденусь.

— Нет, воздушные ванны полезны.

— Как скажешь, — подтягиваюсь на носочки и натягиваю на голову Марка новогоднюю шапочку. Надеваю на себя такую же и вручаю Марку топор.

— На хрена мне топор?

— После боя курантов подойдешь к порогу, стукнешь по нему и скажешь: «Жизнь, здоровье, хлеб».

— Ты сейчас серьёзно?

— Вполне. Это должен делать мужчина в доме. Оля сказала, что твой отец делает это ежегодно, — секунда, две, три и по квартире разносится неудержимый смех Марка.

— Так, фух. Заканчивай с ней общаться. Эта шиза тебя еще не научила обливать водой уезжающего?

— Говорила как-то, но мне показалось это слишком. И не называй ее так.

— Ну слава Богу. А вообще спасибо, у меня появился еще один повод потроллить Михаила Сергеевича.

— Ну, Марк. Сделай. Рука отсохнет что ли?

— Все, сделаю. Не пищи только.

— Вот и отличненько, — полуголый девяносто пятикилограммовый мужик с топором в руках и в новогодней шапочке. Что может быть лучше.

Когда пробили куранты, и Марк поковылял к двери, я поняла для чего это делает Оля. Скорее всего, чтобы продлить жизнь от смеха. Лично у нас было так, насмеялись на год вперед.

— И это все, дочь моя? Десять коробочек с шоколадом? Маловато будет, — рассматривая шоколад вещает Марк.

— Это не все, вот еще коробочка, — открывает ее и достает оттуда белье.

— Красные трусы со сперматозоидами и тельняшка?!

— А мне нравится. Но это еще не все мои подарки. Закрой глаза, присядь на диван и расслабься.

— Это то, о чем я думаю?! А я думал только после двадцати лет брака.

— Заткнись и сядь на место.

— Ой-ой-ой. Смотри только не откуси мне ничего. На новогодние праздники член лучше не пришивать. Хотя его лучше вообще не кромсать и не пришивать.

— Марк!

— Все, все. Сажусь, закрываю глаза и смакую, — посмакуешь ты у меня сейчас. Так посмакуешь, что на всю жизнь запомнишь. Приподнимаю чуть вверх штанины его джинсов и надеваю поочередно на Озеровские ступни тапочки в виде грязно-серых крыс. Если честно саму пробирает от страха, увидела бы-сказала живые уличные крысы. Кошмар. Зато по утру сразу проснешься.

— Тебе уже приятно?

— Пока нет, и хрящ даже не зашевелился, — боюсь, что после этого он вообще отвалится.

— Открывай глазки, солнышко. Мой подарок на твоих великолепных ступнях.

— Да я весь великолепный, — распахивает глаза и тут же вскакивает со стула. — Твою мать! Это что за хрень? — скидывает с себя тапочки и отходит в сторону.

— Ты мне подарил живую крысу, а я тебе двух дохлых. В смысле ненастоящих.

— Сравнила, блин. Маркиза белая и милая, а это помоечные крысы. Ты… ты..

— Попой нюхаешь цветы, — беру Марка за руку и валю на диван. Усаживаюсь к нему на колени и обвиваю руками его шею. — Представь какие открываются возможности с такими тапочками. Они теплые, значит не дадут твоим великолепным ступням замерзнуть. И второе самое главное-они страшные. Только взглянем на них утром и перехотим спать.

— Идеальный подарок. А трусы новые видимо для того, чтобы в них обделаться от страха.

— Точно!

— Слезь с меня, женщина. У меня для тебя подарок.

— Может не надо?

— Надо, — встает с дивана и подходит к елке. Берет оттуда длинную коробочку и подает мне. Разворачивать страшно, но с другой стороны о тапках он не знал, значит нагадить не мог. Открываю коробку, а там две путевки в ОАЭ. — Через десять часов нам вылетать. Девятого прилетаем в пять утра. Сразу на работу.

— Восемь дней на море?!

— Это залив, а не море, но суть не меняется.

— Это….это..

— Фердипердозно.

— Точно! — закрываю глаза и не могу поверить в то, что это все правда. Как же хорошо… И пусть никто не узнает, как нам хорошо…

Глава 28

Сажусь на стул напротив заведующей и жду. Та в свою очередь не спешит заканчивать телефонный разговор. Расстегиваю верхние пуговицы халата, и кажется сейчас сдохну. Ненавижу жару, особенно в сочетании с влажным воздухом. Пи*дец, когда еще была такая жара в середине июня? Наконец заведующая кладет трубку и смотрит на мое не очень доброжелательное лицо.

— Марк, сразу скажу, что я не имею ничего против и это только личное дело каждого. Просто говорю, как есть. На тебя с Мариной жалуются, поэтому, чтобы избежать ненужных конфликтов, с сентября она будет работать в паре с Димой.

— Жалуются? — похоже это все, что я воспринял на данный момент.

— Марк..

— Кто? Мне просто интересно. А самое главное какого рода жалоба? Кто-то из нас не выполняет свою работу? Никакого отношения к экзаменам я не имею, от меня вообще ничего не зависит. С какой стати на нас жаловаться? — встаю со стула и подхожу к вентилятору. — Это Лена? Ну скажите, мне просто интересно.

— Ну она и что с того? В конце концов, это нормальная практика, чтобы ординатор перенимал практику разных врачей. Разве не так?

— Так. Я не против. Но с сентября не получится. С конца августа и весь сентябрь мы с Мариной в отпуске.

— Начинается. Ладно ты, у тебя полтора месяца, а у ординаторов вообще-то один месяц.

— Четыре донорские справки продлевают ей отпуск еще на неделю.

— Все с тобой ясно. Только не забудь написать заявление.

— Обязательно.

Выхожу из кабинета, а у самого от злости сжимаются кулаки. Вот же сука усатая. Жалуется она, бл*дь. Давно меня так никто не злил. Да, я просто не хочу, чтобы Марина была в паре с Димой. Это, конечно, не худший вариант, но я привык, что она со мной и менять мне это совершенно не хочется. Мне комфортно, хорошо, да и почему я должен что-то менять, в угоду какой-то усатой грымзе?

Поднимаюсь на два этажа выше и сажусь на подоконник, открывая окно. Вокруг много трясущихся ординаторов с методичками в руках, моей нет. Неужели еще не сдала? Смотрю в окно на едва колыхающиеся зеленые деревья и в который раз задумываюсь о том, как перевернулась моя жизнь меньше чем за год. Я стал абсолютно и бесповоротно помешан на блондинистой коротышке, окончательно съехал с катушек, но мне уже не смешно от Олиной фразы про женитьбу, в глубине души я понимаю, что возможно все к этому и идет. Кошмар, я и женитьба. Усмехаюсь в голос, и на меня тут же косятся две пары глаз. Спрыгиваю с подоконника и начинаю ходить туда-сюда. Единственное, что меня бесит в наших отношениях-это нежелание Марины уходить с работы. Она не должна работать но ночам, хоть ты тресни. Не должна! Но Марина стоит на своем и по факту сказать мне ей нечего.

Разворачиваюсь, нарезая очередной круг, и замечаю знакомую фигуру в балетках. Точно, моя коротышка.

— Марина Евгеньевна, притормозите, пожалуйста, — Марина тут же оборачивается на мой голос, останавливается и выдает мне голливудскую улыбку. Подхожу к ней и притягиваю за талию. — Сдала?

— За практику четыре, за теорию пять.

— Как это четыре за практику?