— А я накосячила с перкуссией селезенки. Все в голове запуталось.

— Все с тобой ясно, надо больше тренироваться.

— Нет. На тебе я больше не буду тренироваться. Твои вены меня отвлекают. Ты не забыл, что мы на выходных идем смотреть на ляльку? Надо купить что-нибудь в детском мире, — открываю дверь и пропускаю Марина на лестницу.

— Я предпочитаю посмотреть на нее через месяц два, когда она перестанет быть типичной обезьяной.

— Марк!

— Слушай, все маленькие дети как обезьяны. Вот как стукнет малой три месяца, тогда и сходим.

— Нет! Нас пригласили на выходных. Я хочу ее потискать.

— Крысу свою тискай. Никто тебе не даст тискать ребенка. Максимум возьмешь на руки, она на тебя срыгнет и ее заберут.

— Мы туда пойдем и точка.

— Как знаешь.

Заходим в отделение, не успеваем толком пройти пост, как меня за руку ловит медсестра.

— Марк Михайлович, в платную палату поступил новенький. Заведующая сказала, что вести его будете вы. Мужик молодой, красивый и дотошный. За десять минут уже достал двух медсестер. Держите историю.

— Спасибо.

— Мне кажется, тебе надо в отпуск.

— До него еще надо дожить, а эти два месяца просто пережить, пока все в отпусках. Иди бери тонометр и фонендоскоп. Я пока начну.

Вхожу в палату, в которой расположился мужик лет тридцати пяти с двумя ноутбуками на кровати. Ясно, больной скорее жив, чем мертв. Беру табуретку и присаживаюсь рядом. Ничего особенного, стандартный опрос выпендрежника, который ахает от 37,0 С. Все в общем-то типично до тех пор, пока в палату не вошла Марина. В принципе, ничего странного, Марина и раньше рассматривала некоторых больных сродни музейных экспонатов, но тут обе стороны косятся друг на друга так, что мне кажется я тут третий лишний.

— Марина, дай мне фонендоскоп, пожалуйста, — специально проговариваю ее имя громче, чем надо. — Снимайте рубашку, Владислав Андреевич.

Пару минут стандартных манипуляций и подзываю к себе взглядом Марину послушать вместе со мной больного, но та наотрез отказывается.

— Уже можно поворачиваться?

— Да. Можете одеваться. Будем лечить вас антибиотиками. О своем диагнозе знаете? Верно?

— Да. Не в первый раз. А будут таблетки или капельницы? — уставившись на Марину, интересуется мужик.

— Внутрипопочные уколы. Чуток болезненные, так что, если будут гематомы, в аптеке купите мазь. Термометрия дважды в день. Через пару дней пойдете на физиотерапию, при условии, что не будет высокой температуры и только после осмотра физиотерапевта.

— Это, конечно, все хорошо, но я не могу спать ночью. Меня давит кашель.

— В нашей богатейшей больнице не имеется всех лекарств, только те, которые жизненно необходимы. Поэтому мой вам совет, приобрести несколько таблеток, они несильно скажутся на вашем бюджете, но быстрее облегчат кашель.

— Пишите все, что угодно и лучше подороже. Мне все купят.

— Хорошо. Лежите, через минут десять принесем вам список.

— Спасибо, — беру Марину под локоть и вывожу из палаты.

— Что это сейчас было?! Я тебя звал послушать его легкие, а ты стояла как истукан, еще и лицо воротишь.

— Это мой отчим.

— Ясно. Это объясняет почему он на тебя так пялился. Но это не значит, что ты должна себя так вести. Ты что преступница?

— Не говори глупости. Я просто больше не пойду туда с тобой.

— Аааа, одна пойдешь? Дашь ему возможность себя еще полапать, не хватило в юности?

— Что ты несешь?

— Да ничего. Вместо того, чтобы показать себя взрослым серьезным врачом, ты стоишь в сторонке и даже не пикнула. У тебя были все карты в руках, показать кто здесь хозяин. А ты показала себя даже хуже, чем можно представить. Чего ты сейчас боишься?

— Марк, это не место для разговора. Давай отойдем.

— Нет. Времени нет. Иди заполняй дневники. И чтобы даже не думала идти к нему в палату, даже если он тебя позовет через медсестру и прочая херня. Ты меня поняла?

— Марк…

— Ты меня поняла?

— Поняла.

— Все, иди работай. Вечером обсудим.

***

— Я думала мы поедем домой, — разочарованно произносит Марина, садясь за столик.

— А мне захотелось в ресторан. Тебе здесь не нравится?

— Нравится. Просто я устала.

— Ну так мы здесь как раз для того, что бы расслабиться. Надо же отметить сдачу твоего экзамена.

— Красиво. И ты такой красивый, но уставший.

— Ты ведь что-то хочешь мне сказать. Говори.

— Когда ты был в реанимации, приходила мама к Владу. Расспрашивала все о нем.

— Знаешь, если раньше я думал, что меня больше всего бесит твоя ночная работа, то я ошибался. Меня бесит твоя мать, и на удивление гораздо больше, чем ее муженек. Мне хватило одной встречи, чтобы понять, что ей на тебя глубоко насрать. Ой прости, наплевать. Как ты этого не видишь, мне непонятно. Второй раз мне встречаться с ней не хочется. По крайней мере, до тех пор, пока в ее жизни есть этот пидор.

— Марк..

— Я тридцать три года Марк. Давай сменим тему, иначе это закончится ссорой. Твоя моя не понимать.

— Не обижайся, — кладет ладонь мне на руку. — Меньше всего я хочу с тобой ссориться. Я есть хочу. Давай закажем что-нибудь изысканное? Например, красную рыбу.

— Ну если ты угощаешь, то ладно.

— Дурачок, — нет, не дурачок, а самый настоящий дебил, раз млею от ее «дурачок».

Рыба, как и овощи показались безвкусными, а может на меня так действует духота. Хрен его знает. А может это все из-за появления ее родственничков. Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Интересно, тут тоже очередь в туалет? Кажется, Марины нет уже минут пять.

— Ты стал еще красивее, Озеров, — открываю глаза, в то время как Карина уже садится на место Марины.

— Спасибо за комплимент. Карин, я здесь не один и тебе лучше уйти.

— Да уж, понятие вежливости для тебя чуждо.

— Очень чуждо.

— Знаешь, увидела тебя с этой… и просто не могу поверит в то, что ты до сих пор с ней. Ну чем? Чем она тебя так привлекла? — со слезами на глазах произносит Карина. Только этого мне не хватало. — Я не понимаю.

— Столько времени прошло, а ты до сих пор занимаешься поисками ответов? Карин, ну забудь ты. Плюнь и разотри. Ты же красивая девка, мужика найдешь на раз два.

— Мне нужен ты. А не другой мужик. Понимаешь? — кладет ладонь мне на руку.

— Понимаю. Ну и ты пойми, я другую люблю.

— Ты серьезно? Любишь?

— Ага. Ой, извини у тебя ладонь потновато-жаркая, — выдираю руку и обдуваю себя воздухом.

— Потновато-жаркая? Ты совсем охренел?

— Ну потная и жаркая. Прости, я не филолог.

— Ты придурок, Озеров.

— Что есть, то есть. Иди, Кариночка, с Богом. Привет, кстати, передавай усатой.

— Что?

— Ленке-усатой пенке. Подружайке своей.

— Да пошла она, как и вы все, — встает из-за стола и цокая туфлями на высокой шпильке, засеменила к выходу.

Господи, как все достали. Вновь откидываюсь на сиденье и рассматриваю собравшуюся публику. Рассмотрел почти всех, а Марины все нет. Вдох-выдох, это начинает нервировать. Сотовый и сумочка на столе. Увидела меня с Кариной и сбежала? Фу, какая нелепица. Встаю из-за столика и иду в сторону уборных. Очереди нет, только две бабы.

— Испугался? — обнимая меня сзади произносит эта паршивка.

— Убью, — поворачиваюсь к этой заразе.

— Меня засосало в унитаз.

— Вот не смешно, причем совершенно.

— Не поверишь, Озеров, а мне было смешно наблюдать за твоим лицом. Тебе нужно было идти в актеры.

— Пошли уже, актриса, — подталкиваю ее вперед, шлепая по наглой заднице.

***

В очередной раз смотрю на Марка и понимаю, что скоро стану параноиком. Мне кажется, что на него смотрят абсолютно все. Если бы не увидела, как обиженная Карина встает из-за стола, я бы подумала, что это конец. А сейчас я ревную к молоденькой двадцатилетней девчонке, которую осматривает Марк. Так нельзя, говорю я себе мысленно, ведь он не дает мне абсолютно никакого повода, это наша работа. Только это все равно не помогает мне унять эту больную ревность.

— Можешь идти начинать писать приемку. Марин, ты меня слышишь?

— Да. Прости, задумалась.

Беру историю болезни из рук Марка и иду в сторону ординаторской. Но до нее не дохожу, меня хватает за руку Влад.

— Не ори, мы просто поговорим, — затягивает меня в палату и усаживает на кровать.

— Пусти.

— Я тебе не сделаю ничего плохо. Марин, ну почему ты такая упрямая, — сжимает мою голову двумя руками и притягивает к себе. — Ну что мне сделать, чтобы ты поняла, что я люблю тебя?! Бл*дь, да я даже смирился с твоим докторишкой. Хочешь погулять-ладно, гуляй. В конце концов, ты молодая, тебе можно. Но очнись, я же для тебя все сделаю.

— Ты что совсем ненормальный?! Ты женат на моей матери, у тебя осталась хоть капелька совести?

— Да не нужна мне она, понимаешь? Мне ты нужна, — пытаюсь отцепить его руки, но выходит это с трудом, точнее вообще не выходит.

— А ты мне противен, понимаешь?!

— Что, еб*рь так нравится?!

— Отпусти меня! — пытаюсь оттолкнуть Влада, но он только сильнее сжимает меня. Затыкает рот рукой и пытается повалить меня на кровать. Не знаю сколько это продолжается, скорее всего считанные секунды, до тех пор, пока Влада не оттащил Марк.

— Ну, сука, предупреждал же! — как в каком-то кино раз удар, за ним же последовал второй. Вскакиваю с кровати и как дура стою с открытым ртом и не знаю, что делать. А Влад как назло только усмехается в ответ, чем еще больше подначивает Марка. — Ты понимаешь русский язык, тварь?

— Марк не надо, он только этого и добивается. Пусти его, пожалуйста.