– Разумеется, о том, во что это перерастет, можно будет судить только через какой-то промежуток времени. – Джош водит тыльной стороной ладони по кисточкам абажура. – А у тебя как? Дашь мне еще один шанс и придешь завтра снова?

– Честно признаться, учитывая, что твоим первым кандидатом стал Нэйтан, я пока сомневаюсь.

– Смотри на это так: твоя реакция поможет мне откорректировать выбор.

Шелковистые темно-красные нити гладят его кожу. Мне отлично знакомо это ощущение, я сама делала так тысячу раз. Они словно мягкая вода, которая плавно перетекает по каждому нежному изгибу между костяшками пальцев, и мне трудно оторвать взгляд от руки Джоша.

Однако посмотреть ему в глаза оказывается не легче. Господи, как же мне хочется узнать, что творится в его голове, когда он так на меня смотрит. Не будь он тем, кем является на самом деле, не будь он знаменитым Джошуа Хейсом – мастером манипуляций, который всегда получает желаемое, я бы ни капли не сомневалась, что в эту секунду он думает о том же, о чем и я. А то, о чем сейчас думаю я, заставляет меня мысленно возблагодарить бога за то, что в гостиной не очень яркий свет.

Это все еще влечение? А если нет… ну почему это обязательно должен быть Джошуа Хейс? Почему я представляю себе подобное с парнем, с которым вообще ни в чем нельзя быть уверенной и который через две недели все равно вернется в свой мир?

– Айрин?

Сделав глубокий вдох, я стараюсь освободиться от охватившего меня странного наваждения.

– Я согласна. Тогда завтра посмотрим на твой откорректированный выбор.

– Хорошо. – Он улыбается. – Есть какие-то планы на сегодня?

– Я… – Откровенно говоря, впереди у меня только привычные вечерние дела, но почему-то кажется жутко скучным сознаваться в этом Джошу. – Я еще думаю.

– Давай поужинаем вместе?

– По понедельникам «Брейди» закрыт.

– Есть и другие места. Мне говорили, что «Риторика» в Кэрсивине неплоха. Ты могла бы дать мне пару-тройку советов, как распределить завтра пары.

– Ладно, – принимаю приглашение и чувствую, как у меня ускоряется пульс.

– Значит, примерно в половине восьмого?

– Идет.

Джош встает.

– Тогда до скорого.

С минуту я сверлю взглядом Эшлинг, торшер, а затем тоже поднимаюсь с дивана. Это всего лишь обыкновенный, ни к чему не обязывающий совместный ужин. Или нет? Я трясу головой. Прежде чем вновь отпускать мысли крутиться вокруг Джоша, надо приготовить все на завтрашнее утро, ведь я себя знаю и понимаю, что это может затянуться.

* * *

«Риторика» – это смесь пиццерии и винного бара. Там действительно очень вкусно готовят, но самое необычное в этом ресторанчике – это то, что он расположен в маленьком здании бывшей церкви. Серая каменная кладка и высокие готические арочные окна снаружи ничем не намекают на длинный изогнутый бар, находящийся внутри, или на тяжелые темные столы и стулья, стоящие на блестящем темно-коричневом паркете.

Осознаю, что Джош зарезервировал столик, когда суетливая официантка, стоило переступить порог ресторана, повела нас прямиком к нему, даже не уточнив имен. В отличие от остальных посетителей, которые провожают нас глазами, она не таращится на Джоша дольше, чем необходимо, не охает, прикрывая рот ладонью, и не пытается тайком его сфотографировать, а лишь зажигает стоящие на столике свечи и испаряется, предварительно положив перед нами меню и приняв заказ на напитки.

Боже мой, можно подумать, он какая-то кинозвезда. Я и представить себе не могла, что люди способны устроить такой ажиотаж вокруг телеведущего, и не важно, насколько он обаятелен, остроумен или красив.

Джош же снова ни на кого не обращает внимания. Если сосредоточиться исключительно на нем, хотя бы на какое-то время получится начисто забыть, что прямо сейчас за многими столами наверняка идет оживленная дискуссия, настоящий ли Джошуа Хейс сидит в эту секунду в «Риторике» или просто чертовски похожий на него парень.

Однако, несмотря ни на что, примерно после второго бокала вина я перестаю об этом думать. С Джошем по-настоящему легко, мы болтаем на разные темы и много смеемся. Обсуждаем прошлый вечер в «Брейди» и уделяем массу времени всевозможным комбинациям, в которых можно рассадить участников «Свидания в твоей деревне». Я начинаю казаться себе сказочной феей Каслданнса. По крайней мере надеюсь, что мои предложения принесут счастье некоторым парам. С этой темы рано или поздно мы переключаемся на парочки, которые регистрируются во «Все ради любви», и на то, что люди готовы придумать что угодно, лишь бы попасть на телевидение.

На этом пункте доверительные ироничные нотки в голосе Джошуа становятся колкими.

– Однажды у нас была девушка, которая в видеообращении заявила, что на данный момент, к сожалению, не состоит в крепких отношениях, но способна развить в себе истинные чувства к любому человеку, которого ей назначат в качестве партнера, и не имеет значения, окажется это мужчина или женщина.

– О боже, бедная, – восклицаю я, и мне правда так кажется. Ненормально ведь говорить подобные вещи только ради того, чтобы сняться в программе.

Мгновение Джош ошарашенно смотрит на меня, потом кивает.

– Как ты и сказала: бедная. Я считаю точно так же. Даже пробовал убедить продюсера, что у этой девушки, вполне вероятно, какое-нибудь расстройство личности, которое явно не стоит показывать в телешоу. Но думаешь, руководству это помешало? Само собой, ее взяли. С парнем, который был выше нее раза в два и весил раза в три больше. Для них слепили историю, будто он постоянно носит ее на руках. Зрители были в восторге.

Я уже несколько минут держу в руках бокал с вином и лишь в тот момент, когда собираюсь сделать глоток, замечаю, что Джошуа откидывается на спинку стула и берет собственный бокал, в котором теперь вода.

– Ты бы видела эту парочку на шоу… они постоянно трогали друг друга и целовались. И это притом, что еще за неделю до передачи вообще не были знакомы. Так на телеэкранах и выглядит настоящая любовь, – заключает он с ухмылкой, максимально саркастичной даже по его меркам. – Иногда я задаюсь вопросом, зачем трачу жизнь на подобное дерьмо. Все, что я могу сделать в этой ситуации – это убедиться, что после программы у людей не появится потребность пристрелить друг друга. И поверь, никакой дополнительной похвалы от канала этим не заслужишь.

Та же самая официантка вновь подходит к нашему столику, чтобы убрать пустые тарелки.

– Вам понравилось?

– Да, все было восхитительно.

Джош мило ей улыбается, в то время как я продолжаю переваривать последние минуты нашего разговора.

– Не хотите десерт?

Лишь спустя пару секунд я соображаю, что и Джош, и официантка повернулись ко мне и ждут ответа.

– Да, с удовольствием, – резко выпаливаю, а девушка исчезает и возвращается с черной меловой доской.

После недолгих раздумий Джош выбирает сладкий рисовый пудинг, а я – ягодный крамбл, и мы договариваемся поделиться.

Пока я смотрю вслед официантке, которая уносит доску обратно в бар, Джош произносит:

– Каково это, кстати, управлять гостиницей? У меня, наверное, слишком радужные представления, но я вижу это занятие очень… расслабляющим.

Несколько мгновений я удивленно смотрю на него. А потом покатываюсь от смеха. Чуть погодя у меня получается настолько взять себя в руки, что я даже не хихикаю всякий раз, как в поле зрения попадает слегка смущенное лицо Джоша.

– Расслабляющим… Ты мне сейчас, скорее всего, не поверишь, но на самом деле не сильно-то расслабишься, когда приходится изо дня в день мыть посуду, убираться и ублажать постояльцев, которые бесконечно ворчат или выставляют сотню особых пожеланий. И я сейчас не о тебе, – ухмыльнувшись, добавляю я.

– Ладно, но в целом…

– В целом конкретно сейчас я бы послала все к чертям! – заявляю я немного резче, чем хотелось, и моментально раскаиваюсь за свою вспышку. – Нет, забудь. Чепуха. Это действительно было бы очень… расслабляющим, если бы не накопилось столько проблем, что в данную минуту я едва сдерживаюсь, чтобы не заорать. Но послушав тебя, мне кажется, с твоей работой та же ситуация.

Вместо ответа Джош допивает остатки воды и заказывает у официантки, как раз вернувшейся с нашим заказом, еще одну бутылку.

– У меня с этим никогда не получалось по-другому, – все-таки заговаривает он и неторопливо отделяет вилкой кусочек от своего десерта. – Я мечтал стать актером, но вместо этого как-то очутился там, где нахожусь сейчас, из-за обстоятельств, которые… – на мгновение он замолкает, – ну, кто знает, насколько хорошим актером я бы стал.

Когда Джош поднимает глаза и подносит к моему рту вилку с пудингом, мне трудно сопоставить его слова с выражением лица. Ни следа горечи, разочарования или печали, этот мужчина излучает только ясное спокойствие. Он вообще осознает, насколько сроднился с ролью обаятельно-циничного ведущего?

Наклоняюсь, чтобы попробовать десерт, и в следующее мгновение не могу сдержать довольный стон, когда тяжелая сладость фиников и сливочная карамель растекается по моему языку.

– Это невероятно вкусно!

Джош отправляет себе в рот кусочек и согласно кивает.

– А крамбл?

Небольшая сковородка передо мной все еще очень горяча, на отдельном блюдечке тает шарик ванильного мороженого. Я аккуратно окунаю ложечку с ягодами и хрустящей крошкой в мороженое и протягиваю ее через стол Джошу. Он обхватывает рукой мое запястье, прежде чем его губы касаются ложки. На миг он прикрывает глаза, несколько прядей черных волос падают ему на лоб, и на одну пугающе долгую секунду я тону в этом видении, в красоте его лица с закрытыми глазами и в том, как кончик его языка быстро скользит по верхней губе.