– Ну и что?

– Если останешься сидеть здесь, то обязательно включишь.

– Нет, не включу.

– Поспорим? Давай, пошли, хотя бы на час.

– Завтра, ладно?

– Тогда я тоже не пойду.

Сюзанна исчезает, только чтобы вскоре вернуться с чипсами начос и соусом чили.

– Виски добавим?

– Давай.

– Поиграем в карты или во что-нибудь другое?

– Хорошо.

– Или как насчет шахмат?

– Все равно.

Сестра вздыхает.

– Еще мы можем вместе посмотреть «Все ради любви».

– Сюзанна!

– Если честно, то ты хочешь посмотреть, признайся уже.

– Естественно хочу, но это будет полным сумасшествием, поэтому прекрати!

Стоит мне увидеть сейчас Джоша, я, наверное, снова зареву. После трех с небольшим недель это стало бы настоящим провалом.

Сюзанна бросает взгляд на часы.

– Хорошо, тогда шахматы.

Играем мы молча, и явно обе не концентрируемся на игре. Без понятия, о чем размышляет Сюзанна, но я то и дело воровато кошусь на циферблат, так как точно знаю, когда Джош где-то в Барселоне возьмет в руки микрофон и поприветствует публику. Быть может, позже я и посмотрю выпуск. Намного позже.

– Шах.

Очевидно, сестра все-таки играет сосредоточеннее, чем я. Почти безо всякой мотивации я перемещаю слона в опасную зону.

– Шах, – повторяет Сюзанна после следующего хода.

Какое-то время я таращусь на доску, прежде чем передвинуть короля на одну клетку вправо. И в момент, как я его отпускаю, соображаю, что это был дурацкий ход.

– Шах и ма… – Сюзанна осекается, когда начинает вибрировать мой телефон.

– Это Лив, – говорю я и испуганно смотрю на сестру.

Она машет на меня руками, подгоняя.

– Бери скорее!

Холодными пальцами я вцепляюсь в смартфон. Мы с подругой ни о чем не договаривались, никаких «Если он скажет то или это, дай сигнал». А вдруг она тоже забыла? Вдруг она вообще не смотрит шоу и звонит просто так?

– Может, я отвечу? – спрашивает Сюзанна.

Как только она протягивает руку за мобильником, я наконец нажимаю кнопку, принимая вызов, и подношу трубку к уху.

– Алло? Лив?

– Айрин, включи телевизор и скажи мне, нормально это или нет.

– Что?

– Включи телевизор! Или ты уже смотришь?

– Нет, я тут сижу с…

– Тогда немедленно врубай телевизор!

Я перевожу взгляд на Сюзанну.

– Надо включить телевизор.

– Пойдем в мою комнату!

Вслед за Сюзанной я поднимаюсь по лестнице. В каждом из номеров установлен телевизор, у меня в комнате под крышей он тоже есть, только в гостиной нет.

Мы запрыгиваем на кровать Сюзанны, и пока сестра ищет канал, я задаю подруге вопрос:

– Ладно, мы почти готовы, на что нужно обратить внимание?

– Да ты сразу поймешь. Я думаю. Так или иначе, мне это кажется необычным.

Поставив разговор на громкую связь, я кладу телефон, когда Сюзанне удается найти тот самый канал. Втроем мы наблюдаем за Джошем, пока он объясняет какому-то кандидату правила какой-то бессмысленной игры. Он… черт, я же знала, что мне будет плохо, если его увижу! Это как удар в живот. На последний прямой эфир в этом году он одет как с иголочки, или это у всей серии такой мотив, понятия не имею. В любом случае на нем смокинг и галстук-бабочка, он выглядит как молодой Джеймс Бонд, точнее говоря, Джеймс Бонд при виде него расплакался бы. Я тоже моментально начинаю плакать…

– Реально странно, – говорит Сюзанна.

– Что? Что странно?

– Ты тоже так считаешь? – слышу голос подруги в мобильнике. – Это же не нормально, разве нет?

– Да что? – кричу я.

– Ну, посмотри же! – Сюзанна не сводит взгляд с экрана. – Он никогда так себя не ведет.

– Как? Как он…

– Да просто посмотри ты!

Я смотрю. И поскольку теперь замечаю не только улыбку Джоша, его глаза и манеру двигаться, это привлекает мое внимание.

Он ведет себя… мило.

Очень мило. Я имею в виду… в этой передаче он всегда такой, но, скорее, в каком-то… коварном смысле. Саркастичный, что ли. Обычно в его поведении всегда есть двойной подтекст и цинизм. Сегодня же он, наоборот, приветливый. Жизнерадостный. Если меня не обманывает зрение, даже участники в растерянности. Не потому, что гадают, не издевается ли над ними Джош, а потому что у них не получается интерпретировать его доброту.

Чем дольше я смотрю, тем сильнее начинает колотиться мое сердце. Джош сейчас отрабатывает свою часть уговора. Он все еще помнит о Каслданнсе и обо мне и выполняет ставку спора, потому что… потому что он проиграл.

Внезапно я трезвею так, как никогда бы не смогла даже после трех чашек черного кофе.

Джош проиграл. Он не нашел мне идеального мужчину.

Вот же… твою мать.

– Айрин? Эй, что случилось? – Сюзанна обеспокоенно вглядывается в мое лицо. – Что это значит, почему Джош так непривычно себя ведет?

Я провожу рукавом по глазам и трясу головой.

– Ничего. Ничего не значит. Все дело в том идиотском споре.

Сюзанна вновь смотрит на экран.

– О. Хорошо. Ясно. Черт.

Подруга тоже слышит.

– Извини, Айрин, – произносит она, – я и сама могла бы вспомнить, прости.

– Мне выключить? – интересуется Сюзанна, и я качаю головой. Нет. Теперь я хочу смотреть на него, видеть все до последнего движения.

Мы молча продолжаем сидеть: Сюзанна и я на кровати, а Лив у себя дома в гостиной, и ни одна из нас больше ничего не говорит, пока не заканчивается последняя глупейшая игра, пока не определяется пара победителей и Джош их не поздравляет.

– И несколько заключительных слов, – мило улыбается он, поворачиваясь к камере. – Лучше не привыкайте к моему сегодняшнему поведению – я проиграл спор.

Все смеются. Разумеется. Вот оно что. Джошуа Хейс проспорил, это, конечно же, объясняет отсутствие подколок и ироничных намеков.

Возможно, где-то там смеется и программный директор.

– Я заключил пари, что подберу идеального мужчину для кое-кого. – Теперь он отворачивается от камеры и обращается к зрителям. – Ну, кто создан для этого лучше меня? – Снова смех. Сюзанна нащупывает мою ладонь. – К сожалению, идеального мужчины не нашлось. Вероятно, такого вообще не существует.

Смех становится громче. Причем все это совершенно не забавно, но этого никто не замечет, никто, кроме меня. Из глаз Джоша пропадает улыбка, и его ухмылка тоже тает, когда он вновь оборачивается на камеру.

– Тем не менее для этого человека у меня осталось последнее предложение. Пусть мужчину, о котором идет речь, можно назвать каким угодно, но не идеальным.

На этот раз звучат лишь отдельные смешки. Публика кажется по большей части выбитой из колеи, никому не удается сообразить, что тут на самом деле творится. Еще пару секунд Джош смотрит прямо на меня, в смысле, смотрит прямо в камеру, конечно, а я изо всех сил вцепляюсь в руку Сюзанны. Затем он кланяется и улыбается, первая язвительная ухмылка за этот вечер, и вот этот момент уже пролетел, и камера переключается на аплодирующий зрительный зал.

– О боже, – слышу я вздох Лив, пока мы так и продолжаем пялиться в телевизор, словно может произойти еще что-нибудь, словно будут еще какие-нибудь титры в конце, где Джош заявит: «Я пошутил».

А потом у меня вибрирует телефон. Сюзанна наклоняется так же быстро, как я хватаю мобильник.

Завтра вечером я буду у тебя. Сейчас у тебя еще есть возможность меня остановить.

20

Хотя Сюзанна считает, что мне стоит позвонить Джошу, чтобы выяснить, почему он передумал, или чтобы как минимум узнать точное время его приезда, я не делаю ни того, ни другого.

Не потому, что мне хочется, чтобы Джош помучился – я все равно не представляю, чтобы с ним случилось подобное, – а потому что в результате я нахожусь в таком шоке, что откровенно не понимаю, как вообще ко всему этому относиться.

– Айрин, ты несколько недель была в трауре, с чего теперь вдруг не уверена? – По меньшей мере для Лив все предельно очевидно. – Он сделал свой выбор, и выбрал он тебя. Разве ты не этого хотела?

Перекладываю смартфон от правого уха к левому и опускаюсь на кровать. После завтрака я вернулась обратно к себе в комнату.

– Нет. Нет, я этого хотела. Но ему понадобилось три недели, чтобы принять это решение. И за все это время он не написал мне ни строчки. Не позвонил. Никоим образом не дал о себе знать.

– Наверняка его сразу же проглотили текущие дела. Вряд ли все три недели он сидел в номере отеля и сверлил взглядом стену.

Да, может и так, но день длинный. А ночи еще длиннее. И в те ночи я проживала вечности, пялясь на телефон. И я бы, в свою очередь, никогда не заставила Джоша болтаться в неизвестности, не выяснив до конца отношения.

– Почему именно сейчас? И почему через эту дурацкую программу?

– Спроси у него.

– Спрошу.

– Где ты собираешься с ним встретиться? На берегу? Где вам не будут мешать?

– Нет. То есть да, мешать нам не должны, но подойдут и «Морские ветры».

– Ну да, тебе же там никогда и никто не мешает!

– В моей комнате – нет.

– Вау, как романтично.

Я едва сдерживаю смех.

– Лив, я не в состоянии сразу же кричать от радости, ты не понимаешь? Больше трех недель назад у него была возможность. Или в любой день после. Но так… почему-то я не могу этого принять. Мне не нравится вся эта показуха, игра на публику.