– Послушай, Айрин, ты мне не рассказала, что случилось с Джошем в прошлом. Но если оно было таким… травмирующим, то тогда, должно быть, требуется больше времени, чтобы прояснить для себя, хочешь ли, несмотря ни на что, попытаться.

Знаю, подруга думает о своем парне, и ее последняя фраза продолжает эхом отдаваться у меня в голове, после того как я кладу трубку. Допустим, что она права. И все равно… если Джошу понадобились недели, чтобы принять решение о нас, то насколько уверен он может быть? И насколько важен ему мир шоу-бизнеса, если он использует свою передачу, чтобы передать мне слова, которые точно так же мог сказать по телефону? Я бы предпочла не обсуждать проблемы в отношениях на виду у миллионной аудитории. Чем дольше я об этом размышляю, тем сильнее в моих глазах это смахивает на позерство. Не исключено, что он и вовсе не приедет. Передумает или вообще говорил не всерьез. Внимание он к себе в любом случае привлек до такой степени, что некоторые газеты уже строят догадки о его вчерашнем поведении.

С каждым часом я нервничаю все сильнее, и ничто из списка дел, которые надо выполнить, не помогает мне отвлечься. А меньше всего помогает Сюзанна, у которой с раннего вечера буквально на лице написано, что она думает: «Я же тебе говорила. Если бы ты ему позвонила, то не оглядывалась бы на дверь при любом шорохе».

На самом деле я не планировала переодеваться или как-то прихорашиваться, но ближе к пяти все-таки решаю хотя бы быстро вымыть голову в раковине. Даже при условии, что я просто скажу Джошу, что у меня нет желания участвовать в его играх, ну как минимум можно сделать это с чистыми волосами.

Сюзанна расплывается в ухмылке, когда я с тюрбаном из полотенца прихожу к ней на кухню. Прежде чем сушиться феном, я хочу забрать свой мобильник, который до этого оставила внизу.

– Надеюсь, он не позвонит именно сейчас.

– Если вообще позвонит.

– Конечно позвонит. Кстати, у тебя пятно на футболке.

– Ну и что? Мне без разницы.

– Вот как? И зачем тогда ты вымыла голову?

– Потому что…

Раздается звонок в дверь.

Мы с Сюзанной одновременно замираем.

В следующий момент я срываю с головы полотенце и встряхиваю еще влажные волосы, параллельно выискивая пятно.

– Мне открыть дверь? – спрашивает Сюзанна.

– Подожди! Где пятно?

– Да нет там никакого пятна, это была шутка.

Я бросаю в нее полотенцем, а она со смехом уворачивается.

– Так мне открыть? Если будешь долго думать, он, наверно, уедет обратно.

– Я пойду. А ты остаешься на кухне!

Так грациозно, как только способна, прохожу мимо сестры и игнорирую ее тихое: «Да, госпожа», а также то, что сырые волосы намочили футболку.

В прихожей делаю еще один глубокий вздох, затем сжимаю дверную ручку и широко распахиваю дверь.

За ней стоит Джош, уже не в смокинге. Понятия не имею, почему я этого ожидала. В шоу бы вписалось. На нем простые темные джинсы и светлая футболка под черной кожаной курткой. В последний раз он тоже ее надевал. Я заостряю на этом внимание, чтобы не замечать того, что выражение лица у него такое осторожное и скрытное, что мне его ужасно хочется обнять.

– Привет, – говорит он. – Можно войти?

Я молча делаю шаг в сторону. Джош проходит мимо меня, в воздухе на мгновение ощущаю его запах, и вдруг все становится как в самый первый раз, когда я открыла ему дверь: коридор внезапно кажется мне очень тесным.

– Куда идти? – С этим вопросом он оглядывается на меня.

Я откашливаюсь.

– Пойдем наверх.

– В твою комнату? – Теперь он улыбается. – Там я еще не бывал.

«Видимо, пляж был бы более разумным выбором, – думаю я, поднимаясь впереди него по лестницам. – На пляже нет кроватей. Надеюсь, Джош сейчас не истолкует все неправильно».

Он переступает порог моей комнаты, где я предварительно навела порядок, и осматривается. Но здесь особо не на что смотреть. Широкая двуспальная кровать с тяжелым белым покрывалом стоит под скатом крыши, помимо нее есть только обыкновенный платяной шкаф и несколько книжных стеллажей. Тут меня осеняет, что ему некуда сесть, кроме как на кровать. Пляж однозначно был бы лучшим выбором.

Кажется, Джош тоже это соображает. Он ненадолго останавливается, после чего стягивает с плеч куртку, вешает ее на угол шкафа и садится прямо перед ним, скрестив ноги по-турецки.

Я опускаюсь на пушистый ковер, опираясь спиной на кровать, и подтягиваю к себе ноги. Между нами устанавливается напряженная тишина, но начать должен он. Он затеял эту игру, и первый ход теперь тоже за ним.

– Я уволился, – произносит он.

– Что?

Он что сделал? Он… что?

– Я ушел. Расторг все договоры.

– Но… почему?

– Потому что больше не хочу быть чертовым шоуменом. И никогда не хотел.

Шокированно таращусь на него, а Джош отвечает на мой взгляд своей фирменной улыбочкой.

– Это как… уборка. Я снялся в последнем выпуске, так как не собирался подставлять съемочную группу, но до студийных съемок еще достаточно времени, чтобы найти кого-нибудь другого.

Он… уволился с работы. Слова зависают в воздухе, но до меня никак не доходят.

– И чем ты теперь будешь заниматься? – интересуюсь я наконец.

Джош вытягивает ноги.

– Пока еще не знаю. У меня есть немного времени подумать на эту тему. Предложения есть, но это зависит и от тебя.

– От меня?

– Да, от тебя. Я бы не сидел здесь сейчас, если бы то, что относится к моим планам на будущее, не зависело бы в том числе от тебя.

– Но… ты же просто исчез, ни слова не сказав.

– И не объявлялся практически целый месяц, знаю. Мне жаль. – Он тихо смеется. – Ну вот, опять. Надеюсь, мне больше не придется повторять это так часто. Событий оказалось слишком для одного раза. То, что происходило между нами, а потом решение бросить работу ведущим.

– Я считала, она тебе в чем-то даже нравится.

– Да, наверное, но я все равно стремился к другому. И с этой работой связано чересчур много дерьмовых воспоминаний. Думать об этом я начал, когда ты ушла после той ночи на маяке. Я понимаю, почему ты не разрешила мне ничего делать. Понял сразу, как ты мне это сказала и… – Он замолкает и разглядывает свои ладони. Затем вновь поднимает глаза. – Если я оказывался с кем-то в постели, Эллен всегда присутствовала в моем подсознании. Даже когда я напивался. Точнее, когда напивался, становилось даже хуже. Но ты каким-то образом вытащила ее наружу, а потом и вовсе вышвырнула. И мне пришло в голову, что если ты делаешь это для меня, то и мне самому пора в конце концов сделать что-то для себя. Поэтому я сделал уборку, как уже сказал. И не заметил, сколько времени это заняло.

Джош запускает руку в волосы, и у меня моментально мелькает воспоминание, насколько шелковистые они на ощупь. И все-таки…

– Почему ты так поступил? – спрашиваю я. – Зачем эта показуха в твоем последнем выпуске?

– Имеешь в виду выполнение условий спора и мои слова в конце? Это получилось спонтанно. Напоминало утро, когда началась история с нашим пари. Тогда я сказал, что долго все обдумывал, но это неправда. За завтраком я увидел тебя, и вдруг спор показался мне хорошей идеей, чтобы поближе познакомиться и в то же время… ну, не устраивать чего-то вроде свидания. Я мог быть рядом с тобой и при этом сохранять дистанцию. – Словно извиняясь, он улыбается. – Изначально я планировал после Барселоны просто приехать сюда. Видимо, так было бы лучше.

– Но, видимо, в этом было бы меньше Джошуа, – замечаю я.

– Не исключено. Может, я такой, а может, на самом деле другой, я и сам не знаю. Как раз сейчас выясняю.

Я прикусываю нижнюю губу. Разговор протекает абсолютно не так, как я рассчитывала.

– Айрин… – Джош ждет, пока я встречусь с ним взглядом. – Я хочу того, что между нами. Я хочу попробовать. Бороться за это. Я хочу…

Он встает. Делает пару шагов, после чего садится передо мной на корточки, упираясь локтями в колени, но ко мне не притрагивается.

– Я хочу тебя. Но чего хочешь ты? – интересуется он.

Ах, проклятье, я ведь знаю, чего хочу.

Я обращаю внимание на напряженное выражение его лица, лишь когда оно уходит, стоит мне прикоснуться ладонью к его щеке и потянуться вверх, чтобы поцеловать Джошуа. Он закрывает глаза, и еще одно короткое мгновение я наслаждаюсь контрастом темных ресниц на светлой коже и тем, как мужчина внезапно расслабляется, а потом и сама закрываю глаза. Вчера в это же время я еще думала, что больше никогда его не увижу.

Не так.

Я уговаривала себя, что не хочу больше его видеть.

Чистейший самообман.

Сейчас все иначе, чем в порту, и иначе, чем на маяке, потому что в первом случае я лишь брала, хотя сама того не понимала, а во втором – лишь отдавала. Теперь же впервые случается и то, и другое, и в точности как Джош, я чувствую необходимость полностью сконцентрироваться на происходящем между нами в этот миг. Почувствовать, как кончики его пальцев легко поглаживают мою шею и запутываются в еще влажных волосах, ощутить тепло его губ на своих губах. Каждая секунда перенасыщена, но, несмотря на это, каждым касанием Джош разжигает возрастающую потребность в большем.

Когда в какой-то момент я приподнимаю его футболку, чтобы поцеловать грудь, Джош стягивает ее через голову, а мое сердце тает от того, что насколько мне нравится на него смотреть. Мне нравится, как его волосы падают обратно на лоб и как он сразу же снова ловит мой взгляд. Прежде чем это успевает сделать Джош, я снимаю свою футболку, а он добирается до застежки бюстгальтера у меня на спине и спускает лямки по плечам. Пальцами он скользит вниз по моим бокам до пояса джинсов и целует меня. Он целует меня, после того как мы избавляемся от штанов и нижнего белья, и целует меня, когда мы вместе падаем на кровать.