Шумахер снял кепку и почесал лысеющую головенку:

— Деталей не говорил. Сказал только, что тачка крутая, и завтра ее заберут люди заказчика. Заплатил мне за передержку.

— Понятно.

— Глушилку хоть не забыл включить? — Прищурился Слава, в который раз обходя машину.

— Я ж тебе не пятиклассник. — Усмехнулся, пряча руки в карманы. — Зови своих парней, пусть отключат навигацию.

— Хорошо. — Он снова протянул мне руку. — Побежишь?

— Ага. Пора.

Обменявшись рукопожатиями, мы расстались.

Я вышел на улицу. Быстро преодолел расстояние от гаражей до людного жилого квартала, где легко можно было встретить в такую рань первых прохожих, спешащих на работу по улицам еще спящего города.

Были бы сигареты, точно бы закурил. Трудно было себя сдерживать, чтобы не ускорить шаг, не рассмеяться вдруг лихорадочно или не дать гопака (*танцевальное движение, прыжок или восклицание во время танца — прим. авт.).

В кармане завибрировал телефон. Незнакомый номер. И вот тут-то все кишки дёрнуло невидимой рукой, скрутило в тугую удавку. Тревога, нарастая, зашкаливала. Немного посомневавшись, спрятал мобильник обратно.

Какого черта?

Достал аппарат, набрал Тима. «Выключен или находится вне зоны действия сети». По венам медленно растеклось предчувствие страшного, тело сковало острым льдом. На негнущихся ногах продолжил путь, когда трубка вдруг снова завибрировала в кармане. И опять незнакомый номер.

А, будь, что будет.

Нажал на кнопку, ответил:

— Да.

— Эй, котенок, как ты? — Раздался бодрый голос Тима.

— Бл… — Выругался я, оглядываясь по сторонам. — Ну, ты и мудила!

— Не ругайся, мой маленький. — Заржал он. На заднем фоне было достаточно шумно, играла музыка. — Звоню тебе с телефона Сони, мой сел.

— Ты что, не мог трубку зарядить, когда на дело шел?! — Гнев хлынул из меня сплошным потоком.

Я ж чуть не обосрался от страха, а он тупо забыл зарядить мобилу. Идиота кусок.

— Да я о тачке думал и о бабках, а не о том, чтобы с зарядным возиться. Главное, что все удалось. Да? Ты как? Без приключений?

— Нормально. Лошадка в стойле. Иду пешком.

— Хорошо. Тогда жду тебя в баре.

И отключился.

Недолго думая, я перешел дорогу и направился в забегаловку, в которой всегда любил зависать Тим.

Так и оказалось, он был там. Они сидели с Соней за маленьким столиком в углу заведения, укутанные от посторонних глаз темнотой и плотной завесой табачного дыма. Левицкий, развалившись в кресле, курил настоящую кубинскую сигару и запивал ее ромом. Хороший понт дороже денег, как говорится.

— Привет, — я сел на свободный стул.

Повернувшись, девушка наградила меня пронзительным взглядом. Он явно означал что-то вроде «не думала, что ты справишься, слизняк». К слову сказать, Тима она ласковыми взглядами тоже не жаловала. Пытающаяся казаться крутой, реально дикая или просто феминистка, — мне было плевать. Но смотреть так на себя я бы не позволил, поэтому ответил ей таким же суровым взглядом, означавшим не много- не мало, а «если хочешь что-то сказать, то лучше говори».

Но Соня и тут не собиралась вступать со мной в диалог.

— Моя доля. — Мрачно потребовала она, повернувшись к Левицкому.

Взглянула на него из-под опущенных ресниц.

— Обожаю, когда ты такая серьезная, детка. — Он неохотно полез в карман. — Это меня ужасно заводит.

— Гони бабки, Тим. — Напомнила незнакомка, протягивая изящную ручку ладонью вверх.

Маленькая, миловидная, она, кажется, умела выглядеть и достаточно опасной. И точно знала, чего хочет. А вот Левицкий, на удивление, с ее поведения не бесился, выглядел довольным и разве что только не мурлыкал, как мартовский кот.

— Если меня когда-то охомутает простая смертная, — усмехнулся он, отсчитывая десять зеленых купюр с портретом Франклина, — то это точно будет она.

И окинул девушку восторженным взглядом.

— Даже не мечтай. — Быстро спрятав деньги в лифчик, Соня замахнула рюмку спиртного и встала. Небрежно одернула платье. — И перестань пялиться на мои сиськи, недоумок!

Но Левицкий уже закатил глаза и возбужденно прикусил губу.

— Я же тебе писал, какие они, да? — Обратился ко мне. — Две аккуратные упругие апельсинки. Мммм…

— Дебил. — Проворчала девушка, презрительно качнув головой, и посмотрела на меня. — Приятно было поработать.

— Сонь, ты не посидишь с нами? — Опомнился друг, хватая ее за руку.

Похоже, ему реально хотелось больше времени провести в обществе загадочной белокурой девчонки в экстравагантном наряде.

— Тима, ты же знаешь. Меня там брат ждет. Мы завтра едем на море, так что деньги будут нам очень кстати.

Левицкий полу-лег на стол и посмотрел на нее жалобно:

— Ты вынуждаешь меня разрыдаться.

Девушка громко выдохнула сквозь сомкнутые губы:

— Не паясничай, Тима. Понадоблюсь, набери меня. Вот только мы на море едем надолго — у брата пиелонефрит, врачи рекомендовали греться в песке и больше загорать.

— Привет ему, — с тоской друг коснулся губами ее руки. — И спасибо. Тебе.

Она дернула бровями и усмехнулась:

— Всегда, пожалуйста. Обращайся. Расценки ты знаешь. — Подмигнула мне. — Пока, Кирилл.

И, качая бедрами, направилась к выходу.

— Проститутка, что ли? — Шепнул я, наклоняясь на стол.

Мой друг так и продолжал, раскрыв рот, пялиться ей вслед.

— Дебил? — Огрызнулся он, выпрямляясь. — Продажную девку от нормальной бабы не отличишь? Это же просто образ. У нее их сотни. — Он вздохнул, наливая себе и мне немного рома в пузатые стаканы. Затянулся сигарой. — Таких, как она, больше нет. И вряд ли будут.

— Понятно, — окунаясь в табачный дым, я зажмурился. — Ты на нее что, запал?

— Да с радостью запал бы. — Улыбнулся Тим. — Только ни у одного из нас нет шансов. Эта чертовка — лучшая воровка в городе, и ей по хрену мужики. Совершенно. — Внезапно он оживился. — А вот кому не по хрену…

Мимо прошли две дешевого вида телки, у которых из одежды были лишь тонкие тряпки, прикрывавшие вымя, да высоченные каблуки вместо копыт.

— Де-воч-ки! — Игриво позвал Тим, приглашая сельского вида дам за наш столик.

Этого только не хватало.

— Слушай, друг, а как по оплате? — Поспешил напомнить я, наклоняясь к нему.

— Завтра заказчик получит тачку и рассчитается. — Проворчал он мне на ухо, а затем распростёр объятия перед незнакомками. — Красавицы! Присаживайтесь к нам, скрасьте вечер двум холостякам!

Незнакомки закудахтали, волоча за собой четвертый, недостающий, стул к нам за столик. Сели и, смеясь, начали представляться. Люда, Маша или Глаша — мне было все равно. Я их не слушал. Мне требовалось выпить чего покрепче, чтобы, наконец, узел напряжения в груди развязался. Меня все еще держало после угона, и никак не хотело отпускать.


Нана


Несколько часов ожидания превратились в настоящую пытку. Где-то глубоко внутри засело ощущение, что Кирилл в опасности, и мне теперь хотелось лишь одного — чтобы он вернулся живым и здоровым. Обнимать его, целовать, шептать, что соскучилась, и умолять больше не уходить.

Я не отходила от окна, выпила целых три чашки кофе, тревожно встречая рассвет и наблюдая за пробуждением города. А его все не было. И когда сердце уже вовсю громыхало в груди от волнения, на стоянку въехал, наконец, его автомобиль. Странно виляя, протиснулся между других машин и замер. Через пару секунд из него, слегка пошатываясь, вышел и сам Кирилл.

С бутылкой спиртного в руке, проследовал к подъезду подобающей для такого состояния пружинящей походкой. У меня внутри все похолодело. Попятилась назад. Обхватила себя руками, прижалась к стене и уставилась на дверь. Каждый вдох и каждый выдох давались с трудом. Наконец, в подъезде послышалась возня — он сражался с замком. Скрежет металла, поворот ключа, и вместе с запахом перегара и женских духов в прихожую вошел, а точнее ворвался на полусогнутых, Кирилл.

— Привет, — его лицо при виде меня прояснилось. Навалился спиной на дверь и широко улыбнулся. Замутненные алкоголем глаза смотрели с искренней нежностью. Рука, державшая бутылку, опустилась. — Ты ждала…

Удивительно, но, глядя на меня, он выглядел совершенно счастливым.

— Десять утра. — Констатировала я, не решаясь сделать шаг ему навстречу.

— Я так спешил… — Поджал губы, качая головой.

Нас разделяло всего пара метров.

— Как там машина?

Глубоко вдохнув, Кирилл выпрямился. Мыслительный процесс, похоже, заставил его расширить зрачки и нахмуриться. Видимо, соображал, о чем это я.

— Ты сказал, что у Тима сломалась машина, — пришлось напомнить.

— А. — Закивал он облегченно. — Да. Все хорошо.

— Хорошо. — Выдохнула я, напряженно разглядывая след помады, оставшийся у него на щеке. Розовый, блестящий. — Я смотрю, тебе тяжело пришлось. Возился с его машиной полночи…

— Ну… — Явно подбирая слова, Кирилл облизнул губы.

— А в помаде тебя автослесари вымазали? — Спросила, чувствуя, как что-то умирает в душе. — Или Тим так благодарил, что расцеловал крепко и по-мужски?

Кирилл был озадачен, даже, казалось, протрезвел на какое-то мгновение. Принялся водить руками по лицу, оторвался от двери и направился к зеркалу.

— Что? Где? — Бормотал, оглядывая себя. — Вот же чертова потаскуха!

Остервенело начал тереть ребром ладони щеку.

Мне хотелось провалиться сквозь землю. Это он пришел в таком виде, а стыдно было мне. За что? За то, что поверила. За то, что увидела в нем что-то, а теперь не могла вспомнить, что именно.

Разочарованно прикусила губу и отступила назад.

— Малыш. — Кирилл казался напуганным. Протянул ко мне руки, в одной из которых все еще болталась бутылка, сделал шаг навстречу. — Только не нужно, нет, не реагируй так. Дай все объяснить. Я торопился домой, чтобы отпраздновать с тобой удачную сделку. Это не мое, — тронул ладонью щеку, — это Тим. Подцепил какую-то бабу, повез ее к себе. Я даже не помню, когда она ко мне прикасалась.