Нет.

Нет, никогда. И люди — не товары в магазине. И эти парни… Один никогда не заменит другого, не станет тем самым, как бы ни старался, сколько бы не прикидывался. Вот почему с этим сердце поет, трепещет, просится из груди наружу, а с тем тревожно стучит: «что-то не то, что-то не то». И так бесконечно.

— Юлиана… — Тихо произнес Илья, протягивая ко мне руки. — Позволь мне все объяснить.

Я смотрела на него, а перед глазами вспыхивали все новые и новые картинки из прошлого. Записки, встреча под дождем, наш маленький уютный мир под желтым зонтиком, фотографии, удивительное взаимопонимание. Сердца, отчего-то сразу поймавшие темп и застучавшие в одном ритме. Небесная химия. Волшебство. Парение.

— Что? — Спросила надломлено. — Что ты собираешься мне объяснить? Как вы дурачили меня? Или как долго? — Знаком показала, чтобы он не смел даже приближаться ко мне. — Лучше расскажи, зачем вам это все было нужно?

— Я не дурачил. Просто в тот день… — он замолчал, собираясь с мыслями, — брат попросил меня отдать наушники девушке, с которой познакомился. — Свет из окна падал на лицо Ильи, обнажая передо мной все его эмоции: грусть, тоску, сожаление. — Я пришел и увидел тебя. Ту девушку, за которой наблюдал уже неделю.

Я обхватила руками голову.

— Значит, ты за брата на свидания ходишь?

Он шумно выдохнул:

— Нет.

Усмехнулась.

— Что ты еще за него делаешь?

— Ничего. — Илья сцепил пальцы в молитвенный жест и сделал еще один несмелый шаг в мою сторону. — Обычные проделки близнецов: экзамены в школе, зачеты, подстраховывали друг друга перед отцом. Глупости.

— Значит, тот парень, Ян… Он тогда правду говорил? Да? Не ври мне, я успела кое-что услышать на вечеринке.

— Да. — Склонил голову, опустил плечи. — Это правда. — Посмотрел на меня, закусив губу. — Но у меня не было выбора, брату нужна была помощь.

— Да вы же совсем безумные…. — Всплеснула руками. — Кто вы? Кто вы такие? Я же вас не знаю. Вы оба… мне врали!

Еще один шаг. И вот, между нами уже снова меньше метра.

— Нет. — Поднял руки, не решаясь дотронуться.

— Чего мне еще от вас ожидать? — Спросила тихо и беспомощно.

— Прости. — Склонился надо мной, обдавая волной приятного, терпкого парфюма. — Мне нужно было сразу признаться. То свидание — это было низко, но ты должна понять меня. Я не хотел ничего плохого, просто не знал, как сказать тебе. И ему тоже. — Вздохнул. — А чемпионат — это глупость, выступить за брата не было преступлением, к тому же мне хотелось доказать Психу, что я могу у него выиграть.

— Да вы оба чокнутые с Кириллом! — Снова отошла от него, схватившись за голову. Мне казалось, земля уходит из-под ног, происходит что-то невообразимое, рушатся все основы мироздания. — Жить за другого человека — это и есть преступление! — Сказала и вдруг осеклась. Сама-то делала абсолютно то же самое: обманывала, скрывалась, представлялась именем другого человека. — Вам самим не противно? — Всхлипнула, обнимая себя двумя руками. — Зачем ты, вообще, пришел?!

— Я хотел, чтобы ты знала правду. — Он опять уменьшил расстояние между нами. — Чтобы знала, кто такой Кирилл.

— А кто ты после всего этого?

Мне было страшно, что Илья еще раз прикоснется ко мне.

— Он не достоин тебя.

Покачала головой:

— Вы оба не достойны. — Отвернулась.

— Сама скоро все увидишь. — Голос его звучал надтреснуто, звенел печальной струной. — Он по жизни только пользуется всеми.

— Мне плевать… Уже на все плевать…

— Прости. — Его дыхание обожгло мой затылок, разбежалось уютным теплом по коже шеи. — Прости меня. Я думал, что ты сама все поймешь. Хотел рассказать, но он не дал. Скрыл тебя от меня, в очередной раз просто струсил.

Сжалась в комок:

— Не подходи!

— Я знал, что должен был сказать тебе все с самого начала. Я и хотел! Приехал с соревнований, но тебя уже не было в кафе. На вечеринке поговорить тоже не получилось…

Я зажмурилась, тщетно пытаясь удержать слезы, наполнившие глаза.

— Ты мог сказать мне все на первом же свидании. Все было бы по-другому! Ты просто не дал нам шанса! — Бросилась к рюкзаку и принялась остервенело закидывать в него вещи. Мокрые вперемежку с сухими. — А теперь я ни одному из вас не верю! Ни одному!

— Но я здесь именно для этого — сказать тебе все. Ты сама не дала мне об…

Резко обернулась:

— Что ты хочешь от меня?! — Ткнула пальцем в его грудь.

— Чтобы ты выслушала меня. — Нежно взял мою руку, напряженную, сжатую, и, приложив к губам, нежно поцеловал. — Прости. — Прижал ее к своему гулко бьющемуся сердцу. — Можешь не верить, просто пойми, почему я так поступил: он мой брат. Да, выбрать его было ошибкой, нужно было думать о тебе. Но больше такого не повторится. Никогда. — Приблизился. — Я люблю тебя. Очень. И хочу быть с тобой.

Все тело покалывало от желания погладить его кожу, прикоснуться к лицу, прижаться губами к его губам. По спине бежали мурашки, миллиарды мурашек. Мышцы расслабились, дыхание перехватило. Секунды превратились в вечность, чуть было, не заставив меня растаять под его взглядом. Но обида вновь накатила удушливой волной.

— А я? — Прошептала ему в лицо. — О моих чувствах вы с братом не беспокоились? Мне всю жизнь теперь гадать, в какие моменты со мной был он, в какие ты? А в какие был ты, старательно притворяясь им?

Вырвала руку и бросилась к рюкзаку. Расческа, наушники, телефон, платье, куртка.

— Ты знаешь. Знаешь меня! — Раздался глубокий вдох. — Знаешь меня настоящего, и не отрицай!

Слезы предательски капали в рюкзак вслед за вещами.

— Я чуть не наделала столько глупостей…

Побежала к стене, чтобы содрать с гвоздя толстовку.

Паспорт? Где паспорт? Черт. Остался в кармане кофты, которая висела на стуле в квартире Кирилла. Без документов мне далеко не уехать.

— Куда ты?

— Ухожу. — Надела, застегнула молнию. Устроила рюкзак на спине. — Но сначала хочу поговорить с ним, взглянуть в глаза.

Илья метнулся ко мне и резко развернул к себе:

— Ты совершаешь ошибку.

Мой мир все равно уже разбит на осколки.

— Мне все равно. — Вздохнула устало, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Не ходи к нему, с ним опасно. — Встряхнул меня за плечи. — Он… не тот, за кого себя выдает. Кирилл ввязался в такие дела…

— Все вокруг притворяются. Все лгут. — Наградила его печальной улыбкой. — Так чем ты лучше, чем он?

— Не ходи! — Прижал меня к себе изо всех сил.

— А что мне делать? — Дернула плечом, высвобождаясь. — С тобой остаться?

— Почему ты мне не веришь? — Не собираясь отпускать, Илья заглянул мне в глаза. — Все, что я сказал — правда.

— Мне ваша правда поперек горла уже встала. — Поджала губы.

Видела в его взгляде любовь, искреннюю, чистую. И не верила, не верила, не верила! Качала головой, чтобы не смотреть больше.

— Пожалуйста. Посмотри мне в глаза! — Его ладони обхватили мое лицо. — Давай поговорим спокойно. Я тебя никуда не отпущу!

Слезы, застывшие на ресницах, размыли его очертания.

— Убери руки. — Попросила сухо.

— Нет! — Воскликнул, размазывая влагу большими пальцами по моим щекам.

— Я жалею, что вас встретила. — Все внутренности скрутило тугим узлом. Теперь я знала, как болит душа. — Пусти, мне нужно увидеться с ним. — Сбросила его руки и быстрым шагом направилась к двери.

— Значит, ты выбираешь Кирилла? — Спросил с ледяным спокойствием.

— О, теперь вы даете мне право выбора? Как великодушно!

— Останься, пожалуйста. Давай, поговорим.

— Нам не о чем разговаривать! — Выбежала, хлопнула дверью и припустила вниз по лестнице.

Дождь уже не лил, как из ведра, но продолжал тихонько накрапывать.

— Правильно. — Через несколько секунд раздался сверху голос Ильи. — Иди. У тебя ведь есть другой «Я».

Спрыгнув с последней ступеньки, что было силы, закричала:

— Да я вас обоих ненавижу! — И себя заодно. — Играйте с кем-нибудь другим, ставьте эксперименты, примеряйте роли, делите человека без его согласия. Флаг вам в руки!

Или торпеду в одно место.

И, накинув капюшон на голову, бросилась в темноту ночи.


В квартире Кирилла горел свет. Сердце тревожно забилось. Вошла в подъезд. Перескакивая через две ступени, взобралась на второй этаж. Немного притормозила, заметив на тускло освещенной площадке незнакомого широкоплечего мужчину в черном костюме. Бритый на лысо, с кустистыми черными бровями и мощными руками, сложенными в замок на груди, он казался почти великаном. И не внушал особого доверия.

Прошла мимо и, неохотно повернувшись к нему спиной, постучала в нужную квартиру. Дверь открылась почти сразу.

— Ки… — замерла, увидев двух здоровенных детин в коридоре.

Один из них, тот, что открыл мне, белоснежным платком вытирал кровь с кулака. Другой держал в руке самый настоящий пистолет, матово-черное дуло которого было приставлено к виску Кирилла, стоящего возле его ног на коленях с окровавленным лицом и заплывшим глазом.

Внутри у меня все похолодело, голова закружилась от страха. Как в замедленной съемке, Кирилл поднял на меня взгляд и посмотрел так виновато, так растерянно, будто просил прощения и сожалел о чем-то.

Я моментально все поняла. Приготовилась бежать, шагнула назад.

— Не торопись, красавица. — Вдруг донеслось сзади.

И кусок холодного металла безжалостно уперся в мой затылок.

19

7 дней до прибытия на Старый вокзал


Время лечит раны. Все, кроме душевных. На них не наклеишь пластырь, не замаскируешь косметикой, не спрячешь под одеждой. Я не хотела, чтобы мои раны становились все глубже и глубже. Хотела скрыть их от людей под дежурной улыбкой и тихим не многословием. Пусть себе заживают, рубцуются потихоньку и напоминают о себе ноющей болью лишь в непогоду — тогда уж о них никто, кроме меня не узнает.