С грохотом его руки обрушились на полотно двери с обеих сторон от моего лица. Я даже на секунду зажмурилась от страха.

— Я изменюсь. Слышишь? — Вонзился в меня взглядом, заставив перестать дышать. — Все брошу! — Наклонился к самому лицу. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

Меня обдало запахом пота, смешанного с его терпким парфюмом.

— Я люблю его. — Сказала, пытаясь сохранять спокойствие. — И ничего не могу с этим поделать.

Шумно выдохнул. Напрягся всем телом.

— Я не хочу возвращаться в эту квартиру без тебя! Без тебя ничего не хочу, даже жить! Лучше убить себя. — Его пальцы сжались в кулаки, ударили по дереву.

— Нет. Ты этого не сделаешь. — Посмотрела на него с грустью. — Все будет хорошо.

— Без тебя не будет. — Теперь он был еще ближе.

Опасно близко.

— Все забудется.

В его глазах появился знакомый блеск.

— Никогда. Ничего уже не забудется. Я люблю тебя, понимаешь? — Теплые ладони легли на мои щеки. — Зверею от одной мысли, что он к тебе прикасался. Содрать с тебя вместе с кожей хочу его запах, следы его рук. Пальцы Кирилла сжались, причиняя мне боль. — Боишься меня?

— Нет.

Большой палец прошелся по стиснутым губам.

— Да меня это только сильнее заводит. — Кирилл наклонился и с силой прижался своим лбом к моему. Обжег взглядом. — Ты — моя. Ничья больше. — Его рука скользнула к моему затылку и сжала волосы. — Я с ума схожу от ревности, она меня сжирает заживо, уничтожает! — Не давая отстраниться, он схватил меня за бедра и ещё крепче прижал к себе. — Ты можешь сколько угодно бежать от меня, и все равно прибежишь обратно. Я сделаю все для этого.

И горячие губы с силой впились в мои.

— Он твой брат. — Крикнула, вырываясь.

И тут же он снова отчаянно притянул меня к себе. Его язык бесцеремонно проник ко мне в рот, и мы столкнулись зубами. Кирилл терзал меня, сминал, истязал своим поцелуем, игнорируя полностью любые попытки вырваться или закричать. Когда во рту уже появился металлический привкус крови, я принялась молотить его кулаками и царапать, как дикая кошка.

— Твой брат! — Воскликнула, тяжело дыша и извиваясь.

— Это меня и раздражает. — И я тут же была наказана новым глубоким поцелуем.

Он буквально вгрызался в меня, наказывал, истязал. Грубо выворачивал, заламывал руки. А я, визжа, продолжала толкаться, бить, орать и, наконец, материться. Трясла головой, но Кирилл снова и снова прижимал меня к себе и больно целовал.

— Нет! — Прорычала и вцепилась зубами в его разбитую губу.

Он взвыл, и хватка моментально ослабла.

Отшвырнула его руки, влепила пощечину, толкнула изо всех сил и побежала вдоль реки по тропинке. Злая, оскорбленная, запыхавшаяся. Лицо горело от его щетины и поцелуев.

— Нана! — Голос вдруг раздался прямо возле уха.

Догнал меня в два счета.

— Прости, прости, Нана. — Ухватил за талию, развернул к себе и с силой прижал.

По всему моему телу пробежала дрожь. Ладони, все еще горящие от удара, уперлись ему в грудь.

— Уйди, — пропищала беспомощно.

И, чувствуя, что он наклоняется ко мне, начала отмахиваться руками.

— Прости, прости. — Его ладони пробились сквозь град моих ударов и легли на щеки. Стерли слезы, неизвестно откуда появившиеся на моем лице. — Прости. Больше никогда. Никогда. Прости.

Поняла по его глазам, что он говорил правду. Обмякла.

— Он же твой брат… — покачала головой, когда Кирилл вдруг обхватил меня за бедра, легко оторвал от земли и взвалил себе на плечо.

Потащил к домику.

— Больше не прикоснусь к тебе, обещаю, только не убегай. — Попросил, с трудом шагая по мягкому песку. — Я обещал, что с тобой все будет в порядке. Значит, так и будет.

Занес меня в дом. Посадил на лавку. Внутри было тесно: печь, две лавки, кособокий стол. Все из дерева.

Я пугливо поджала под себя ноги. Он сходил за рюкзаком, достал из него кофту Ильи, накинул мне на плечи. Сел рядом. Мы смотрели друг на друга и молчали. Наши груди судорожно вздымались и опадали. Я покрывалась холодом, дрожала всем телом, продолжала всхлипывать, но уже тише.

Кирилл подвинулся и прижался плечом к моему плечу. Глянул на часы, затем уставился на противоположную стену.

— Если я перестану быть чудовищем, у меня будет шанс?

Фыркнула.

— Ты неисправим.

25

Илья


Напряжение зашкаливало, нервы были уже на пределе, но таковы были правила нашей игры. Я следил за Яцыком, люди Геннадьича следили за мной. Пошли уже вторые сутки с тех пор, как мы начали кружить такой веселой компанией по городу.

И день сегодня еще выдался, как назло, жарким, душным. Машина, доставшаяся от автослесаря Пашки, не только не была оснащена такой роскошью, как кондиционер, она без сомнения была создана производителем именно в качестве изощренного орудия пыток. Мне пришлось открыть все окна, но чувствовать себя я продолжал так, словно меня медленно поджаривали на сковороде.

Конечно, старательно делал вид, что изучаю распорядок дня и маршрут передвижения жертвы, а сам в это время сходил с ума от мыслей о Нане и своем брате. Да, о них должны были позаботиться, но меня не покидало ощущение, что я что-то сделал неправильно, что где-то ошибся.

Полдня мне пришлось провести в машине возле офиса Яцыка. Потом он поехал в принадлежащий ему спортивный клуб, затем еще в парочку мест, далее к любовнице в коттеджный поселок, а уже после одиннадцати вечера — вернулся в свой загородный дом в элитном районе на окраине города. Мы, разумеется — за ним.

Оставив машину в пятидесяти метрах от его дома, я заглушил двигатель и принялся ждать назначенного часа. От моего взгляда не укрылся и черный внедорожник, припарковавшийся неподалеку от этого места — в нем сидели люди Мекки. Им, бедным, приходилось колесить по тому же маршруту целый день, без удобств, душа и перебиваясь фастфудом, но у этих громил, в отличие от меня, хотя бы имелся кондиционер и сменная бригада, с который они дежурили по очереди каждые восемь часов.

Вот и сейчас, готовясь к часу «икс», я наблюдал за ними. Иномарка притаилась за поворотом, как хищный зверь. Слилась с темнотой, таила в себе опасность. Будто ждала подходящего момента, чтобы напасть и выпустить когти. Думаю, они должны были убрать меня после того, как я сделаю свою работу. Об этом не трудно было догадаться. Но вот когда именно они это сделают — было неизвестно. Думаю, все зависело только от их шефа.

А то, что меня «страховали» служители закона, никак не успокаивало. Кто может застраховать человека от шальной пули или от куска пластида, закрепленного под кузовом? Правильно — никто. Поэтому каждая минута могла оказаться последней, особенно после того, как все будет сделано.

Я вышел из машины в половину второго ночи. Черная толстовка застегнута под горло, капюшон накинут и плотно прихвачен шнурками по контуру лица. Ступил на неосвещенную часть улицы и медленно двинулся вдоль забора. Надел перчатки, вытер пот со лба. Пульс участился настолько, что в ушах начинало шуметь. Дыхание перехватывало.

Я — мотогонщик, а не долбаный ниндзя. Но прыгать через забор все равно пришлось. Притаился у ограды, дождался того момента, когда охранник, болтающий по телефону, зашел за угол дома, подтянулся и вскарабкался наверх. Быстро, стараясь не светиться, спрыгнул вниз и замер в кустах.

Времени на то, чтобы отдышаться и собраться с мыслями, не было. Выпрямился и, крадучись, направился к задней двери дома. Прошел метров двадцать прежде, чем из темноты выплыла навстречу фигура охранника. Нырнул в кусты и затаился. Бодро общаясь с собеседником, тот прошел мимо.

Свет горел только внизу на веранде и в окне второго этажа. Если я правильно помнил план дома, то именно эта комната и была кабинетом хозяина особняка. Да, непростая задачка. Будь я настоящим киллером, мне бы пришлось нелегко: нужно было повозиться с охраной, собаками, отмычками и прочим, но и создавать видимость тоже было делом нелегким, а что касалось людей Мекки — еще и опасным.

Я достал из кармана заранее приготовленные ключи, которые мне вручили в одном из кафе люди Сергея. Вставил в замочную скважину, осторожно повернул, и дверь поддалась. Сердце оглушительно ухнуло в груди, когда я ступил в темноту помещения.

«Прямо. Направо. Вверх» — вспомнились слова следователя. Стараясь ступать бесшумно, почти не дыша, начал подниматься по лестнице. К счастью, ни одна из ступеней не скрипнула. Мне точно не было известно, кто из обслуги или охраны был в курсе готовящейся операции, поэтому все происходящее было более чем реальным и держало меня в сильнейшем напряжении.

Остановившись у нужной двери, за которой горел свет, выдохнул.

Ну, поехали.

Достал пистолет, сжал в вытянутой руке и вошел. Светловолосый мужчина, сидевший за столом, при виде меня замер и уставился на пушку.

— Время, Илья. — Послышался голос Донских в наушник. — Пройди мимо окна, чтобы мы могли видеть, как мелькнет твоя тень.

— Ты… — Тихо пробормотал Яцык, тяжело дыша.

Видимо, принял меня за Кирилла.

— Нет. — Ответил коротко, делая несколько шагов вперед, чтобы засветиться в оконном проеме. — Просто очень похож.

— Очень, — произнес мужчина и испуганно сглотнул.

— Готов? — Спросил я его.

Он только коротко кивнул.

— Где жена?

Яцык указал головой на стену:

— Ждет у себя в комнате.

— Хорошо.

— Давайте. — Послышался голос Донских. — Скорая выезжает, мы готовы. Работаем.

— Они готовы, начнем? — Спросил я «жертву».

Яцык кивнул и приготовился склонить голову над столом.

Его, как и меня, ощутимо колотило. Я подошел, вытянул руку, прицелился, выдохнул и нажал на курок. Бабахнуло так, что на мгновение заложило уши. Так и пришлось убегать — почти в полной тишине. Вложив пушку в его руку, я метнулся по лестнице вниз. Жена Яцыка, как и было оговорено, выждала пару секунд прежде, чем выйти из своей спальни и направиться в кабинет.