— Почему он все время следит за мной? — процедила она сквозь зубы, обращаясь к Мэдселин.

— Кто? — удивилась та, невольно оглядываясь.

— Да этот верзила, саксонский увалень!

— Ульф? Деревенский староста? — Мэдселин украдкой поглядела на него. «Да, верно, его крошечные глазки буквально прикованы к Эмме. Причем смотрит на нее весьма красноречиво».

Эмма гордо выпрямилась и отбросила за спину седые волосы.

— Не важно, староста он или кто там еще, у меня нет желания общаться с подобными типами!

И она принялась накладывать себе еду, делая вид, что не замечает взглядов Ульфа.

Еще около часа слышались музыка и смех, а потом, к великому облегчению Мэдселин, люди стали понемногу расходиться.

Ей задали несколько простых вопросов, которые для нее перевел Эдвин, но большинство гостей предпочитало беседовать с Эдвином. Мэдселин не нравились тайные взгляды, которые он время от времени бросал на нее.

— Не смотрите на меня так, — в конце концов, прошептала она.

— Как — так? — Приподняв брови, он ждал ее разъяснений.

Мэдселин открыла, было, рот, но тут же закрыла его, заметив, что на них смотрит Ульф. Его угрюмое лицо говорило само за себя.

— Так, словно я… полная простофиля. — Она принялась играть кусочком хлеба, лежавшим у нее на подносе, будучи не в силах смотреть на англичанина.

Тот усмехнулся. «Такому суровому человеку не к лицу эта противная привычка все время улыбаться».

— Похоже, вы произвели впечатление, по крайней мере, на леди де Вайлан.

Мэдселин проигнорировала его сомнительное «по крайней мере», однако отдала ему должное — он ловко менял тему разговора, когда это было ему нужно.

— Раньше меня считали трудолюбивой и способной. Моя невестка почти полностью повесила на меня ведение хозяйства.

— А что при этом делает сама невестка? — с неподдельным интересом спросил Эдвин.

Мэдселин поняла, что ей будет очень трудно ответить, не выказав должного почтения жене брата.

— Алиса весьма преуспела в шитье и предпочитает проводить время в таких… требующих усидчивости занятиях. — Получилось не совсем так, как Мэдселин ожидала, — голос ее дрогнул, и она покраснела.

— Для человека, не питающего нежных чувств к Алисе, вы делаете очень много, леди де Бревиль.

— Но не ради Алисы, — тихо сказала Мэдселин. — А для ее детей и моего брата. — Она довольно быстро поняла, что Алиса не намерена утруждать себя ведением хозяйства. А зачем, они и так сытно и вкусно едят, хорошо одеваются, в комнатах чисто и уютно. — Мне это не трудно, — добавила она. — Ведь это мой дом.

Эдвин покачал головой.

— Для того чтобы успешно вести поместье, требуется много усилий, миледи. Я думаю, вы чересчур скромны.

Мэдселин подняла на него глаза, почему-то смутившись. «Да, бывали деньки, когда я уставала так, что едва держалась на ногах, занимаясь домом с раннего утра до поздней ночи, когда падала в кровать без сил. Единственное, что по-настоящему доставляло мне удовольствие, — это время, которое я проводила с детьми. Несколько мимолетных детских поцелуев значат для меня гораздо больше, чем снисходительная улыбка Алисы».

К счастью, Эдвин вроде бы не придал особого значения ее словам. Неловко помолчав, он посмотрел на Эмму, а затем на Ульфа.

— Похоже, ваша горничная завладела вниманием Ульфа.

— Это любовь без взаимности, смею вас уверить, — едко ответила она, бросая угрюмый взгляд в сторону Ульфа.

Англичанин тяжело вздохнул.

— В таком случае ему придется немало постараться, чтобы добиться своего.

— Эмма — преданная и богобоязненная женщина, — возмутилась Мэдселин. — И Ульф для нее — саксонский увалень. Вряд ли у него есть шансы на успех.

— Ульф не понимает слова «нет», — отозвался Эдвин.

— Что ж, если он думает, что Эмма — легкая добыча, то скоро ему придется смириться с тем, что мы, нормандские женщины, — крепкий орешек, не то, что англичанки.

Глава шестая

Мэдселин впервые спустилась к берегу, и единственное, что омрачало ее радость, — это присутствие Эдвина Эдвардсона. Мэдселин была уверена, что он следит за ней из своего укрытия за поросшими травой дюнами, но предпочла не обращать на него внимания.

Внезапно овладевшее ею желание походить по воде пересилило ее природную скромность. Мэдселин присела на засыпанный галькой песок, украдкой скатала свои толстые чулки и сняла туфли. Она бросила быстрый взгляд в сторону англичанина — у того хватило, по крайней мере, великодушия отвести взгляд, пока она подбирала платье.

Песок под ее ногами показался ей одновременно и холодным, и мягким, и колючим. Приподняв юбки, Мэдселин медленно пошла навстречу волнам. Эдвин привел ее в маленькую бухточку, с трех сторон укрытую высокими дюнами.

На несколько кратких мгновений Мэдселин почувствовала себя совершенно счастливой.

Поддавшись искушению, она сунула ногу в серую пену. Вода была холодная, и Мэдселин отскочила, прежде чем нахлынула другая волна. Она вглядывалась в лежавший перед нею залив, но видела лишь серое беспокойное море до самого горизонта. Неужели где-то там таится опасность?

Ковыляя по кромке воды, Мэдселин с трудом осознавала, что она пустилась в свое путешествие всего четыре недели назад.

Присев рядом с Эдвином, расположившимся на поросших травой дюнах, она тщательно расправила плащ. «У меня не слишком много платьев, чтобы я могла позволить себе пятна от грязи и травы».

— Ну? — пробормотал он. — Вы по-прежнему находите этот край ужасным, варварским?

Он сидел, опершись на локти и вытянув ноги. Ветер трепал его длинные пряди волос, и они то и дело падали на лицо, но он, будто ничего не замечая, все смотрел и смотрел на море.

— Нет, — со вздохом призналась она, ожидая услышать в ответ насмешливое хмыканье. Но ничего подобного не последовало. — Здесь очень красиво! И очень… спокойно. — Мэдселин с опаской ждала, как он воспримет ее слова.

— Мне тоже здесь нравится. Я чувствую себя так, будто вновь оказался дома. — Эдвин произнес эти слова тихо, почти нежно.

Мэдселин засомневалась, правильно ли она расслышала его. «Откуда такие глубокие чувства у хладнокровного мрачного англичанина?» И это признание поразило ее.

— А где ваша родина?

Его серьезные, правдивые глаза прищурились, будто он что-то увидел.

— Моя семья родом с юга, из Чешира.

— Вы скучаете по дому? — Мэдселин бессознательно наклонилась немного к Эдвину. Сильный ветер иногда заглушал его слова.

— Да. Временами. Я уехал десять лет назад.

— Почему?

Эдвин глотнул свежего морского воздуха, медленно выдохнул, а потом повернулся к Мэдселин. Они находились совсем близко друг от друга, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Захотелось свободы.

— Но если вы были счастливы?.. — Мэдселин нахмурилась. «Для чего же тогда уезжать?»

Эдвин сдержанно улыбнулся и пропустил остроконечные листья травы между пальцами.

— Мне пришлось уехать. Я влюбился в одну женщину, но она лишь недавно вышла замуж, вот я и дал себе обет.

— Какой?

Он повернулся и откинулся на спину. То ли он решил не отвечать, то ли просто обдумывал ответ.

— Вся моя семья и жители ближайшего селения были вырезаны небольшим отрядом нормандских солдат, еще за несколько лет до завоевания нашего края. Двое людей, которые ими командовали, подстрекали солдат к кровопролитию, а потом наслаждались резней. Обычай моего народа требует мстить за убитых. Вот и я дал обет, что буду мстить. — Голос его не выдавал никаких эмоций.

— И вы это сделали? — почти прошептала Мэдселин.

— Не до конца, — лаконично ответил он. — Один из убийц еще жив.

Мэдселин молча переваривала услышанное. «Врагу Эдвина не позавидуешь! У него даже взгляд устрашающий». Она кивнула головой.

— А вы все еще любите ту женщину?

Он отвернулся от слепящих солнечных лучей.

— Она счастлива с мужем, и я рад за нее. «Он не ответил на мой вопрос, так что у меня есть право на любопытство».

Некоторое время они молчали, как два близких товарища, и Мэдселин не хотелось нарушать тишину. Вдруг Эдвин сел и потянулся за бурдюком.

— Не хотите ли выпить немного эля? — Он вручил ей бурдюк, не дожидаясь ответа.

Судя по выражению лица Мэдселин, напиток оказался горьким.

— Какой ужас! — пробормотала она после того, как храбро отхлебнула целый глоток.

Эдвин насмешливо поднял брови и вздохнул.

— Действительно, слегка горчит, но другого здесь нет. Ничего удивительного, что у местных крестьян такой грозный вид.

«Это он пытается шутить». Мэдселин в изумлении уставилась на него, потом улыбнулась.

— А, по-моему, это тайный рецепт леди де Вайлан, благодаря которому ей удается держать вас под контролем.

Он рассмеялся в ответ, и Мэдселин вдруг почувствовала, как у нее быстрее забилось сердце. «Что со мной происходит?»

— Учтите, — нараспев добавила она, — если ко мне подлизаться, я могу сварить неплохой эль. Наши крестьяне отзывались о нем очень хорошо. — «Господи, ну зачем я болтаю лишнее? У меня же нет никакого желания что-нибудь делать для этих людей!»

— А как лучше всего к вам подлизаться? — Он пристально посмотрел на нее.

«Ишь как разволновался, услышав про эль, — тихонько улыбнулась про себя Мэдселин и вздохнула. — В конце концов, все мужчины одинаковые!»

— Время от времени приводить меня сюда на берег, — мгновение спустя провозгласила она. — Разумеется, если не опасно.

Эдвин снова рассмеялся. И, отхлебнув эля, иронически посмотрел на нее.

— Вам легко доставить удовольствие, миледи. Удивительное дело для нормандки.